Я не находила себе места. Голова кружилась – я с утра ничего не ела. Положила в тарелку гречневой каши, залила молоком. Я любила все молочное, потому что никогда в детстве им не наедалась, но первый же глоток встал поперек горла.
Едва дождалась Романа. Хорошо, что он вернулся домой раньше детей.
– Чем будет угощать супруга? – поинтересовался он как ни в чем ни бывало, а сам буквально светится от счастья.
– Проголодался? – спрашиваю.
– Еще как!
– Ну так иди к Галине Петровне, пусть она тебя накормит.
– Не понял.
– Зато я все поняла.
– Что ты несешь?
– Не говори со мной в таком тоне. Это я сейчас имею полное право кричать, визжать, топать ногами, а может, и вцепиться тебе ногтями в физиономию, – едва сдерживая гнев, сказала я ему.
– Я все-таки не понимаю тебя.
– Ты думаешь, я слепая и глухая? – насмешливо проговорила я. – Я давно заметила, как ты на нее смотришь.
– И как же?
– Как мартовский кот на кошку.
– Не выдумывай! Галина Петровна – красивая женщина, и почему бы мне на нее не смотреть?
– Красивая? – меня будто ошпарили. – Эта толстозадая корова с выменем вместо груди – красивая? Да вы что, слепые? «У нашей Наталии четыре метра в талии», – язвительно продекламировала я.
– Марийка, ну хватит! Давай не будем ссориться. Хорошо?
– Я видела вас сегодня в учительской.
– Мы просто общались.
– Не слишком ли тесно общались? Ты даже дом не запер, так торопился пообщаться! – Я не выдержала и сорвалась. – Ты так с ней там любезничал, что даже меня не заметил! Я все видела! – закричала я, едва не плача. – Ты влюбился? Я тебе уже не мила?
– Не говори глупости! Если я и поболтал с ней несколько минут, это еще не повод, устраивать скандал. Не знаю, что тебе взбрело в голову, но твои подозрения не имеют никаких оснований. Мне никто не нужен, потому что у меня есть ты.
Роман шагнул ко мне, обнял за плечи и притянул к себе. Я уже не могла сдерживаться и разревелась.
– Ну все, все, хватит хлюпать, – приговаривал он, поглаживая мое плечо. – Не надо плакать, скоро дети вернутся. Ты же не хочешь, чтобы они увидели тебя в таком состоянии?
– Нет, – проговорила я, утирая слезы.
– Прости, что заставил тебя волноваться.
Я промолчала. Пошла и умылась. Пора готовить ужин детям. Не знаю, верить Роману или нет? Нельзя жить под одной крышей с человеком, которому не доверяешь. Может, я и не такая аппетитная и толстозадая, как Галина Петровна, но в нашем доме не будет места недоверию и подозрениям. Попытаюсь забыть этот неприятный случай. Я не имею права не верить Роману.
… октября 1975 г
Я ошиблась! Роман меня обманул! Через несколько дней после нашей ссоры вечером я наводила порядок на нашем общем рабочем столе. Время было позднее, все уже спали. Я взяла записную книжку Романа, чтобы положить ее в ящик стола, и внезапно заметила, что в ней вместо закладки лежит ручка. Я машинально открыла блокнот. На страничке было что-то написано готическими печатными буквами. Писал Роман – в этом не было сомнений. Я уже собралась закрыть записную книжку, потому что ничего не поняла – в школе и институте я изучала французский, но вдруг в глаза мне бросилось первое слово. «Галина!» – было написано там немецкими буквами, но по-украински. Дальше разобрать было уже несложно. Роман приглашал Галину Петровну завтра вечером на свидание у моста.
Мой прекрасный мир любви рухнул в одно мгновение. Это был полный крах нашей супружеской жизни, нашего счастья, всего-всего, что так бережно накапливалось в нашей семье на протяжении многих лет. Первым моим желанием было пойти в спальню и швырнуть в лицо Роману эту записную книжку, но я ощущала такую слабость, такую физическую и душевную опустошенность, что поняла – на это у меня не хватит сил. И отдаст ли Роман записку этой корове? Может, утром он поймет, что ошибался, и выбросит ее на помойку, а я раньше срока затею ссору? Я не любила принимать решения наспех, поэтому проглотила, не запивая, несколько таблеток валерьянки и пошла спать.
… октября 1975 г
Таблетки не помогли, и я всю ночь не смыкала глаз. В голову лезли гнетущие мысли, и с утра голова у меня трещала, как переспелый арбуз. Роман был в приподнятом настроении.
– Найди мне на сегодня замену, – попросила я его. – У меня страшно болит голова.
– Хорошо, – сказал он.
– Накорми детей.
– А ты?
– Я не хочу есть.
Как только Роман ушел, я заглянула в ящик стола. Записной книжки в нем не было.
Вечером он побрился. Я слышала, как он что-то напевал, брызгая на себя одеколоном.
– Ты куда-то собираешься? – спросила я.
– Да. По делам. Дела, дела, куча дел, совершенно нет свободного времени, – весело проговорил он.
Я старалась не смотреть на него.
– Так куда ты?
– В сельсовет. Договорились встретиться с председателем.
– В такое время?
– Да. В шесть вечера.
Именно на это время Роман назначал свидание другой женщине в своей записке.
– Не лги мне, – спокойно сказала я, потому что к этому времени так истерзала себя, что уже не испытывала никаких чувств.
– Я говорю правду.
– Ты думал, я не смогу прочесть твое послание Галине Петровне? Детский сад! Это просто смехотворно!
Роман покраснел как рак. Он так растерялся, что только открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды.
– Ты рылась в моих вещах?
– Это все, что ты можешь сказать?
– Я действительно собирался в сельсовет, – запинаясь, проговорил он.
– А как же Галина Петровна? – мне удалось изобразить что-то вроде улыбки.
– Она очень красивая женщина! – вырвалось у него. Мгновенно поняв, что сболтнул что-то не то, он спохватился: – Мне действительно нужно в сельсовет.
– Ну так иди!
Роман торопливо вышел, хлопнув дверью. Я вздрогнула, словно меня огрели кнутом. Почудилось, что это не дверь закрылась за Романом, а мне перекрыли кислород. В голове все затуманилось, в ушах зашумело: «Все! Конец!» Я едва не упала, но вдруг почувствовала на себе чьи-то взгляды. Повернула голову – на меня вопросительно смотрели четыре пары детских глаз. Они не должны видеть мое отчаяние. Дети ждали моей реакции, потому что слышали все до последнего слова.
– Достаньте сумки и соберите самое необходимое, – сказала я. – Мы уезжаем отсюда.
– Куда? – спросил Миша.
