Я училась в первом классе, у нас шел урок письма. Я что-то старательно выводила в тетрадке, когда сквозь открытые окна в класс ворвались звуки музыки. Все ученики замерли, вслушиваясь в эти удивительные звуки.
– Это играет духовой оркестр, – пояснила нам Надежда Ивановна.
А уже через минуту нам сообщили, что этот день, двадцать первое сентября тысяча девятьсот сорок четвертого года, теперь будет считаться днем освобождения нашего села от захватчиков, и всех учеников отпустили на праздник. Мы побежали к сельскому клубу, построенному перед самой войной. Там был большой балкон, на котором расположился оркестр. Мы стояли, как завороженные, потому что никогда не слышали ничего подобного, даже не видели таких инструментов. На звуки оркестра начали подтягиваться люди со всех концов села. Потом был митинг, после него выступали самодеятельные актеры из города. Я никогда не забуду этот праздник – первый день нашей победы. Сколько же было радости в глазах людей! Радости и печали, потому что война еще продолжалась, все мужчины были на фронте, и женщины не знали, вернутся они домой или нет.
Что такое смерть, мы знали не понаслышке, потому что столкнулись с ней в самом раннем возрасте.
В голодном сорок шестом в нашем селе появились двое нездешних мальчишек – восьми и десяти лет. За плечами у них были котомки с какой-то поклажей. Дети ходили по селу и выменивали домашние вещи на еду. Однажды под вечер они постучались в нашу хату и поздоровались по-русски. Мама впустила их.
– Садитесь, родненькие, – предложила мама. – Отдохните.
– Спасибо, – ответили те в один голос и пристроились на скамеечке. Сели, а глаза – на стол, где стояли пустые глиняные миски.
– Кто вы? Откуда будете? – спросила мама.
– Я – Коля, – сказал младший. – А это мой брат Вася. Мы из Москвы.
– Как же так? Из самой Москвы? – удивилась мать.
– Да. Мы жили с папой и мамой. Отца убили на войне, а мама померла, – рассказал Вася. – Родственников у нас нет, и чтобы не умереть с голоду, мы собрали папины и мамины вещи и пошли по селам менять их на еду.
– И так далеко зашли! – вздохнула мать.
– Потому что не везде еды достанешь, – по-взрослому сказал Коля. – Людям самим не хватает. Голод.
– И там, в Москве, тоже голодно?
– А как нам там прокормиться? В детдом мы не хотим, вот и бродим по селам. Везде люди бедствуют.
– Так оно и есть. А где ж вы ночуете?
– Где придется. Иногда люди пускают переночевать, а когда и в лесу.
– А потом? Что ж вы будете делать, когда на дворе похолодает? – допытывается мама.
– Домой вернемся, – серьезно отвечает старший из братьев. – Дорогу домой я найду.
– А как?
– Добрые люди подскажут. Тетенька, а вам не нужна теплая кофта? Она почти новая! – Вася мигом сбросил свою котомку с плеч.
– Нет, детка, – вздохнула мать. – Нам нужны харчи.
– Тогда мы дальше пойдем, – то ли сказал, то ли спросил Вася.
– Подождите. Ночь на пороге. Куда вы пойдете? Поужинаете с нами, отдохнете, а завтра пойдете, – сказала мама.
Мы потеснились за столом. На ужин у нас было по вареной картофелине без хлеба на каждого и узвар из груш-дичек, которые мы насобирали в лесу. А чтоб он был слаще, Тетя натерла сахарной свеклы и отварила ее в воде. Получился так называемый сироп, а отваренную и отжатую свеклу оставили на завтрак. Мальчишки мигом проглотили свои картофелины, запили компотом, поблагодарили и повеселели. Чем-то они были похожи на нашего Степочку: такие же хорошенькие и белокурые. Наверно, поэтому они сразу же с ним подружились. Когда старшие управились с хозяйством и вернулись в хату, все трое спали на полу обнявшись.
Утром братья позавтракали с нами свеклой, попили водички и ушли. А примерно через час за селом грохнул взрыв. Встревоженные люди побежали за околицу. Там, на обочине дороги, под старой липой, они нашли изуродованные тела обоих братьев. Скорее всего, те присели отдохнуть под деревом и наткнулись на старую мину.
Хоронили мальчишек всем селом. Рядом с могилой моей бабуси Одарки сельчане выкопали могилу и похоронили обоих в одном гробу. Никто не знал их фамилии, поэтому поставили деревянный крест, на котором кто-то из мужчин вырезал только имена. Мы, дети, отчаянно плакали: до того было их жаль. А по дороге домой моя мама расплакалась еще сильнее.
– Ну, хватит уже тебе, будет, – начала утешать ее Тетя. – Что теперь поделаешь? Смерть не выбирает, старый ты, молодой или совсем дитя. Видно, такая судьба…
– Так-то оно так, – всхлипнула мать. – Но если б я знала, что у этих детей вчера был последний ужин в жизни, я б не ела свою картофелину, а отдала им. Пусть хоть перед смертью поели бы по-людски.
– Да разве наелись бы они твоей несчастной картофелиной? – вздохнула Тетя. – Все мы голодные, и дети голодные, и не знаем, наступят ли времена полегче, или так и помрем с голоду…
А через несколько дней в селе произошел еще один трагический случай.
Был теплый летний день, и я пошла к речке – выстирать кухонное полотенце и освежиться. Стою на кладке, полотенце намочила в воде и вдруг заметила большую рыбину. Я так и замерла! «Сейчас она подплывет поближе, – прикидываю. – Я ее ка-ак шлепну мокрым полотенцем по голове, а потом подхвачу обеими руками и принесу домой на ужин. Вот все обрадуются! Будут меня хвалить, а себе я возьму самый лучший кусочек».
Я так размечталась, что даже слюнки потекли! А проклятая рыбина, словно угадав мои мысли, начала меня дразнить. Подплывет поближе, посмотрит на меня, а потом – хлясть хвостом – и исчезнет. Потом снова выплывет и следит за мной. А тут откуда ни возьмись появилась старшая Маняшина сестра Христинка. Бежит по берегу, веселая, подпрыгивает, а вместе с ней скачут по плечам ее черные косички.
– Идем на «песочки», – позвала меня Христинка, – искупаемся.
– Тихо! – зашипела я, но уже было поздно. Рыбина исчезла.
– Почему тихо? – Христинка подошла поближе.
– Хотела рыбу поймать, а ты ее спугнула, – ответила я сердито.
– Глупенькая! – засмеялась девочка. – Руками рыбу ни за что не поймать! Так идешь со мной?
– Нет, – отрезала я, хотя до этого собиралась искупаться, а здесь в заводи было глубоко и к тому же топкое дно. Обычно мы ходили купаться на «песочки», берег там был чистый, песчаный, а дно – твердое и гладкое.
Христинка помахала на прощание и побежала дальше.
А вскоре раздался взрыв. С кладки мне было видно, как высоко вверх взлетел столб воды. Люди в селе повыскакивали из хат и кинулись туда, где громыхнуло. Побежала и я. А когда прибежала, то увидела толпу. Женщины голосили, а один мужчина сидел на песке. Я подошла поближе – и вскрикнула от ужаса. На берегу лежала мертвая Христинка. Все ее тело было в крови, а одной ноги не было вообще.
