Сестра поджидает его, сидя на деревянной скамейке на детской площадке. Она видит, как Хун Чол медленно идет ей навстречу, устало опустив плечи, и резко встает. Уже поздно, поэтому на площадке нет детей, лишь горстка стариков, вышедших подышать свежим воздухом.
Приходила ли мама к тому дому?
В первый свой приезд сюда мама сошла с поезда, держа в руках большой никелированный котелок размером с пароварку, наполненный кашей из красной фасоли. Тогда у него еще не было машины, и, когда он взял у мамы котелок и сердито воскликнул: «Зачем ты притащила такую тяжесть?» — мама лишь улыбнулась в ответ. Когда они свернули на его улицу, мама указала на первый дом и спросила: «Это он?» Когда они прошли мимо, она указала на следующий дом и задала тот же вопрос. И когда они, наконец, остановились рядом с его домом и Хун Чол произнес: «Вот он», на мамином лице расцвела улыбка. Осторожно распахивая калитку, мама в тот момент напоминала взволнованную девочку, которая впервые уехала из родного городка.
— О, да тут и двор есть! Здесь растет хурма и даже виноград!
Как только мама ступила в дом, она высыпала кашу из котелка и разбросала по всему дому.
— Это поможет защитить дом от бед, — объяснила она.
Его жена, которая тоже впервые стала хозяйкой городского дома, распахнула дверь одной из трех комнат и взволнованно произнесла:
— Это ваша комната, матушка. Когда вы будете приезжать в Сеул, то сможете отдыхать здесь с удобством.
Мама заглянула внутрь и воскликнула, словно извиняясь:
— У меня есть собственная комната!
Где-то за полночь он услышал шум во дворе и выглянул в окно. Мама прогуливалась по двору. Она касалась рукой ворот, трогала виноградные лозы, останавливалась, чтобы постоять под хурмой, а затем присаживалась на ступеньки и поднимала голову к ночному небу. Хун Чол распахнул окно и позвал ее:
— Иди спать.
— Почему ты не спишь? — спросила мама и с заговорщическим видом прошептала: — Хун Чол, иди сюда.
Когда он подошел к ней, мама достала из кармана конверт и сунула ему в руку:
— Теперь тебе непременно нужна табличка с именем. Закажи табличку на эти деньги. — Он не сводил глаз с мамы, зажав в кулаке пухлый конверт. — Мне очень жаль, что я не смогла помочь тебе купить этот дом, — призналась она.
Позже, на рассвете, выйдя из ванной, он осторожно приоткрыл дверь в мамину комнату. Мама и Чи Хон лежали рядом и крепко спали. Мама улыбалась во сне, а сестра, как всегда, свободно раскинула руки.
До этого времени у мамы в Сеуле не было уютного места, где она могла бы остановиться. Часто он с братом и сестрами отправлялся встречать ее на автовокзал, когда она приезжала в Сеул на свадьбу родственников в переполненном автобусе. Мама, как всегда, волокла с собой большую поклажу. Не успевала свадебная церемония закончиться, как она тащила его и брата с сестрой в комнату, которую они снимали. Она скидывала костюм, который надевала только на свадьбы, и еда, завернутая в газету, в пленку или в тыквенные листья, выпадала из узлов. В мгновение ока мама переодевалась в рубашку свободного покроя и цветастые брюки, которые лежали в одном из ее узлов. Закуски, извлекаемые из газет, пакетиков и тыквенных листьев, быстро раскладывались по тарелкам и мискам, и мама, засучив рукава, торопливо стягивала пододеяльники с одеял и стирала их. Она готовила кимчхи из соленой капусты, которую привезла с собой, до блеска натирала кастрюли, почерневшие от копоти, и отмывала переносную плитку. Затем, высушив пододеяльники на крыше и натянув их на одеяла, промывала рис, стряпала фасолевый суп и накрывала стол к ужину. Стол ломился от блюд из тушеной говядины, анчоусов в соусе и кимчхи из листьев кунжута, которые она привезла из дома. Когда он и его брат с сестрой черпали по полной ложке риса, мама накладывала каждому по кусочку тушеной говядины. Они уговаривали ее поесть, но она отказывалась, говоря, что не голодна. После еды она мыла посуду и наливала в резиновый тазик воды, а затем отправлялась купить арбуз и укладывала его в тазик, чтобы охладить. Затем мама быстро переодевалась в свой единственный костюм, который надевала только на свадьбы, и просила проводить ее на вокзал. К тому времени было уже поздно. Дети просили ее переночевать у них, но она отвечала: «Я должна ехать, завтра у меня много дел». Маминым единственным делом была работа на рисовом поле или в огороде, а эта работа могла подождать и до следующего дня. Но мама все равно возвращалась обратно на поезде в тот же вечер. И хотя все понимали, что причиной маминого поспешного отъезда была крохотная комнатка, в которой трое ее повзрослевших детей вынуждены были спать, прижавшись друг к другу, мама просто говорила:
— Мне надо ехать. Завтра у меня дела.
Каждый раз, привозя усталую маму на железнодорожный вокзал, чтобы она могла теперь уже налегке вернуться домой, он давал себе новые обещания. Я заработаю денег и перееду в двухкомнатную квартиру. Я сниму дом. Я куплю дом в городе. И в этом доме будет уютная комната, в которой эта женщина сможет спокойно отдохнуть. Он покупал билет и провожал маму на перрон, находил ее место в вагоне и протягивал ее сумку с гостинцами — банановым молоком или мандаринами.
— Смотри, не засни, тебе надо сходить на станции Чонгап.
Мама наказывала ему, иногда с грустью, иногда жестко:
— Не забывай о том, что в этом городе ты для брата и сестры и мать, и отец.
И вот, когда Хун Чол стоял там, сгорбившись и потирая руки, совсем еще мальчишка, мама поднималась со своего места, брала его за руки и распрямляла его плечи.
— Старший брат должен быть благородным. Он должен служить примером. Если старший брат покатится по неверной дорожке, его брат и сестры последуют за ним.
И когда поезд трогался, мамины глаза наполнялись слезами и она шептала:
— Прости меня, Хун Чол.
Мама приезжала в Чонгап глубокой ночью. Первый автобус в городок выезжал только в шесть утра. И мама сходила с поезда и в темноте шла пешком к дому.
— Жаль, что мы не взяли с собой побольше листовок, чтобы можно было расклеить поблизости, — говорит он и застегивает куртку, поеживаясь от ночного холода.
— Я завтра вернусь сюда и расклею сама, — заверяет его Чи Хон и засовывает руки в карманы.
Завтра Хун Чол должен сопровождать помощников генерального директора в экспериментальный дом в Хончоне. Он не может отказаться.
— Может, пусть лучше моя жена сделает это?
— Пусть отдохнет. Она ведь и об отце заботится.
— Или позвони младшему брату.
— Или он поможет мне.
— Он?
— Ю Бин. Когда мы найдем маму, я собираюсь выйти за него замуж. Мама ведь всегда хотела, чтобы я вышла замуж.
— Если тебе так легко принять подобное решение, то ты уже давно должна была это сделать.
