В доме была водка и барбадосский ром: это пила Кэти, когда хотела скрыть запах перегара. Дэнни разыскал в холодильнике лимон, отрезал кружочек, бросил в высокий бокал, насыпал туда колотого льда и налил порцию барбадосского рома. Он сел в темной гостиной у открытого окна, потягивая ромовый коктейль и глядя на редеющий поток машин на Айова-авеню. Где-то во всю глотку заливались лягушки и жабы. Видно, наверстывали зимнее молчание. Так думалось писателю.
Затем он стал думать о том, какой могла бы быть его жизнь, если бы вместо Кэти он встретил женщину вроде Небесной леди. Наверное, Эми ненамного его старше. Что-то случилось в ее жизни: какие-то события, заставившие ее выглядеть старше своих лет. (Нет, не кесарево сечение. Что-то гораздо хуже.)
Дэнни проснулся и обнаружил себя сидящим на унитазе. На коленях лежал раскрытый журнал, а с пола на писателя взирал сморщенный лимонный ломтик в пустом бокале. Стало прохладнее. Дэнни пошел выключить свет в кухне. Рома в бутылке оставалось на донышке. Дэнни не помнил, когда наливал себе вторую и, возможно, третью порцию. Не помнил он и что сделал с опустевшей бутылкой.
Прежде чем заползать в кровать, он решил проверить, как там Джо. Может, ему удастся натянуть на малыша пижамку. Увы, от этой мысли пришлось отказаться: нынешний уровень ловкости не позволял ему одеть спящего ребенка. Тогда Дэнни закрыл окно в детской комнате и проверил надежность бокового ограждения на кроватке.
При опущенном ограждении Джо не мог бы выпасть из кроватки. Зато он находился уже в таком возрасте, когда мог перелезть через ограждение независимо от того, опущено оно или поднято. Была еще одна опасность: если решетку не закрепить, она может соскользнуть вниз и прищемить ребенку пальчики. Дэнни поднял ограждение и проверил фиксаторы. Джо громко посапывал, лежа на спине. Писатель нагнулся, чтобы поцеловать сына. Это оказалось непростым делом: решетка была поднята, а Дэнни изрядно выпил и, когда стал перегибаться, едва удержался на ногах.
Дверь детской он оставил открытой. (Мало ли, малыш проснется и заплачет.) Дверь их спальни он тоже оставил открытой. Его взгляд упал на будильник возле кровати. Четвертый час утра. Кэти еще не возвращалась от Роджера (а может, и не от Роджера).
Стоило ему закрыть глаза, как спальня начинала вращаться. И тогда Дэнни заснул с открытыми глазами. Либо ему показалось, что заснул, поскольку глаза его оставались открытыми и очень сухими. А проснулся он от утреннего крика за окнами.
— Чей-то ребенок на дороге! — вопил какой-то идиот.
Нос Дэнни уловил запах марихуаны. Должно быть, Дэнни находился в полудремотном (или полубодрствующем) состоянии, поскольку ему сразу подумалось, что орущий человек явно обкурился. Однако запах марихуаны шел не с улицы. Он был совсем близко — этот запах забитого косяка. Он был на соседней подушке. Рядом спала Кэти. Голая, отбросив одеяло. От ее волос сильно пахло марихуаной. (У Дэнни сложилось впечатление, что Роджер постоянно курит марихуану.)
— Чей это ребенок? — орал все тот же голос. — Должны же быть у него родители!
Мало ли в городе орущих придурков? Взять хотя бы дом, что поближе к центру. Женский студенческий пансионат. Оттуда иногда такие вопли доносятся! Но чтобы здесь, в этой части Айова-авеню, да еще на рассвете?
— Ребенок на дороге! — не мог успокоиться этот маньяк.
В спальне было прохладно. Дэнни только сейчас сообразил, что плюхнулся в кровать, не закрыв окон. И Кэти, вернувшись, тоже не удосужилась их закрыть.
— Ну чего заторчал? — накинулась на него Кэти.
Ее голос звучал глухо, будто она говорила, уткнувшись в подушку.
— Это не наш. Наш двухлетка здесь, с нами. Ложись, придурок!
— Где он? — спросил Дэнни.
Он сел на кровати. В голове больно стучало. Дэнни обвел глазами измятую постель. Джо с ними не было.
— Совсем недавно был, — пробормотала Кэти.
Она тоже села на кровати. Ее лицо покрывал странноватый румянец. Впрочем, это не был румянец. Это были следы поцелуев с тем, у кого колючая борода. Мысль о ее поцарапанных щеках прошла параллельно крикам с улицы.
— Слушай, он там у себя верещал, ну я и принесла его к нам, — бубнила Кэти.
Дэнни выскочил в коридор. Кроватка в детской была пуста, а решетка — опущена. Рост Кэти не позволял ей перегнуться через ограждение и взять ребенка на руки. Она всегда предварительно опускала решетку.
Движение по Айова-авеню до самого поворота на Маска-тайн-авеню застопорилось. Похоже, что-то случилось прямо напротив их квартиры на первом этаже. Дэнни выскочил на улицу в одних трусах.
Транспортный поток остановил водитель грязновато-белого фургона. Увидев выбежавшего парня в трусах, дядька посчитал его растяпистым родителем ребенка.
— Это твой ребенок? — заорал водитель, обращаясь к Дэнни.
Наверное, малыша напугали не только громкие крики водителя, но еще и его густые усы и такие же густые бакенбарды. Водитель стоял на бульварчике, куда он загнал Джо. Он словно боялся взять ребенка на руки или даже дотронуться до малыша. Босые ножки утопали в пыльной траве. На нем не было ничего, кроме подгузника. Двухлетний карапуз сумел выбраться из дома, спуститься с крыльца и через тротуар двинулся прямо на проезжую часть. Это чудо, что водитель белого фургона заметил его и сумел вовремя затормозить.
Из машины позади фургона выскочила женщина. Она подбежала к малышу и взяла его на руки.
— Это твой папа? — спросила она, указывая на Дэнни, босого и в спортивных трусах.
Джо начал плакать.
— Да, это мой ребенок. Я спал. Меня разбудили… крики.
Дэнни уже стоял рядом, но женщина не торопилась отдавать ему Джо. (Женщина была средних лет, в очках. На шее висело жемчужное ожерелье. Дэнни не запомнил ни ее лица, ни особенностей фигуры.)
— Ты что ж, приятель, входную дверь не запираешь? Я ведь чуть не наскочил на твоего малыша! — гремел возбужденный водитель. — Скажи спасибо подгузнику. Белый, сразу заметил и тормоз вдавил.
— По-моему, вы просто не следите за своим ребенком. Хорошенькое дело: родители спят и даже не знают, что их малыш ушел из дома! — отчитывала Дэнни женщина в очках.
— Папа, — хныкал Джо, протягивая ручонки к отцу.
— А мать у этого ребенка есть? — допытывалась женщина.
— Она спит. Мы оба спали. Мы вчера очень устали, — бормотал Дэнни.
Женщина неохотно отдала ему Джо.
— Огромное вам спасибо, — сказал Дэнни водителю белого фургона.
— Сдается мне, вы вчера хорошо гульнули, — заявил ему дядька с усами и бакенбардами. — Ты и сейчас еще не просох. Что, и жена твоя хороша?
— О вас следует заявить в полицию, — сказала ему женщина в очках.
— Вы совершенно правы. Только я очень прошу вас этого не делать, — умоляющим тоном произнес Дэнни.
