– Просто было грустно, – объяснила Вероника, – не с кем было поговорить.
– А твой очкарик? Где он был?
– Ездил куда-то на четыре дня.
– На четыре?! За четыре дня можно совершить путешествие по всей стране! Не показалось ли тебе странным его отсутствие?
– Не знаю, – вздохнула Вероника, – ничего не знаю.
Вероника так и не решилась на откровенный разговор с подругой, все еще надеясь в глубине души, что Захарий больше не позвонит ей. А когда он опять потребовал встречи, Вероника позвонила Кире, готовая выложить все начистоту и попросить совета, но Кира опять куда-то исчезла на два дня. Подруга только сказала, что они сняли квартиру для встреч. Вероника не проявила настойчивости в своей просьбе о помощи, а теперь пожалела об этом. Возможно, Кира что-то посоветовала бы?
…Нелли Сергеевна выглядела хуже, чем обычно.
– Что случилось? – спросила Вероника, выкладывая закупленные продукты.
– Не знаю, – виновато ответила старушка. – Ночью началась рвота. Меня и сейчас тошнит.
Вероника осмотрела Нелли Сергеевну, измерила давление, проверила пульс, обстоятельно все расспросила.
– Придется перейти на более строгую диету, – сказала она. – Вот увидите, завтра будет уже лучше. А сейчас я вам прописываю постельный режим!
Вероника помогла женщине искупаться, переодела ее, уложила в кровать. Она быстро приготовила овощной супчик, налила в тарелку.
– Я не хочу есть! – запротестовала Нелли Сергеевна. – Меня тошнит.
– Совсем немножко, – уговаривала ее Вероника, как ребенка, – хотя бы половину.
Ей с трудом удалось заставить Нелли Сергеевну съесть несколько ложек супа. Было заметно, что старушке действительно ничего не лезло в рот.
– Я сейчас сделаю влажную уборку, – сказала Вероника, вылив остатки супа из тарелки в унитаз.
– Не надо ничего делать, – возразила Нелли Сергеевна. – Если у вас есть немного времени, посидите со мной.
– Есть. – Вероника подумала, что ей не хочется возвращаться домой. Она села на кровать, поправила одеяло.
– Последние дни я почувствовала себя хуже, – призналась старушка. – Мне не хотелось вам об этом говорить. Я почти перестала спать. По ночам, да и днем тоже, я много думала о вас. Вероника, вы так много для меня сделали! Я не встречала такой доброй души, как у вас.
– Ну что вы, Нелли Сергеевна! Вокруг много хороших людей, вы просто их не замечали, зациклившись на своем горе.
– Возможно. Я проанализировала прожитую мною жизнь. Знаете, раньше я не могла ни о чем думать, кроме как о дочке. Встреча с вами изменила все в моей жизни. Сейчас я очень жалею, что не встретила вас раньше.
– Не говорите так, – попросила Вероника. – Вы меня пугаете.
– Жаль, что моя душа сгорела слишком рано. Можно увидеть, как на пожаре пылает огнем дом, а у меня душа сгорела дотла. А как она сгорала, никому не дано было увидеть, – тихо произнесла Нелли Сергеевна.
– Но теперь вы не одиноки, у вас есть я, – улыбнулась Вероника.
– Спасибо, что скрасили мое одиночество. Я долго думала, как мне вас отблагодарить за все, что вы для меня сделали, – сказала старушка. Она сунула руку под подушку и достала оттуда маленький пакетик. – Это золотые сережки, которые я покупала Ларисе. У нее было две пары сережек: в одних я ее похоронила, а вторую решила подарить вам в память обо мне.
– Ну что вы?! Я не возьму!
– Брезгуете из-за того, что их носила моя дочка? – спросила старушка. Ее губы задрожали, в глазах заблестели слезы.
– Спасибо вам, – сказала Вероника, поцеловав Нелли Сергеевну в щеку. – Просто это очень дорогой подарок.
– Носите на здоровье, – улыбнулась старушка уголками губ. – Я часто думала о том, что моя Лариса была бы сейчас ненамного младше вас. Я представляла ее похожей на вас. Вы мне как родная дочка.
– Искренне благодарю вас, – повторила Вероника. Спазмы сжали горло – она вспомнила свою маму.
– Только сейчас я поняла, что жизнь прошла мимо, и в этом я виновата сама. Знаете, Вероника, когда идет дождь, одни люди просто мокнут под ним, а другие гуляют и танцуют. Это не мои слова, где-то читала или слышала – не важно. Я поняла, что после смерти Ларисочки я не жила, а просто мокла, прокисала под дождем, не задумываясь, что жизнь продолжается, что она одна… и такая короткая. Я не заметила, как промчались восемнадцать лет. Вы можете себе представить – восемнадцать лет как один день!
Вероника ничего не ответила. Она видела, что женщине очень важно выговориться, излить кому-то душу, чтобы стало хоть немного легче.
– Наверное, я была последней в очереди за счастьем, когда его раздавали. Мне достался кусочек длиной в шестнадцать лет. Раньше мне казалось, что моя скорбь оправданна, ведь я потеряла самое дорогое – своего ребенка. Не приведи боже матери пережить своих детей! Это самое страшное, что может быть в жизни. Это трудно даже представить, а пережить…
Женщина умолкла. Веронике хотелось утешить ее, но она не нашла нужных слов.
– Что я вынесла из этой жизни? Какой сделала вывод? – продолжила Нелли Сергеевна. – Только после встречи с вами я поняла, как маялась душа моей дочки, когда она видела сверху все мои страдания. Ее душе было бы спокойнее, если бы я вернулась к нормальной жизни, не умоляла бы Бога послать мне неизлечимую болезнь, а приютила бы девочку из детдома. Но я не сделала этого и теперь жалею. Я прожила пустые восемнадцать лет, но теперь не хочу уйти, не сделав хотя бы одно полезное дело. Знаете, что я решила?
– Скажете – буду знать.
– Я хочу оставить вам в наследство свою квартиру.
– Рано еще об этом говорить. Завтра я пришлю к вам лаборанта, она сделает анализы, потом я приглашу к вам хорошего специалиста.
– Я прошу вас отложить это на послезавтра, а завтра мы с вами пойдем к нотариусу.
– Вы себя плохо чувствуете, – сказала Вероника.
– Именно поэтому мы должны поспешить.
Вероника не стала говорить Назару о подарке Нелли Сергеевны. Муж может понять неправильно, увидев золотые сережки. Дождавшись, когда Назар уйдет в спальню, Вероника достала свою шкатулку, где хранила украшения. Она подумала, что одни сережки подарила ей мама на выпускной вечер, а вторые – Нелли Сергеевна, ставшая ей близкой в последнее время. Открыв шкатулку, Вероника не увидела там своего обручального кольца. Она вынула все содержимое, решив, что кольцо могло выпасть из шкатулки. Перерыв все, Вероника так и не нашла его. Она дождалась Никиту, который вернулся домой около одиннадцати часов вечера.
– «Ты жива еще, моя старушка»? – продекламировал он, застав мать в кухне. – «Жив и я. Привет тебе, привет».
– Где мое обручальное кольцо? – спросила Вероника, поставив на стол открытую шкатулку.
