Люся открыла картинку и убедилась, что вся троица обладала абсолютно идентичными рисунками на запястьях. Ничего нового пока что переписка не поведала. Если не считать того, что Ленка, похоже, единственная из всех троих знала об этой ситуации. И знала уже в воскресенье днем. И что из этого следует? Пожалуй, что ничего разумного. Не била же Ленка сама себя по голове, чтобы устраниться с дороги подруги?
Г-жа Можаева пересмотрела еще штук семь фотографий, полученных в этот же день от знакомых и одноклассников Зайцевой, пока наконец не наткнулась на послание, представляющее хоть какой-то для нее интерес. Г-жа Можаева уже начала загружать новое письмо, очевидно, отправленное Безбородовым, потому что адрес отправителя был 4burashka@mail.ru. Заголовок письма был прост и понятен: «Может быть, наши знаки совпадут?» Послание, полученное в воскресенье, также было с вложенным файлом. Но если все остальные письма были помечены значком стрелочки, обозначающей, что на них ответили, то это, кажется, единственное осталось неотвеченным. Не ходи к гадалке — это был либо рисунок, либо фотография знака Митьки. Просто интересно, в каких выражениях Митька снова подбивал клинья к Ленке?
Компьютер задумался— экран на время побелел и снова начал покрываться рисунками и надписями.
— Привет, дорогая! — раздался у Люси над ухом Наташкин голос, и холодные губы и нос прижались к щеке г-жи Можаевой. — Решила заделаться крутым хакером? Ха-ха-ха!
— Да нет, решила завести электронную почту, — бодро соврала Люся, быстренько закрывая окна и выходя из интернета.
— Еле нашла тебя! Спряталась тут в самом углу. Что, мы так и будем сидеть около этих ящиков и даже кофе не попьем?
— Еще как попьем! Пошли в другой зал — там кафе. И я уже заприметила парочку очаровательных пирожных. Думаю, тебе понравятся.
— А тебе?
— А я буду смотреть на тебя и страдать. Не всем же боженька дал возможность есть на ночь и не толстеть!
Подружки устроились под оранжевым абажуром. Г-жа Рыжова, тяжело вздыхая, одним глотком осушила полчашки капучино, состроила скорбную мордашку и начала жаловаться на жизнь.
— Нет, все-таки ты, Люська, молодец, что отказалась получать эти идиотские знаки.
— Что случилось? С Валеркой поссорились что ли?
— Еще как! Я вообще не понимаю, почему мне такое наказание послали. Разве я этого достойна? Почему вон Ольге Коровиной — как нормальному человеку знак дали, а мне все какой-то второй сорт подсовывают? Помнишь Коровину, с нами на курсе училась, в веснушках такая? Так вот, ей послали милейшего мужчину с дачей на Рублевке и без вредных привычек. А мне — какую-то курящую заурядность с фамилией Смирнов. Чем я хуже?
— Так ты же сама куришь!
— Ну и что? Коровина тоже курит, а ей мужа хорошего дали.
— И что тебя больше всего в Смирнове не устраивает: его курение, заурядность или то, что у него нет дачи на Рублевке? — улыбнулась Люся.
Наташка тоже улыбнулась, надув губки:
— Пожалуй, небольшой особнячок смог бы меня примирить с его курением. И вообще, я уже замучилась ездить каждый день из этих Люберец в Москву. Ты не представляешь, как это тяжело!
— Слушай, ну ведь Валерка же не плохой, — поняв, что от нее сегодня требуется, начала увещевать подругу г-жа Можаева. Люся просекла, что Наташе для душевного спокойствия просто необходимо, чтобы ей кто-то подтвердил, что она не прогадала. — А на гитаре он как здорово играет! Потом он доктор — очень хорошая профессия. Еще он смешной такой. А высоченный! Ты на его фоне просто Дюймовочкой смотришься. Можешь даже пирожные вагонами лопать — все равно он тебя на руках хоть километр пронесет. Разве не прелесть?
— Ну пожалуй, Валерка и не плохой, — задумчиво протянула Наташка. — Но все-таки когда я руку поднимала, то на нечто большее рассчитывала.
— Мечтала о принце на белом «мерседесе»?
— Ага, — рассмеялась Наташка и тихонечко напела: — Чтоб не пил, не курил, и цветы всегда дарил, ну и так далее…
— Но принцев мало, и на всех их не хватает, и столько «мерседесов» не сделали еще, — ответила песней на песню Люся. — Слушай, но он же тебе понравился, когда мы с ним в «Каро-фильм» познакомились. По-моему, даже очень понравился. Чего ты вдруг метаться начала?
— Понимаешь, — посерьезнела г-жа Рыжова. — Когда мы с ним познакомились, он мне действительно показался милым. И, наверное, если бы не эти знаки, я бы сейчас с огромным воодушевлением готовилась к свадьбе.
— А сейчас что, без воодушевления?
— Без огромного, — уточнила Наташка.
— Знаки-то тут при чем? Какая тебе разница? Что, Валерка сильно изменился после их появления? — искренне удивилась г-жа Можаева.
— Понимаешь, если бы не знаки, оставалась бы какая-то надежда.
— На что?
— На принца, — сказала Наташка таким тоном, как будто Люся не понимает чего-то очень простого. — На то, что если что-то пойдет не так, то в один прекрасный день появится прекрасный принц на белом «мерседесе». И все исправит одним движением. Просто заберет меня от Смирнова в другой, легкий и праздничный мир, и все. Теперь же, понимаешь, другой принц уже не появится. Потому что появился Смирнов. И хочешь — не хочешь, придется именно с ним пытаться построить что-то красивое. А если не получится— другого шанса не будет! Но чем больше я всматриваюсь в Валерку, тем больше сомневаюсь, что он именно тот. Если бы как раньше — вроде сама себе хозяйка. Я выбрала — я и отказаться могу. А что теперь делать?
— Ничего, — фыркнула Люся. — Ты мне сейчас напоминаешь ту бабу из сказки, которая плакала о том, что ее ребеночек пойдет на речку купаться да и утонет. А у нее и ребенка-то еще никакого не было. Ты постарайся сначала что-нибудь сделать, а уж потом и плачь, если будет повод. А пока, по-моему, тебе совершенно не из-за чего морочиться.
— Легко сказать, — вздохнула Наташка.
— Повесь себе в кухне плакат: «Нет другого принца, кроме Смирнова», и верь в него как в принца. Авось, все будет не так плохо.
— Ага, ты такая умная, а от своего Соловьева сбежала, не захотела на него как на принца молиться.
— Дура ты, Наташка, — начала кипятиться г-жа Можаева. — Это не я от него сбежала. Это он меня выставил.
— Вот видишь! А если бы это был единственный доступный тебе мужчина? Как на необитаемом острове?
— Тем более! Ты же хотела свою вторую половину? Вот и относись к нему как к СВОЕЙ второй половине. Тебе с самой собой тоже небось не всегда уютно, но ты же себе руки-ноги не рубишь из-за этого?
— Эх, Можаева! Складно излагаешь. Умная такая вся из себя. Как же вы с Соловьевым-то не ужились?
Люся почувствовала что-то вроде обиды: и чего Наташка прицепилась к этому Соловьеву! И наступает с невинными глазками на любимую мозоль! Прямо-таки топчется по ней!
