- Какая же старая? Она мне в дочки годится!
- Зрелая!
- Вот.
- Вижу, вам с ней не скучно.
- Абсолютно не скучно.
- Но и слово «грыжа», я заметил, вам тоже не нравится.
- А вам нравится? Были бы вы грыжей, вам бы понравилось?
- Ну как-то надо называть?
- По имени, - сказал Адмиралов. - По-человечески.
Крачун приподнял поощряюще брови, словно спрашивал: ну? ну? ну? - только брови долго не подержишь приподнятыми, - пришлось опустить.
- В молодости, - произнес Крачун тоном человека, решившего излить душу, - когда я пытался зубную боль убаюкивать, то ее по имени называл: Зоя, Зоенька... У меня подружка Зоя была, и она меня бросила.
Ну куда же ближе еще... Совсем уж подсказка. Даже подумал: не переборщил ли?
- Зоя, Зоенька, - пожал плечами Адмиралов. - Что-то болезненное в этом есть.
- А как вашей?
- Нашей - что?
- Вашей - имя.
Так и спросил в лоб.
- А кто вам сказал, что у моей имя есть?
- Да вы только что сами сказали, что по имени...
- Да? Так сказал?.. Нет. Вы неправильно понять можете.
- Поверьте, я правильно пойму.
- Просто без имени действительно неудобно...
- Так ведь и я про то...
- А когда она ни на кого не похожа... И всегда рядом... То - да.
Он замолчал, глядя куда-то в сторону и в пол. И вдруг сказал:
- Франсуаза.
Крачун затаил дыхание. Затем выдохнул:
- Очень.
Адмиралов скользнул по нему взглядом и вновь отвернулся.
- Очень, - повторил Крачун.
- Вам действительно нравится?
- Яхты этим именем называть. Очень.
Они выпили за красивые женские имена.
Оба почувствовали, что произошло между ними что-то очень важное.
- Вы не рыбак? - спросил Крачун.
- Нет.
- А я до подледной рыбалки охотник. Я приглашаю вас на рыбалку, на подледную. Скоро зима. В нашем в центре многие увлекаются. Ящика у вас, конечно, нет?
- Какого ящика?
- Не важно. Я дам.
- Хорошо, - сказал Адмиралов.
- А еще за грибами. Но это потом.
- Хорошо, - повторил Адмиралов.
- Андрей, мы одного возраста примерно, давайте на ты.
- Только без брудершафта.
- У нас правильная ориентация, Андрей!
- Хороший коньяк.
- А то.
Чокнулись.
- Можно вопрос? - спросил Крачун.
- Пожалуйста, - разрешил Адмиралов.
- Не знаю, может тебе не понравится, но я хочу поинтересоваться у тебя по поводу этого...
- Чего по поводу?
- На счет обладания... Насколько важно для тебя, что оно... эксклюзивное, персональное?
- В смысле?
- Ну, если бы я сказал, что мне бы тоже хотелось быть несколько ближе к ней, чтобы ты на это ответил?
- Ближе - это к кому.
- Ну к ней, к Франсуазе.
- Позволь, но у нас разные позвоночники... У меня мой, у тебя - твой... Как это ты себе представляешь?.. И потом, она все-таки принадлежит мне... прошу не забывать... Это очень странное предложение, ты не находишь?
- Не так понят, - огорчился Крачун. - Речь не идет о физическом обладании. Что ты, у меня и мысли не было... Я говорю лишь о персональном знакомстве... чисто дружеском. Мне бы хотелось познакомиться ближе... Стать другом... не только твоим, но и Франсуазы, то есть вашим общим другом, если вы меня правильно понимаете...
- Это профессиональный интерес психотерапевта, не так ли?
- Да, я не скрою, это в известной степени профессиональный интерес психотерапевта. Я преимущественно не кто иной, как психотерапевт, даже когда смотрю телевизор или вот пью коньяк с приятным собеседником. Если мы подружимся, а я, надеюсь, так и слупится, то вам придется с этой моей особенностью как-то мириться, хотя лучше ее вообще не замечать, как я сам часто не замечаю, что я психотерапевт, но это у меня уже в силу профессиональной привычки: нельзя же все время себя ощущать психотерапевтом, на это никаких сил не хватит. Что вы скажете на этот счет.
- Мы на ты, - сказал Адмиралов.
- Я имею виду тебя и ее. И что касается профессионального интереса, да: я не буду ничего скрывать от тебя, я бы хотел понять твои отношения с Франсуазой... познакомиться с ними поближе... если угодно, исследовать. Я бы написал картину ваших очень тонких, насколько могу судить, отношений. Иными словами выступил бы с докладом на конференции.
- На какой конференции?
- Необязательно на конференции. Но типа того. Сообщение, статья... Исключительно для узкого крута специалистов... В любом случае с непременным соблюдением деликатности. Само собой, без указания твоего имени. Вместо имени была бы условная буква, например, К. Так у нас принято в научной практике. Вы не должны опасаться.
- Мы оба опьянели, - сказал Адмиралов. - Или мне кажется так?
- Как вы на это смотрите? - спросил Крачун.
- Ее имя тоже... Тоже - ни при каких обстоятельствах.
– Конечно, конечно... Дело не в имени... Дело в исключительности отношений...
15
Меня забавляет, Франсуаза, как наш с тобой биограф обстоятельно изображает из себя настоящего туриста. Он хочет дать понять нам - ладно, ладно, мне, не тебе - дать мне понять, что мы с тобой интересуем его лишь постольку поскольку и что другой цели, кроме знакомства с достопримечательностями, у него в Гималаях нет. Он с таким усердием рассматривает бесчисленные ступы, эти сакральные каменные сооружения, которые в Лехе на каждом шагу, с таким преувеличенным внимание вглядывается в лица будд, покоящихся в монастырях, что сразу становится ясно: озабочен чем-то другим. Человек явно что-то скрывает, истинные намерения у него где-то в плоскости иных интересов. Так, чего доброго, его могут принять за шпиона. Почему бы и нет? Давно ли эти земли открыли для иностранцев? - Ваше настоящее имя! Ваша истинная цель приезда! На какую разведку вы работаете? А тут еще конверты Командора!..
Люба тоже хороша. Она осторожничает. Сегодня сказала, что здесь еще совсем недавно - в двадцатом веке! - практиковалось многомужество. Я это знал, я читал пред отъездом. Три-четыре постоянных мужчины у одной женщины здесь было в порядке вещей. Такие любопытные семьи были в Ладакхе. На счет причин многомужества есть разные мнения. Суровая земля, суровые порядки. Изоляция от внешнего мира. Мало ли что. Пусть.
