Жанна насторожилась.
— Что ты задумала? — спросила она.
— Иди, дитя мое, домой и спи спокойно. Твоя тетушка о тебе
позаботится.
Она ушла, но вернулся Он, стоящий за моей спиной. Он снова
дышал мне в затылок, от чего становилось жутко. И почему Он выбирает именно
такие моменты?
Когда я совсем одна.
Я пожалела о том, что не разрешила остаться Евгению. Санька,
хоть и будущий мужчина, но еще плохой защитник, особенно от привидений.
Глава 7
Я, стараясь не замечать дыхания на затылке, позвонила
Тамаре. Ее удивил мой поздний звонок.
— Мама, ты почему не спишь? — возмутилась она. — И людям
спать не даешь!
— Тома, он опять пришел, — сообщила я зловещим шепотом.
— Кто он? — спросила она и скандальным тоном добавила:
— Даня, скотина, опять стянул с меня одеяло! У меня
радикулит! По твоей вине!
— А мое где? — услышала я отдаленный голос Дани. — У меня
тоже радикулит.
— Твое на полу, эгоист! — цыкнула Тамара и пожаловалась,
думаю, уже мне:
— Никакой нет жизни, ни днем, ни ночью.
Проза жизни подруги подействовала на меня благоприятно.
Дыхание за спиной стало почти незаметно.
— Так что там у тебя? И почему ты шепчешь? — насторожилась
Тамара.
Видимо, окончательно проснулась.
— Стоящий вернулся, — сообщила я. — Мой затылок онемел от
его дыхания.
Теперь, правда, отошел, почуяв вашу борьбу за одеяло.
Тактичный, черт.
— Ой, Мама, надо тебе к Джуне. Хочешь, составлю протекцию?
— Нет, нет, — испугалась я, — мне своих «тараканов» хватает.
Это все Жанна. И даже не она, а твоя подруга. А мне нельзя нервничать, и надо
кое-что узнать.
— Так спрашивай, — зевая, разрешила она. — Но не увлекайся,
помни, что уже ночь.
Я была кратка и с помощью нескольких вопросов составила
заочное мнение о матери Михаила. Выяснилось, что она не так уж плоха, но роль
свекрови испортит кого угодно.
— А зачем тебе это, Мама? — заинтересовалась Тамара.
— За тем, что я тетушка Жанны. И не вздумай проболтаться,
что это не так. Как ты объяснишь тот факт, что Михаил сначала просит у
родителей Жанны руки и сердца их дочери, а уж потом решается познакомить
невесту с ее будущей свекровью? Обычно поступают наоборот. Тем более что он
прилежный сын.
— Объясняю тем, что я сама так ему посоветовала. Чем дальше
зайдет дело, тем меньше будет аргументов у Лизы. Кстати, ее зовут Елизавета
Павловна.
— Это я уже поняла. А твоя Лиза в курсе, что ее сын сделал
предложение девушке?
— Да, Мама, я вчера ей об этом сказала, — голосом, полным
трагизма, сообщила Тамара.
— И как она держит удар?
— Прекрасно. "Мой Миша не маменькин сынок, а
самостоятельный мужчина.
Он волен принимать решения сам, без моей помощи", —
сказала она, хотя я точно знаю, что был скандал со слезами, «Скорой помощью» и
проклятиями.
— И чем недовольна эта несчастная?
— Я же говорила, она против мезальянса. Отец Михаила в
прошлом крупный чиновник. Он и сейчас занимает видное положение. Сама Лиза тоже
очень деятельная женщина, у нее два фонда, партия и бизнес. О Михаиле я уже и
не говорю. Он, конечно, получил великолепный старт, но многим и это не помогло.
Он же трудолюбив, умен, образован…
— Хватит, хватит, я все поняла, лучше признайся, он
действительно маменькин сынок?
— Безусловно.
— Тогда как же он решился самостоятельно выбрать себе жену?
— Потому и решился. Жаждет независимости.
— Ты уверена? Тамара рассердилась.
— Мама, он не в первый раз открывает мне душу, и уж я-то
знаю, что там внутри. Он до смерти боится современных эмансипированных женщин,
потому и в восторге от твоей Жанны, потому и решился в первый раз пойти против
воли матери.
Я озабоченно посмотрела за окно. Рассвет был близок, а у
меня еще столько незаданных вопросов. «Придется ограничиться самыми важными», —
подумала я и спросила:
— Чего же ей надо от невестки?
— Лиза не хочет, чтобы после ее смерти судьба Миши оказалась
в руках какой-нибудь тюхи. В лице невестки ей нужна крепкая рука.
Это было как раз то, что нужно и мне.
— Крепкую руку Лиза получит в моем лице, — заверила я
Тамару, точно зная, как мне теперь поступить.
На следующий день я набрала номер телефона Лизы (им меня
снабдила Тамара) и представилась.
— Ах, как я рада! — воскликнула Елизавета Павловна. — Как я
рада! Я читала все ваши книжки и давно мечтала с вами познакомиться.
— Так, может, ваша радость станет еще полней, если вы
узнаете, что это может произойти в ближайшее время, поскольку нам предстоит
породниться, — сказала я и выдержала паузу.
Елизавета Павловна тоже выдержала паузу, а потом растерянно
произнесла:
— Простите, не поняла…
— Разве Тамара не говорила вам, что девушка, на которой ваш
сын собирается жениться, — моя племянница? Если не говорила, то я рада сообщить
вам эту приятную новость.
— А…э…
— Более того, Жанна мне почти как дочь, — добавила я, чтобы
усилить впечатление.
— Э…а…
— И я принимаю живое участие в ее воспитании и судьбе, — уж
здесь-то я не солгала ни словом.
— Ах вот оно как, — наконец-таки пришла в себя Елизавета
Павловна. — Миша мне что-то говорил, но, видимо, я не совсем поняла.
Миша ей ничего не говорил, а моя Тамара — тем более,
поскольку об этом только ночью узнала сама.
— Ваш Миша прелесть, — запела я. — Видела его всего лишь раз
на юбилее у Тамары и теперь молю бога, чтобы и мой сын вырос таким же. Во
всяком случае, теперь мне ясно, к чему надо стремиться. Даже жаль, что он
остановил свой выбор на Жанне, хоть она и моя племянница.
— А чем плоха Жанна? — насторожилась Елизавета Павловна.
— Жанна? Я ей желаю счастья. Она обладает всеми необходимыми
идеальной жене качествами, но у нее слишком твердый характер. С детства она
была такой: ангел, а не ребенок. Добрая, отзывчивая, послушная, честная,
трудолюбивая, терпеливая, нежная, веселая, тактичная и так далее, но как
упрется порой, как найдет на нее, тут уж никто с ней не сладит.
