— Ну как твои иностранцы? — уставилась на г-жу Можаеву г-жа Соловьева.
— Иностранцы? — недоуменно переспросила Люся. — Какие иностранцы?
— Ну те самые, которым ты сегодня ночную Москву показывала, — заподмигивал ей Леха. — Которые из Франции приехали через ваше турагентство.
— А! Эти? — поняла игру Люся. — Отлично. Водили меня сегодня в ресторан «Прага», а один даже замуж звал. Граф, между прочим. Свои виноградники в Бордо имеет.
В другое время г-жа Можаева, конечно, принялась бы заверять родственников, что иностранцы были старые и скучные и что она ужасно хотела поскорей улизнуть от них домой, чтобы увидеть своего родного Соловьева и накрутить котлет для его матушки. Но сейчас Люсе нечего было терять.
— Неужто? Прямо замуж? — совершенно искренне изумилась Валентина Ивановна. — И ты отказалась?
— Нет, обещала подумать, — важно ответила Люся. — Не каждый день, чай, графы замуж зовут.
Люся ожидала, что Валентина Ивановна сейчас начнет причитать и повелевать бросить такую работу, на которой всякие посторонние мужики могут на нее, Люсю, заглядываться, в рестораны ее водить и замуж звать. Но старушка сегодня почему-то была удивительно мирно настроена. Она всплеснула руками, ткнула сына в бок и по-доброму засмеялась:
— Ай да Леха! Ай да сукин сын! Ты смотри, какую девку отхватил — сам француз на нее позарился. Ты смотри, не обижай, а то уедет от тебя в виноградники, будешь потом локти кусать! Ну? Давай-ка, Людочка, к нам — телевизор смотреть. Картошечки будешь?
— Нет, спасибо. Я просто объелась фуа-гра в «Праге», я же вам говорила! — лениво отмахнулась г-жа Можаева и плюхнулась в кресло.
Кадры боевика показались Люсе знакомыми, она напряглась и вспомнила: ба, да это же те самые «Голодные мертвецы», которых она переводила неделю назад! Однако ж, быстро на телевидении работают — уже и дублировать фильм успели! Что Соловьев ненавидел больше всего в жизни — так это когда ему рассказывали финал фильма, который он собирался посмотреть, или сообщали кто убийца в детективе, который он еще не прочитал. Отличная возможность сделать пакость!
На экране второстепенный герой, но «хороший парень» крался на цыпочках по заброшенному складу. Звучала тревожная музыка. Парень время от времени нервно оглядывался.
— Сейчас, когда он до красных ящиков дойдет, из-за них выскочит одноглазый мертвец и откусит ему руку, а потом высосет мозги! — нарушила напряженную тишину г-жа Можаева.
— Люся! Ну кто тебя просит! Помолчать до конца фильма не можешь? — озверел Соловьев.
— И вообще у мертвецов тут самое логово, на этом складе, — не унималась Люся. — Сейчас, когда главный герой, Джонни, кажется, его зовут, прибежит сюда спасать своего друга, они его очень сильно потреплют! Он им, конечно, тоже задаст. Одноногому мертвецу он отрубит вторую ногу. Мотоциклисту без головы спустит шины, и тот разобьется, не справившись с управлением. Висельника он попытается утопить в бочке с бензином, но тот выплывет обратно. Тут Джонни вспомнит пословицу «кому суждено быть повешенным, тот не утонет», набросит ему на шею лассо и вздернет на арматуре. Вот. В конце концов, он догадается сложить из бочек с бензином крест и поджечь. Интересно, а откуда здесь бочки с бензином, на заброшенном-то складе? Но от этого огненного креста вся мертвечина провалится назад под землю, — закончила довольная собою Люся.
Лицо Лехи налилось краской, вначале он мычал, потом заткнул уши, но, очевидно, Люсины слова все-таки долетали до него. Когда г-жа Можаева закончила спич, вид у Соловьева был такой, как будто бы он только что вышел из бани для гомосексуалистов: брезгливый, усталый и агрессивный одновременно.
— Спасибо, дорогая, — со всем возможным сарказмом выдавил он. — Ты знаешь, как сделать мне приятно. И что мне теперь, переключаться на другой канал? — Леха с отрешенным видом защелкал кнопками на пульте, глядя невидящими от горя глазами на экран.
— Давно пора! — обрадовалась Валентина Ивановна. — Люсенька! Ты просто умница! Я уже битый час уговаривала его переключиться на другой канал с этого проклятого фильма, и у меня ничего не выходило. А ты пришла — и за пять минут его уговорила! Молодец, девочка! Придумал тоже — гадость какую-то смотреть! Вот по третьему каналу хороший фильм про колхоз, про деревню показывают. Это ничего, что он черно-белый, зато люди какие там, правда, Люсенька? Ты ведь знаешь, я сама деревенская… — и старушка принялась бубнить что-то там про рожь, силос и сенокос.
Люся ехидно посмотрела в сторону Соловьева и про себя подумала: «Хотела как хуже, а получилось как всегда! Все-таки, наверное, никогда я не научусь делать стопроцентные гадости».
Но Леха больше не сказал своей «невесте» за вечер ни слова. Молча пристроился на диванчике рядом с их когда-то общей кроватью и сразу захрапел. Люся же вольготно раскинулась на двухметровой постели, открыла по привычке любовный роман и погрузилась в грезы, представляя на месте главной героини — молодой, красивой и умной — конечно же, себя. А в главном герое она с каждой страницей находила все больше общего с ее новым знакомым Андреем.
* * *
В понедельник клиенты, как и в субботу, шли косяком. Надежда Петровна еле успевала выписывать квитанции. В офисе наконец-то появился Митя. Он, похоже, и вправду весьма серьезно болел, потому что до сих пор сохранял бледный вид. Но с его появлением немного облегчилась жизнь у Овсиенко — теперь ему больше не приходилось бросать путешественников один на один с каталогом гостиниц, сегодня он успевал с каждым побеседовать обстоятельно и порекомендовать лучшие сорта чешского пива (в этой области он считал себя первоклассным специалистом).
Люся трудилась не покладая рук, хотя ей ужасно не терпелось засунуть в компьютер дискеты, которые еще с позавчерашнего дня лежали в сумочке. Но не было никакой возможности! Она попыталась посмотреть их под предлогом поиска плана рекламной кампании, но Надежда Петровна запретительно махнула рукой и рассмеялась:
— Люсенька! Подумайте головой: зачем нам сейчас реклама, когда мы и так еле справляемся? Работайте, работайте!
Даже обед, как всегда привезенный в офис, пришлось есть второпях, оставив Галочку одну на целых три пары путешественников! Только под вечер, когда Надежда Петровна с сожалением вывесила на дверях табличку «закрыто», все наконец-то смогли перевести дух.
— Вот это красота! Всегда бы так работать! — радостно потирала руки г-жа Безбородова. — И не закрывалась бы вовсе, да надо выручку в банк отнести, а то страшно оставлять в сейфе такие деньги. Надо успеть, пока открыто, — заторопилась Надежда Петровна. — Может, вы, Владимир Викторович, проводите меня для охраны, так сказать. А тебя, Митя, придется за старшего оставить, а то ведь и правда опоздаю в банк. Вот тебе ключи. Приберешь тут все, запрешь, опечатаешь и домой! Понял?
Митя кивнул и взял ключи. Каблучки г-жи Безбородовой зацокали по коридору, и Овсиенко, на ходу застегивая куртку, побежал вслед за ней. Галина Сергеевна уже повязывала тонкий шарфик и махала с порога ручкой. Люся и Митя остались одни.
