Рудаков под аплодисменты принял дар. Бюст Белинского был не выше стакана.
Потом Рудаков раздавал автографы.
Потом в узком кругу работников библиотеки он пил чай с печеньем. Коньяк, предназначенный для почетных гостей, тоже не преминул обнаружиться на столе. Беседа была задушевной.
За разговорами о геополитике, провожаемый библиотекаршами до метро, он и не заметил, что ветер стих. Стало скользко однако. Полная дама в брючном костюме долго не хотела отпускать его одного.
Турникет, со своей стороны, не хотел его впускать почему-то. Вмешалась дежурная.
Абсурд не всегда деструктивен, он иногда конструктивен, иногда он спасение для человека. От этой оригинальной мысли Рудакова отвлекло звонкое объявление: всех на эскалаторе учили не касаться оставленных вещей и не подходить близко к краю платформы.
Держась за поручни, он по своей вагонной привычке ревностно вычислял отношение читающих к слушающим – получалось оно не в пользу первых, а точнее, равнялось нулю – за досадным отсутствием сегодня в вагоне что-либо читающих; если, конечно, не причислять к ним разгадывателей кроссвордов.
Во дворе из люка валил пар. Пар – до сих пор. Он и утром валил.
Между вторым этажом и третьим Рудаков был вынужден перешагнуть через бомжа, притулившегося около батареи. Рудаков этого не любил, но всегда был готов, раз дело такое, с этим мириться.
Вчера на многолюдной улице ему повстречался бородач, несший на плечах – именно так! – мешок с мусором. Он попросил у Рудакова сто рублей, чтобы «уехать отсюда». Рудаков не дал. Тогда тот сказал Рудакову: «Ты злой, брат».
Кто-то поднимался в лифте. Значит, работает. Рудаков думал, что нет. «Ну, ладно», – сказал себе Рудаков, поднявшись на пятый.
Сволочь какая-то залепила звонок жевательной резинкой. К счастью, звонок не нужен был Рудакову – он открыл дверь ключом.
Пахнуло мылом.
Рудаков прошел по прихожей, оставляя следы на линолеуме – мыльная лужа давно высохла.
Он держался спиной к дверному проему, ведущему в кухню, чтобы там не увидеть веревку. Завтра снимет, завтра все уберет.
Упал, не раздеваясь, на тахту и провалился, как в яму.
Завтра, все завтра.
Баллада о возвращении
Комната. Жена. Входит муж.
Муж. Какая великолепная погода! Воздух чистый, небо чистое, дождь прошел и теперь видны звезды… Ты помнишь такое, чтобы в городе были видны звезды? Не две-три, а тысячи, тысячи!..
Жена. И где же ты был?
Муж (бодро). Я был у Рудокопова.
Жена. Ах да, у Рудокопова… (Накрывает на стол.)
Муж. Зашел к Рудокопову, а у него сломался телефон, я не мог позвонить… Видишь ли, Рудокопов сейчас работает на Мердяхина, и мы с ним обсуждали разные варианты, очень полезная встреча…
Жена. Гриша, у меня к тебе разговор.
Муж. Серьезный?
Жена. Вполне.
Муж. Может быть, подождем до утра?
Жена. Нет, это разговор безотлагательный.
Муж. А мне кажется, любой безотлагательный разговор можно перенести на утро… Я понимаю, я задержался, ты волновалась, я не позвонил, но ведь утро вечера, сама знаешь, все-таки мудренее… Может, утром твой разговор покажется уже не таким серьезным… Давай не будем спешить… Хорошо?
Жена. Мне необходимо задать тебе очень важный вопрос.
Муж. Хорошо, задавай.
Жена. Только ты не напрягайся.
Муж. Ну. Я и не напрягаюсь. С чего ты взяла? Мне нечего скрывать. Я честно отвечу.
Жена. Нет, я вижу, ты уже напрягся.
Муж. Тебе кажется. Спрашивай.
Жена. Вопрос такой. Не удивляйся… Что бы ты сказал, Гриша, если бы ты узнал… что у нас в шкафу… прячется голый мужчина?
Пауза.
Муж. Как это?
Жена. Ну не совсем голый – в трусах.
Муж. В трусах? Ну если в трусах… (Весело, с облегчением.) Точно – в трусах?
Жена. Да, допустим, в трусах. Что бы ты сказал?
Муж. От кого прячется?
Жена. В данном случае, от тебя.
Муж. От меня… Это тест?
Жена. Да, тест. Из журнала.
Муж. Гм… Что бы я сказал?… Я бы сказал: «Ну ты даешь, Настенька!..»
Жена. Вот как. Сразу же Настенька. (Зло.) А без Настеньки никак нельзя, нет? Что Настенька, может быть, ни при чем, даже в голову не придет, да? Сразу же подозрения?…
Муж. Прости меня, но кто его в шкаф запрятал? Разве не ты?
Жена. Представь себе, он спрятался сам!
Муж. Очень трудно представить.
Жена. А то, что я – я! – прячу в шкафу голого мужчину, ты представить можешь!
Муж. Да ничего я не представляю! Это ты меня заставляешь! А я и не хочу ничего представлять!.. Зачем мне представлять голого мужчину? Да еще у себя в шкафу!
Жена. Проехали. Будешь пельмени? Предупреждаю: остыли.
Муж ест. Без аппетита.
Муж. А как я должен был сказать?
Жена. Никак.
Муж ковыряет вилкой в тарелке.
Муж. Читаешь какие-то идиотские журналы, а я виноват.
Жена. Ты ни в чем не виноват, ты просто такой же как все.
Муж. Зато ты ни на кого не похожа.
Жена. Да, это так.
Пауза.
Муж. Если бы я был как все, я бы дал ему в глаз. А тебе бы вломил сковородкой. (Пауза. Ласково.) Ну что, что я должен сказать? «Настенька, посмотри-ка, здесь кто-то есть, познакомь меня с молодым человеком»?
Жена. Он не молодой человек. Он мужчина зрелого возраста.
Муж. Я его знаю?
Жена. Нет, ты его не знаешь. Ты же не читал роман «Облом»?
Муж. Я читал роман «Обломов».
Жена. Врешь ты все, ты и «Обломова» не читал. Только щеки надуваешь: я читал, я видел, я знаю… Гд е ты был сегодня?
Муж. Я был у Рудокопова.
Жена. Слушай внимательно! И не перебивай. Представь: жена ждет мужа домой, муж где-то шляется, два часа ночи, звонок в дверь, наверное, муж пришел, впускает, а это не муж никакой, это другой, вваливается в трусах и просит убежища, за ним менты гонятся…
