— До-си-до, партнер, — сказала посудомойка.
Невзирая на хромоту, повар сохранил равновесие. Ни одна лепешка не упала с его подноса.
— До-си-до, — тихо ответил ей Доминик Бачагалупо.
Джейн обошла его и направилась дальше. Из присутствующих только Дэнни заметил этот странный танец. Наверное, будь здесь Кетчум, он бы тоже заметил. Но Кетчум стоял на дворе и, вероятно, до сих пор мочился.
Глава 3. Мир происшествий
Эйнджел Поуп сгинул под бревнами в четверг. В пятницу после завтрака Индианка Джейн отвезла Дэнни в школу, а затем вернулась в столовую.
Сегодня сплавщики укрощали бревна на подступах к плотине Покойницы. Повар с подсобницами приготовили четыре набора для ланча, два из которых предназначались сплавщикам, а два других — тем, кто разгружал лесовозы на трелевочной дороге между Извилистым и Понтукским водохранилищем.
И без гибели Эйнджела Поупа пятница бывала тяжелым днем. Всем не терпелось отдаться радостям уик-энда, хотя, как считал повар, уик-энды в Извилистом не отличались разнообразием. Бесконтрольное пьянство и обычные сексуальные оплошности, «не говоря уже о последующем замешательстве и стыде». Этот набор мудреных слов Дэнни Бачагалупо постоянно слышал от отца. С точки зрения Доминика, пятничные ужины были самыми прихотливыми. Многие франкоканадцы считали себя ревностными католиками и мяса по пятницам не ели. Для них повар готовил рыбную пиццу. А для тех, кто не относился к числу «пожирателей макрели» (большинство сплавщиков, рабочие лесопилки и, конечно же, Кетчум), рыбная пицца была скудной едой.
Довезя Дэнни до школы, Джейн заглушила мотор и слегка хлопнула мальчика по плечу. В лучшем случае удары школьной шантрапы приходились по этой части тела. Разумеется, удары более взрослых оболтусов были сильнее и больнее, и били его не только по плечам.
— Подбородок опусти, плечи расслабь, локти не расставляй, а ладони держи вблизи лица, — наставляла его Джейн. — Сделай вид, будто хочешь ударить по морде, а сам бей эту шваль прямо по яйцам.
— Знаю, — ответил ей Дэнни.
Он еще в жизни никого не ударил: ни по лицу, ни тем более по яйцам. Наставления Джейн обескуражили его. Наверное, эти советы исходили от констебля Карла. Впрочем, индианку никто не бил, за исключением самого полицейского. По мнению Дэнни, никто бы и не осмелился сцепиться с такой крупной женщиной. Возможно, даже Кетчум крепко бы подумал.
Дома Джейн всегда целовала Дэнни: и когда уезжала, и когда приезжала, и среди дня. Но в Париже она себе такого не позволяла, ограничиваясь легким похлопыванием по плечу или вообще словесным пожеланием удачи. Если бы юное отребье Западного Даммера увидело, как Индианка Джейн поцеловала Дэнни, ему бы от них досталось пуще прежнего. Но в эту пятницу, сидя в кабине ее пикапа, мальчишка на время забыл, где они находятся. Он ждал, что Джейн поцелует его. А еще ему хотелось задать ей какой-нибудь вопрос насчет матери.
— Дэнни, ты хочешь меня о чем-то спросить? — догадалась посудомойка.
— Ты… ты досидошничаешь с моим отцом? — спросил он.
Джейн улыбнулась, однако ее улыбка была натянутой, совсем не такой, как всегда. Индианка промолчала, что еще сильнее встревожило Дэнни.
— Не заставляй меня спрашивать об этом у Кетчума, — пригрозил мальчишка.
Теперь Джейн засмеялась, и ее улыбка стала почти прежней. (Вождь Уаху, как всегда, нагло пялился на Дэнни с бейсбольной шапочки.)
— Ты лучше спроси об этом у своего отца, — сказала она. — Не надо так волноваться, — добавила Джейн и опять хлопнула его по плечу, но уже чуть сильнее.
Дэнни молча вылез из кабины. Джейн окликнула его:
— У Кетчума не спрашивай.
«Мы живем в мире происшествий», — думал повар.
Кухня сегодня напоминала корабль, плывущий по штормовому морю. Никто заранее не сообщил Доминику, сколько какой еды и куда потребуется. Он прикинул свои возможности. Баранье рагу, оставшееся от завтрака, сгодится и для ланча. Для католиков он сварит суп с турецким горохом, а для остальных — сделает жаркое из оленины с морковью и сладким луком. Разумеется, он не забудет приготовить громадную кастрюлю тушеной фасоли и сварить извечный гороховый суп с петрушкой. Ну и кое-что еще, что расширяет стандартный рацион лесорубов и сплавщиков.
Одна из подсобниц жарила на сковороде сладкие итальянские колбаски. Повар постоянно напоминал ей: нужно дробить колбаски на мелкие кусочки, чтобы лучше прожарились. В это время другая работница запела: «Ты отбей свое мясо лопаткой» на мотив навязшей в зубах песни «Vaya con Dios»
[32]
. Остальные тетки подхватили мелодию.
Вообще-то кухонной «певице» следовало заниматься совсем другим делом — проверить качество дрожжей для теста будущей пиццы. Доминику требовалось, чтобы тесто начало подниматься прежде, чем они отправятся кормить рабочих (если вечером рыбной пиццы не хватит на всех набожных франкоканадцев, они опять закатят скандал).
Сам повар занимался приготовлением кукурузного хлеба. Этим хлебом, перемешав его с мясом колбасок, Доминик фаршировал цыплят, добавляя сельдерей и шалфей. Все это было, так сказать, подготовкой к ужину, которым он займется, вернувшись в столовую. Однако время в поварском искусстве столь же ценно, как и доброкачественные продукты. Повару всегда приходится готовить несколько блюд одновременно, точно зная, когда начинать заниматься каждым из них.
В кастрюле, где утром Дэнни подогревал кленовый сироп, повар варил мускатную тыкву, мякоть которой он впоследствии разомнет, смешает с кленовым сиропом и добавит немного сливочного масла.
Вместе с фаршированными цыплятами по пятницам Доминик подавал на ужин картофельную запеканку с напитком из мускатной тыквы. Это была любимая еда Кетчума. Зачастую сплавщик не брезговал и рыбной пиццей.
Доминику было жаль Кетчума. Действительно ли его друг верил, что воскресным утром они найдут на водосливе тело Эйнджела? Или Кетчум надеялся, что они вообще не найдут юного утопленника? Повар твердо решил: он не позволит Дэнни увидеть тело подростка. Более того, Доминик и сам не знал, хочется ли ему увидеть тело бедняги Эйнджела. Может, и лучше, если они вообще его не найдут?
Вода в кастрюле, куда повар влил пару унций уксуса, пузырилась и была готова закипеть. Обычно в воде с уксусом Доминик варил яйца-пашот
[33]
. Их он подавал на завтрак вместе с бараньим рагу. Однако на выезде единственным приемлемым гарниром к рагу был кетчуп. Нежные яйца-пашот не выдерживали перевозки. На этот раз вода предназначалась для другой цели — стерилизации разделочных досок.
