Джон дрожащими руками взял пакет и сунул под мышку. Потом опрометью выскочил из магазина и позволил себе перевести дыхание лишь в тот момент, когда холодный воздух немного остудил лицо.
Вик услышал стук каблуков. Звук раздавался со стороны внутреннего коридора, оттуда, где обычно устраивались пип-шоу.
— Слушай, парень, ты просто не поверишь! — крикнул он. — У меня только что был священник! Настоящий священник! Без дураков!
Коротко стриженный светловолосый мужчина в длинном коричневом пыльнике подошел к прилавку. Он уже видел объявление о субботнем выступлении Дебры Рокс, но тем не менее уставился на бумажку как завороженный.
— Я видел ее в «Суперплуте», — мечтательно произнес он. Его темно-карие глаза с красными каплями татуировки по обеим щекам пристально уставились в полное лицо Вика. — Я люблю ее, — добавил мужчина.
— Отлично! Ты, а также еще десять тысяч рогатых ублюдков. — Это совсем другое дело, — мягко возразил Трэвис. — Она меня тоже любит. — После этого он развернулся и вышел в ночь.
— Псих, — буркнул Вик и прибавил громкости телевизору.
Глава 5
Наваждение.
Да, именно так, думал Джон, доставая из пакета видеокассету. Пакет сам по себе служил тяжкой уликой и должен был быть порван на мелкие клочки, прежде чем найти свое место в мусорной корзине. Руки дрожали, пока он открывал коробку и вынимал кассету.
Наваждение.
Впрочем, нет, тут же поправил он себя. Нет, это простое любопытство. Ему хочется увидеть лицо Дебры Рокс, только и всего. Если бы он мог увидеть ее лицо, он бы не задумываясь вышвырнул кассету прочь. Один внимательный взгляд на ее лицо — и его любопытство будет удовлетворено.
Он включил телевизор, убавил громкость и вставил кассету в приемник. Прибор включился автоматически. На фоне похотливо танцующей пышногрудой рыженькой пошли титры «Сырых алмазов». Если кто-нибудь сказал бы ему, что когда-нибудь на его домашнем телевизоре могут появится такие кадры, он бы счел говорившего попросту сумасшедшим. И тем не менее это произошло, происходило у него на глазах, происходило наяву, хотя изображение и было зернистым и не очень четким. Да, так оно и было, и Джон уже думал, как будет искупать этот грех.
Внутренне содрогаясь, он придвинул кресло поближе к экрану и сел смотреть.
Фильм был без сюжета. Нет, что-то там крутилось вокруг похитителей необработанных алмазов, но, в общем, никакого значения это не имело. Освещение было ужасным, камера дрожала, звук не синхронизирован. На экране так и эдак вертелась рыженькая, демонстрируя группе предполагаемых похитителей алмазов все свои прелести во всех мыслимых и немыслимых ракурсах. В конце концов трое потенциальных похитителей бросали свои алмазы и громоздились на рыженькую с той же решительностью, как бродяги — на проходящий мимо товарняк.
Поначалу Джон решил, что от лицезрения всего этого коловращения он должен завопить, вылезти из шкуры вон и в таком виде бежать в церковь сломя голову. Но спустя минут пятнадцать его охватило странное летаргическое состояние. Он больше не видел во всем этом людей, занимающихся сексом; он видел только сталкивающиеся куски мяса. В какой-то момент ему даже показалось, что они просто спят, потому что и трое мужчин, и рыженькая все делали с закрытыми глазами, а их чресла двигались, как автоматы. Даже оператор, казалось, заснул, потому что камера перестала трястись и продолжала находиться в неподвижном состоянии достаточно долгое время.
Джон с блестящими глазами и полуоткрытым ртом продолжал пялиться в экран телевизора. Трое мужчин завершили свое дело — к большому удовлетворению наблюдателя. Рыженькая потягивалась и улыбалась, словно только что познала нирвану. Джон заметил, что у нее под мышками — волосы.
Кошмар, подумал он. Это совершенно несексуально. Он потянулся, чтобы нажать кнопку перемотки вперед.
Сцена изменилась.
Загорелая девушка с черными, ниспадающими на плечи волосами и телом, способным довести до слез ангела, склонилась на грудь обнаженного мужчины. Они оба лежали в постели. Ее лицо было повернуто от камеры, но она о чем-то разговаривала с мужчиной, и Джон снова напрягся. Это был тот самый прокуренный, невероятно чувственный голос Дебры Рокс.
Она медленно потянулась к паху мужчины. У Джона перехватило дыхание, и он в очередной раз взмолился — О Боже!..
Дебра Рокс повернулась к камере.
Верхнюю часть ее лица закрывала блестящая, с заостренными краями полумаска. Как у Марди Грае, подумал Джон. Но он мог различить цвет ее глаз — темно-серый, цвета древесного угля, подернутого пеплом. Волосы густыми черными волнами омывали загорелые плечи… А ее груди… О Боже, ее груди были так прекрасны, как и мечтал — и боялся — Джон.
И тем не менее маска не давала возможности как следует рассмотреть ее лицо. А ее полные красные губы устремились непосредственно к паху, и Джон подумал, что сейчас небеса должны разразиться громом и молниями, снести потолок и поразить его в его нечестивые глаза. Но потолок остался на месте.
Красные губы двигались с размеренной страстью. Мужчина выдохнул «о'кей» в камеру и улыбнулся столь сладострастно, что у Джона появилось непреодолимое желание заехать ему кирпичом по голове. Если бы им только удалось встретиться. Нет-нет, он не способен на это. Но зачем же ему так улыбаться?
Джон придвинул кресло еще немного поближе. Губы Дебры Рокс заполнили весь экран.
Я умру, подумал Джон. Прямо здесь и сейчас. Утром сюда войдут и обнаружат тушку, лежащую в маленькой вонючей луже…
В этот момент Дебра Рокс подняла голову и произнесла, обращаясь к мужчине:
— Я хочу тебя побрить.
Мелкие капли пота выступили на верхней губе. Струйки пота покатились по шее. Дебра Рокс взяла баллончик с мыльной пеной и обрызгала пах. Взбила пену, потом взяла опасную бритву и…
Джон подпрыгнул, словно ощутил на загривке горячее дыхание самого дьявола. Было такое ощущение, что обогрев в здании включили на полную мощность и из вентиляционных отверстий на потолке поступал раскаленный жар.
Дебра Рокс, если когда-нибудь решит бросить карьеру порнозвезды, сможет стать первоклассной парикмахершей.
Когда процесс завершился, Джон поставил обратную перемотку. Посмотрел еще раз. И перемотал заново. И нажал стоп-кадр, чтобы разглядеть лицо Дебры Рокс, скрытое полумаской.
Ее прекрасные серые глаза с вызовом смотрели в камеру. Губы чуть приоткрылись, шепча. Джон бесконечно долго всматривался в ее лицо. Сердце стучало, тело было мокрым от пота.
А затем сверкнула ослепительная мысль: я люблю ее.
Полная нелепость, естественно. Он ее даже не знает. Впрочем, сейчас он ее уже знает. Может быть, даже более интимно, чем тот ухмыляющийся свежевыбритый подонок. Я люблю ее, повторил он про себя и прижал ладони ко лбу. Следующей мыслью было поставить на место все болты того потайного люка, пока окончательно не сошел с ума. Он нажал кнопку перемотки вперед. Дебра Рокс больше не появилась.
