— Ничего страшного. Пока выедем на трассу, взойдет солнце и туман рассеется. Ты не бойся, я не первый день за рулем. Ты мне веришь, Даша?
Даша кивнула. Она ему верила. И не только верила. Она чувствовала себя хрупкой и нежной, а его надежные, сильные и теплые руки были всегда рядом. Ей было с Алексеем спокойно и уютно настолько, что иногда она боялась дышать, чтобы не спугнуть свое счастье.
Глава 3
Сергей тормознул «тойоту» у неприглядного придорожного кафе. Они с Виталиной, или проще Витой, выехали из Днепропетровска еще ночью. Сергей предполагал, что с наступлением утра туман рассеется, но при подъезде к Кременчугу он стал гуще, а теперь и вовсе стелился над землей непроглядной молочной пеленой. Туман напоминал дым от костра и лежал полосами, местами очень плотными.
— Витусь, кофе будешь? — спросил Сергей жену.
Она молча кивнула.
Сергей подошел к кафе, безрезультатно подергал ручку на пластиковой двери и только потом увидел на стекле табличку «Стучите в окошко» и стрелку, указывающую направо. Он постучал кончиками пальцев один раз, потом второй, третий. Никто не откликнулся. Он постучал довольно настойчиво, окошко отворилось, и в нем показалась растрепанная голова заспанной девушки.
— Вам чего? — спросила она хрипловатым голосом.
— Кофе по-восточному можно?
— Да, сейчас.
— Два, пожалуйста.
Окошко прикрылось, голова исчезла. Сергей закурил, глубоко затянулся и бросил взгляд на свою машину. Его черный внедорожник был мокрым и блестящим, словно недавно побывал под дождем, и покрыт множеством капелек влаги, которые, увеличиваясь, не выдерживали собственного веса и тоненькими струйками стекали по гладкой поверхности.
Вита вышла из салона, чтобы размяться. От езды у нее затекли спина и ноги, и она неторопливо прохаживалась, вдыхая освежающую влагу раннего утра. В обтягивающих джинсах, футболке кремового цвета и кроссовках, худенькая, с еле выступающими холмиками груди, с короткой стрижкой, она напоминала еще не сформировавшегося мальчика-подростка. Только мягко очерченные скулы и подбородок, широко открытые мечтательные и немного грустные карие глаза и чувственные, пухлые, слегка подрагивающие при разговоре губы не давали забыть о том, что это женщина. В ее облике была какая-то бесхитростность, романтичность, таинственность и загадочность. В ее большие глубокие глаза можно было смотреть до бесконечности, читая в них ее настроение, мысли и даже мечты. Казалось, ее невозможно обидеть ни словом, ни жестом. Ее взгляд околдовывал, вызывая нежность, восхищение, желание сделать что-нибудь приятное, даже невозможное, немыслимое.
Сергей обожал жену, боготворил и любил той неземной любовью, которая иногда сваливается на мужчин и делает их то слабыми, как дети, то сильными, как каменистые тысячелетние горы, то безумными и безрассудными. Он полюбил Виталину сразу же, как только увидел. До того момента он готов был поспорить с кем угодно и отдать свое производство косметических средств любому, кто докажет, что есть любовь с первого взгляда. Он был далеко не мальчик и хорошо знал жизнь. К тому времени Сергей уже научился отличать черное от белого и почти не ошибался в людях. Он точно знал, что все женщины — хищницы, и никто не мог убедить его в обратном. Он мог увлечь любую женщину, будь она замужем или свободна. Сергей был уверен, что весь слабый пол продажный и можно купить любую. Главное знать подход. Для одних достаточно не спеша открыть портмоне и продемонстрировать толстый пресс «зеленых». У женщин такого типа мгновенно загорались глаза, и они уже истекали слюной, как голодное животное при виде пищи. Но такие женщины не вызывали у Сергея ни малейшего интереса. Ко второму типу он относил женщин, к которым нужен был немного другой подход. Можно было, например, пригласить даму на чашечку кофе в свой загородный трехэтажный особняк с фонтанами, бассейном и небольшим собственным зоопарком. Этого уже было достаточно. Не надо тратить лишних слов и прилагать какие-то усилия. Третьим нужна была некая романтичность, подкрепленная материальным благополучием. Сергей использовал все три типа как хотел, когда хотел и сколько хотел. Он купался в своем достатке и ласке женщин, но ни одну из них по-настоящему не любил. В его жизни они занимали второстепенное, промежуточное место. В потаенных уголках его души оставался маленький свободный кусочек для той, единственной. Он стыдился собственной романтичности и уже не верил в свое счастье. Он привык жить, ни на кого не опираясь, никому до конца не доверяя и не давая ни малейшей возможности другим заглянуть в потаенный мир своей души, предпочитающей добровольное затворничество. Казалось, он знал о женщинах все, и они бросали на этого мужественного, всегда аккуратного, высокого, с правильными чертами лица, волевым подбородком и греческим носом мужчину свои восхищенные взгляды. Но Сергей не знал одного: сила женщины в ее слабости.
Однажды Сергей подвозил друга к поезду на железнодорожный вокзал. Попрощавшись, он уже собирался уезжать и направлялся к своей машине, когда его внимание привлекла одинокая женская фигурка в конце перрона. Из праздного любопытства он подошел ближе и замер. Перед ним была совсем еще юная девушка с огромными карими глазами, в которых блестели слезы. На миг ему показалось, что он утонул в этих полных отчаяния, безысходности и страха перед огромным миром глазах. В ее растерянности была какая-то трогательная нежность, робость, кротость и в то же время сила. Тогда впервые перед этим хрупким существом он оробел и растерялся, чувствуя, как земля уходит из-под ног, а душу наполняют чистые, как после освежающего летнего дождя, доселе неведомые чувства. Они заставляли Сергея неотрывно смотреть на незнакомку, которая своей трогательно-стыдливой нежностью притягивала его к себе, не позволяя равнодушно пройти мимо.
Сергей заговорил с ней. Сейчас он уже не вспомнит, что тогда сказал: слишком много было волнения и душевного трепета. Но он прекрасно помнил, как Виталина с детской непосредственностью рассказала о том, что она воспитанница детдома и после окончания училища ей предоставили, как и полагается, комнату в общежитии, но потом за один день частное предприятие, где она работала, закрыли, а общежитие в центре города перекупил какой-то бизнесмен и она оказалась на улице.
— Куда ты теперь? — спросил Сергей.
— Не знаю. Мир огромен, но мне в нем места нет.
— У тебя вообще нет родственников?
— Я одна.
— Как оно — быть совсем одной?
— Одиночество — это страшно. Это чувство нельзя передать словами. Оно похоже на бездонный океан. Или на космическое пространство, когда мчишься и знаешь, что впереди все такая же бесконечность.
— У тебя на шее две родинки в виде восьмерки.
— Значит, это мой знак, — улыбнулась Виталина и смахнула слезу со щеки. Она сделала это как ребенок, ладошкой.
— Я могу предложить тебе крышу над головой, — неожиданно для себя сказал Сергей.
Конечно же, он не это хотел сказать. Ради этой беззащитной хрупкой незнакомки он готов был отречься от всего, но не имел опыта общения с такими неземными созданиями и не нашел нужных слов.
