… сентября 1954 г
Сегодня мы с Валей нашли дом, где можно снять комнату. Адрес нам раздобыл Петрусь.
– Там хорошая хозяйка, – сказал он. – Добрая. И ругаться не будет, потому что у нее всегда снимают студентки.
– А если мы ей не понравимся? – заколебалась я.
– Чтоб мы с тобой и не понравились? – рассмеялась Валя. – Такие девушки на дороге не валяются. Правда, Петь?
– Конечно! – ответил тот и посмотрел на меня как-то по-другому, совсем не так, как обычно.
Взгляд этот был полон нежности и удивления. Я вдруг растерялась, покраснела и отвела глаза. «Ну, Валюшка, дождешься! – думаю про себя. – Вечно ты ставишь меня в дурацкое положение».
– А Нина? – спросила Валя.
– Что Нина?
– Она ж твоя соседка.
– Ну и что?
– Она тоже просила узнать насчет жилья, чтобы поселиться вместе с нами.
– Если она стала студенткой этого института, это еще не значит, что она должна жить с нами, – недовольно проговорила я. Почему-то мне не очень хотелось оказаться под одной крышей с Ниной.
– Девчата, – вмешался в наш разговор Петрусь, – не спорьте. Хозяйка – женщина хорошая, но на квартиру она может взять только двух девушек.
– Вот и хорошо! – сказала я, и настроение у меня сразу улучшилось.
Действительно, хозяйка дома оказалась славной старушкой. Лидия Максимовна занимала одну комнату, а нам отвела вторую. Старенький шкаф, стол для занятий, покрытый чистой вышитой скатертью, полочка для книг, на которой выстроены по росту слоники, одна широкая кровать – вот и все, что помещалось в этой небольшой комнатке. Все чистенькое, аккуратное, везде вышитые салфеточки.
– А здесь наша с вами кухня, – сказала Лидия Максимовна. – Будете готовить на плите. Нравится вам у меня?
Конечно же, нам нравилось.
– Мы остаемся, Лидия Максимовна, – ответила за нас обоих Валя. – Когда можно перевезти вещи?
– Да хоть сейчас!
Мы перебрались в тот же день. А вечером уже спали с Валей в одной кровати, под одним одеялом.
… сентября 1954 г
Утром Валя застилала постель и вдруг позвала меня:
– Марийка! – Она почему-то говорила шепотом. – Иди скорее сюда!
Я подошла.
– Смотри! Что это такое? – указала она на простыню.
Там, где ночью находились наши ноги, было полным-полно маленьких пятнышек крови.
– И действительно, что это?
– Давай спросим Лидию Максимовну, – предложила подруга.
– Тоже мне диво! – усмехнулась хозяйка. – Это ж вы клопов ногами натолкли!
– Клопов? – удивились мы в один голос.
– А кого ж еще?! Вам в селе комары и мухи докучают, а у нас, у кого дома деревянные, везде живут клопы. Да вы не бойтесь, особого вреда от них нет, – успокоила Лидия Максимовна.
Когда хозяйка ушла, Валя предложила:
– Давай найдем другое жилье. Я боюсь клопов.
– Ты всегда такая смелая, а каких-то клопов испугалась! – улыбнулась я.
– Я не шучу.
– И где же ты посреди учебного года собираешься найти жилье? Или ты думаешь, что живешь в большом городе, где полно людей, которые сдают комнаты? – говорю я ей.
– Все равно надо попробовать.
– Учти, дома здесь почти все деревянные, поэтому не исключено, что и там будут клопы.
– Можно поискать квартиру в кирпичном доме, – уже не так настойчиво предлагает Валя. Вижу: колеблется.
– Ты думаешь, что еще кто-нибудь сдаст нам комнату за такие деньги?
– Не знаю, – вздыхает Валя.
– Если у тебя есть возможность платить втридорога, ищи, – говорю я. – А я отсюда никуда не пойду!
– Куда ж я без тебя? – говорит Валя и обнимает меня за плечи. – Видно, придется здесь жить и кормить этих ненасытных. Кто-то же должен их кормить, в конце концов?
Мы засмеялись, а в это время в комнату вошла наша хозяйка.
– Вы что тут, подружки-хохотушки, смеетесь?
– Веселей и радостней стало жить, – отвечает Валя.
– Как бы там ни было, а войну и голод пережили, теперь уже легче.
– А будет еще лучше, – с воодушевлением подхватила я. – Новую жизнь будем строить, коммунизм!
– Ну, я-то до коммунизма не доживу, – вздыхает старушка. – А вам, может, и придется его увидеть.
– Обязательно! Нам, молодому поколению, его строить. Нам при нем и жить.
– Вот и замечательно, – соглашается Лидия Максимовна. – А я все думаю вот о чем: опять я привыкну к вам, девчата, будто к родным, а вы разлетитесь, как птички, по всему свету и забудете меня…
– Ну что вы, Лидия Максимовна! – говорю я и обнимаю старушку. – Мы к вам будем наведываться.
– Девчата, которые до вас жили, тоже обещали. А потом… Правда, открытки на праздники присылают, и на том спасибо. Одна я осталась на этом свете, совсем одна, – вздыхает она.
– А разве у вас нет детей? – осторожно спрашиваю я, поглядывая на стену соседней комнаты, где в рамках висят фотографии молодых парней.
– Все у меня было, – говорит женщина и не замечает, как из-под ее век выбегают две слезинки, катятся по морщинкам и теряются где-то на лице. – И муж хороший был, и трое сыновей, как трое соколов. Всех забрала проклятая война. Никто домой не вернулся. Одна теперь радость: слышать ваш веселый щебет в доме.
Когда Лидия Максимовна ушла, Валюша шепнула мне:
– Я отсюда ни ногой. Пусть меня эти ненасытные хоть до костей сгрызут!
– Я тоже, – сказала я.
… января 1955 г
Я – бездарь. Тупица никчемная.
Откуда у меня взялась уверенность, что я все как следует выучила и хорошо подготовилась к экзаменам? На первой же сессии я получила тройку по геологии. Просто представить невозможно. Это – мое первое поражение. То ли я что-то упустила, то ли преподаватель отнесся ко мне слишком сурово – но что теперь гадать? Факт остается фактом. У меня в зачетной книжке – тройка. А это значит, что до следующей сессии я не буду получать стипендию. Как я покажусь дома? Как мне теперь смотреть в глаза отцу и матери? Приехать и сказать: смотрите, какую бестолочь вы воспитали!
Я не оправдала надежд родителей. Поэтому мне больно и грустно.
Даже не знаю, что бы я делала без Вали и Петруся. Полдня я проревела дома. Все это время Валя пыталась меня утешить.
– Ну, не конец же света пришел?! – сказала она в конце концов, поняв, что никакие слова утешения на меня не действуют. – Тебя что, из института исключили? Так чего ты тогда убиваешься?
