В 1919 году Джузе Полкари был молодым человеком. Он помнил взрыв мелассы
[84]
, унесший жизни двадцати одного жителя Норт-Энда, в том числе и отца его приятеля.
— Представляешь, бедняга попал в приливную волну горячей патоки и сварился заживо, — рассказывал Дэнни старый Джо.
К тому времени Первая мировая война уже закончилась, но многие решили, что немцы напали на Америку. Звук взрыва приняли за бомбардировку Бостонской гавани.
— Я тоже видел эту черную реку, — продолжал Джо. — Она несла пианино как бумажный кораблик!
В кухне «Vicino di Napoli» висела черно-белая фотография Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти
[85]
— двух иммигрантов-анархистов, скованных общей цепью. Сакко и Ванцетти отправили на электрический стул за убийство кассира и охранника обувной фабрики в Саут-Брейнтри. Джо Полкари, у которого все заметнее проявлялись признаки старческого слабоумия, не мог вспомнить всех подробностей громкого дела, но помнил марши протеста.
— Сакко и Ванцетти оклеветали! Один доносчик указал на них. Так власти штата Массачусетс в благодарность за донос бесплатно отправили его в Италию, — рассказывал Джо (слушателем, естественно, был Дэнни). — В Норт-Энде устроили демонстрацию в поддержку Сакко и Ванцетти. Люди шли по Ганновер-стрит и дальше, до самой Тремонт-стрит, где их поджидала конная полиция.
По словам Джо, протестующих были тысячи. Он тоже участвовал в этой демонстрации.
— Гамба, если у тебя или у твоего сына возникнут сложности, ты скажи мне, — говорил Доминику Джо Полкари. — Я знаю ребят, которые умеют это улаживать.
Старик Полкари имел в виду каморру — неаполитанскую разновидность итальянской мафии. Между ними существовали какие-то различия, которых Доминик не понимал.
Когда в детстве он становился неуправляемым, Нунци называли его camorrista. У него создалось впечатление, что Норт-Энд в какой-то степени находится под мафиозным контролем. Мафию и каморру здесь называли одинаково — «черная рука».
Когда Доминик рассказал Полу Полкари, что Ковбой может вскоре заявиться в Бостон, главный повар лишь вздохнул:
— У отца были знакомые в каморре. Будь он жив… А я там никого не знаю.
— Я тоже не знаком с мафиози, — сказал Тони Молинари. — Но обращаться к ним не советую. Окажешься потом у них в долгу.
— Я вовсе не хочу втягивать вас в свои беды, — отмахнулся Доминик — И не прошу сводить меня ни с мафией, ни с каморрой.
— Но этот свихнутый коп не станет охотиться еще и за Кармеллой? — спросил Пол.
— Охотиться, может, и не станет. Но Кармелла много знает, и он может начать ее шантажировать.
— Мы не дадим Кармеллу в обиду, — успокоил хромого повара Тони. — Если этот коп явится в ресторан, у нас на кухне достаточно ножей. И секачи есть.
— А еще — винные бутылки, — добавил Пол Полкари.
— Этим вы Карла не остановите, — сказал им Доминик. — Если он заявится сюда, то непременно с револьвером. Карл никуда не ходит без своего кольта сорок пятого калибра.
— Знаете, что сказал бы сейчас мой старик? Он бы сказал: «Кольт сорок пятого калибра — детская игрушка. Красоток с фабрики рубашек им не напугаешь. У них даже у голых где-нибудь да припрятано несколько игл».
(Джо Полкари имел в виду швейную фабрику имени Леопольда Морзе, которая помещалась в старом здании со странным названием «Макаронный принц». По мнению Пола, отец, скорее всего, трахал бойких швей, и не всегда его приключения кончались удачно.)
Трое поваров засмеялись и попытались забыть о помощнике шерифа из округа Коос. Что еще им оставалось делать? Только попытаться забыть о существовании Карла.
Старик Полкари знал множество шуток насчет швей и других не менее находчивых женщин.
— А помните, он рассказывал про женщину с Бостонской колбасной фабрики? Как она работала в ночную смену? — спросил Доминик у Пола и Тони.
Оба повара покатились со смеху.
— Она работала в набивочном цехе, — сказал Пол Полкари.
— И у нее был такой хитрый ножичек для обрезания оболочки сосисок, — припомнил Молинари.
— А когда тот парень к ней полез, она содрала кожу с его члена, как с сосиски! — почти хором крикнули все трое.
Появление Кармеллы заставило их умолкнуть.
— Опять грязные шутки? — укоризненно спросила Кармелла.
Время двигалось к полудню. Они только что разожгли печь для пиццы и ждали, пока поднимется тесто. Правда, соус маринара уже вовсю кипел в большой кастрюле. Кармелла сразу заметила: лица у всех мужчин довольно встревоженные, и они дружно прячут от нее глаза.
— Вы ведь про Карла говорили? — спросила она.
Мужчины сопели, будто нашкодившие мальчишки.
— Гамба, может, тебе стоит послушать своего старого друга? — сказала она Доминику.
Прошло уже два месяца, как Кетчум позвонил и предостерег его, а повар все еще не мог или не хотел сказать Кармелле, когда он уедет.
Сейчас им всем было тяжело смотреть на их дорогого Гамба-корту, хромоногого повара.
— Если собрался уезжать, надо ехать, — сказала Доминику Кармелла и вдруг добавила: — Почти лето. У полицейских бывают летние отпуска?
На дворе был июнь. До школьных каникул оставались считанные дни. Для Кармеллы это время года было самым тяжелым. Во всем Норт-Энде не оставалось места, куда бы она смогла пойти. Ребятня, получившая передышку от школы, сновала повсюду, напоминая ей о ее дорогом и потерянном Анджелу.
Помощник шерифа жил с Нормой Шесть уже два месяца. Два еле ползущих месяца. Конечно, их отношения пока оставались сравнительно новыми. Но Кетчум предупреждал повара: два месяца — слишком большой срок для Карла, чтобы ни разу не ударить женщину. В Извилистом «ковбой» поколачивал Джейн практически каждую неделю.
Кармелла рассказывала повару почти все. Но были подробности, касавшиеся его любимого Дэниела, которые она предпочитала утаивать. Например, то, как Дэнни еще до отъезда в Эксетер лишился невинности. Кармелла застукала парня с одной из своих племянниц, а именно — с Джози ди Маттиа, младшей сестрой Терезы. «Мачеха» Дэнни ушла на работу в ресторан, но что-то забыла и с полпути вернулась. Сын повара в этот день не работал. Он уже знал, что принят в Эксетер на полный пансион, и, возможно, решил отпраздновать радостное событие. Разумеется, Кармелле было известно, что Джози старше Дэнни, скорее всего, нахальная девка его и уложила. Доминик постоянно опасался, что либо Тереза ди Маттиа, либо ее подружка Элена Калоджеро посвятят его сына в тайны плотских наслаждений.
