Таксист кивнул:
— 250 рублей.
— А что так много? Вы что, из Митина, что ли, ехали?
— С Белорусского вокзала. Не нравится цена — нечего было садиться, — недовольно пробурчал водитель. — Видишь, парень твой в поезде, должно быть, курицей отравился, а ты все торгуешься. Иди, врача вызывай. — Мужчина стремительно выхватил деньги из Наташиных рук и резко стартовал.
У Наташи как-то нехорошо засосало под ложечкой при словосочетании «Белорусский вокзал», но она решила не углубляться в детали, а бросилась на помощь несчастному Масечке…
Весь уикенд Наташа с истовостью матери Терезы металась около спавшего беспробудным сном Максика, накладывала компрессы и запихивала ему, полусонному, в рот куриный бульон и морс. И хотя приехавший врач сказал, что болезнь Макса больше всего походит на солнечный удар, то есть ничего серьезного, сердце г-жи Ростовой было неспокойно. Врач, уезжая, посоветовал обратиться в больницу, если в понедельник г-ну Чусову не станет лучше. Наташа несколько забеспокоилась, потому что не обнаружила в вещах Масечки медицинского страхового полиса. «Какая же я дура! — ругалась она про себя. — Вот, пожелала человеку плохого, и эк его расколбасило-то прямо!»
Впрочем, к вечеру воскресенья Макс смотрелся уже вполне бодренько, но активности не проявлял. Зато с аппетитом поужинал, посмотрел вечером с Наташенькой кино по ящику и заверил, что завтра будет в полном порядке. Несмотря на столь явные улучшения, г-жа Ростова не рискнула прямо сейчас расспрашивать своего бой-френда о том, о чем ей так хотелось с ним поговорить.
«Еще будет время, — совершенно разумно решила Наташа, подтыкая одеяло уснувшему под мерцание телевизора Масечке. — Очевидно же, что завтра он никуда не уедет».
В понедельник г-же Ростовой предстоял длинный и ответственный день — нужно было забрать картинки у художника, сдать макеты в печать, решить вопрос на счет денег. Так что она тоже улеглась пораньше.
Уходя утром на работу, Наташа не стала будить все еще спавшего Макса. Она оставила ему на столе тарелку жареной картошки с надписью «Разогрей в микроволновке» и кувшин морса с надписью «Выпей и спи». К внутренней стороне двери туалета г-жа Ростова скотчем приклеила записку: «Позвони на работу и скажи, что заболел».
Весь день Наташа только и думала о том, как же там без нее ее сокровище. Думала она о Максе и когда забирала иллюстрации у художника, и когда скакала в банк за своими кредитными деньгами (ей таки дали обещанные 10 тысяч долларов), и когда везла эти деньги в офис, и когда гордо махала пачкой в целых три тысячи долларов перед носом Тарасовой и Петрова поочередно.
— Вот! Полполосы уже есть! — радостно рапортовала Наташа. — И то ли еще будет, когда они на собственном опыте почувствуют, что такое реклама и с чем ее едят! А вот и макетик — посмотрите сами, какой стильненький!
— Не может быть! Это абсолютно исключено! Это какая-то подтасовка и махинация! — фыркнула в ответ на Наташино торжество Тарасова и убежала от позора в свой кабинет.
— Очень интересная и положительная динамика, — флегматично кивал Семен Семенович, при этом не делая никаких намеков на то, что он уже разродился решением по поводу Наташиной аналитической записки и готов хоть сегодня назначить ее директором отдела рекламы.
«И как только такой тормоз может быть генеральным директором?» — недоумевала про себя г-жа Ростова, выходя из кабинета Петрова с внутренней решимостью когда-нибудь, а точнее говоря очень скоро, подсидеть и его. Вопрос с Тарасовой она считала практически решенным. «Я ведь ему так доходчиво и аргументированно все написала, рекламу от этих шестерых принесла, а он все ни мычит, ни телится. И это в наш динамичный XXI век, когда решения надо принимать быстро и обдуманно! В общем, все с ним ясно — его время уходит!» — вынесла свой приговор Наташа, премило улыбаясь генеральному и закрывая за собой дверь.
Когда макет уже был сверстан, Наташа нашла минутку позвонить г-ну Чусову. Тот долго не брал трубку, но наконец отозвался. В ходе краткого допроса г-жа Ростова выяснила, что ее солнце уже съело и выпило все, что было оставлено, и что на работу г-н Чусов позвонил. Хоть Максик отвечал односложно, г-жа Ростова поняла, что чувствует он себя довольно сносно.
Однако, когда Наташа появилась дома, сжимая в одной руке связку апельсинов, а в другой портфель, в котором покоилась распечатка рекламного макета кафе из «списка Тарасовой», г-н Чусов опять принялся изображать из себя «самого больного человека в мире». Он делал вид, что у него большие проблемы с горлом, нереальная слабость и чудовищное заикание. Но на этот раз г-жа Ростова четко распознала симуляцию: очевидно, что Макс прикрывался ею, как щитом, от Наташиных расспросов.
«Дурачок, — подумала про себя г-жа Ростова. — Если уж так не хочешь рассказывать правду, мог бы за целый день и придумать какую-нибудь правдоподобную историю, чтобы меня успокоить».
Поразмыслив, Наташа пришла к выводу, что если Макс с его журналистским складом ума за весь день не придумал никакой правдоподобной сказочки для нее, г-жи Ростовой, то он, очевидно, все-таки еще недостаточно здоров.
Во вторник жизнь начала налаживаться: г-н Чусов выглядел совершенно здоровым. Он внезапно вспомнил о каком-то своем очередном интервью и засобирался в город. Должно быть, Максик сильно пожалел о том, что опрометчиво признался г-же Ростовой, что состояние его здоровья уже не вызывает опасений. Потому что Наташенька тут же активно заинтересовалась, что же на самом деле случилось в пятницу, почему Макс соврал ей про якобы неработающий диктофон, где г-н Чусов пропадал всю субботу и что с ним такое там сделали, что он потом несколько дней сам на себя был не похож.
Макс старательно пытался уйти от разговора, уверял, что ничего страшного не случилось и что знать все подробности г-же Ростовой совершенно не обязательно. Но, как вы уже знаете, Наташа умела быть настойчивой, так что Макс в конце концов под страшными пытками признался, что пытается сделать скандальный сенсационный материал и дорого продать его в одну из столичных газет. В пятницу, как объяснил Макс, он встречался с информатором и расстроился, потому что в ходе беседы понял, что задача несколько сложнее, чем он ожидал. А в субботу, уверял г-н Чусов, они с одним московским фотографом пытались проникнуть в одно тщательно охраняемое место и нарвались на неприятности.
— Честно говоря, мы просто не все просчитали и напоролись на охрану, — объяснял Масечка. — Я оказался таким трусишкой, что, как ты видела, даже заикаться со страху начал. Нет, наверное, скандальная журналистика — не для меня. Уж лучше мне продолжать делать свои скучные интервью.
Наташа сильно удивилась рассказу г-на Чусова и попыталась выяснить детали: куда именно, каким способом и зачем пытался проникнуть Макс. Но тут он уже упорствовал, как белорусский партизан: мол, поскольку проект уже провалился и оказался таким сложным, возвращаться к нему г-н Чусов не собирается. Поэтому остается только забыть об этой безумной затее и вернуться к обычной жизни.
