– Будет сделано, шеф. Конец связи.
Баскак едва успел сунуть рацию во внутренний карман, как воздух расколол рокочущий звук взлетающей машины, а потом сверху из-за кирпичной стены показался миниатюрный вертолет, напоминавший стрекозу. Сделав круг над законными, спланировал вниз и ткнулся колесами в хрустящий гравий.
– Руки! – прокричал Баскак. И когда Чиж скрестил за спиной руки, нацепил на них металлические браслеты. – Я тебя, иуда, лично сброшу. А теперь пошел! – И, ткнув Чижа в плечо, заставил его сделать первый шаг к вертолету.
Пилот с безразличием наблюдал за тем, как Чижу надели наручники, втащили в кабину вертолета и к ногам привязали два огромных булыжника. Когда Баскак захлопнул за собой дверцу, пилот выбросил сигарету и взялся за штурвал. Двигатель взревел, набирая обороты, колеса мягко оторвались от земли, и вертолет, накренившись набок, полетел над океаном. Оставшиеся на берегу будто завороженные наблюдали за тем, как из зависнувшей над белыми барашками волн машины через минуту выпало тело Чижа и навсегда скрылось в бездне.
А потом была баня, где законные до утра вели разговоры, говорили за жизнь, обсуждали проблемы взаимоотношений центра и Приморья. Варяг, ощущавший себя Ермаком, покорившим Сибирь, от рыбалки наотрез отказался, сославшись на отсутствие «охотничьего инстинкта», чем сильно развеселил собравшихся.
Баскак превзошел самого себя. Ледяное темное пиво, водочка, настоянная на женьшене, рыба горячего и холодного копчения, всевозможные «дары моря», как говорится, сближали.
Варяг расслабился и слегка захмелел. Было около пяти, когда раздался звонок. По радиотелефону звонил Сивый.
– Это я, Владик! У нас неприятности.
У Варяга хмель как рукой сняло.
– Что случилось?
– Позавчера в бане у Фимы Ривкина погибли сразу двадцать три наших парня. Сработали одновременно три заряда. В живых остались восемь человек. Все в больнице. У Фимы ампутировали ноги. Витек и Жека вряд ли выживут. Нет больше Чалого, Кистеня, Саввы, Глухого…
– Сивый, ты откуда звонишь? Ты ничего не напутал? – хриплым голосом остановил приятеля Варяг.
– Я только что вернулся из Сан-Диего. И все, что сказал, истинная правда. Но ты не дослушал. Это еще не все. Крепись, Варяг! Исчезла Светлана с Олежкой.
В эту минуту Варяг пожалел, что бог не дал ему крылья. Хотелось взлететь и перенестись туда, в Сан-Франциско, где не хватает его присутствия и где кто-то устроил ему такую подставу.
– Я тебя понял, Сивый. Вылетаю из Владивостока незамедлительно. Попробую через Гонконг или Токио, но это уже как получится. Ребята сейчас тут подскажут. А ты пока копай, кто там все это организовал. Это им дорого обойдется.
Глава 57
Со дня знакомства Светланы с Максом Барбарелли прошло около трех недель. Она по-прежнему приходила с сынишкой на пляж. Как всегда после пяти. Каждый раз Макс, увидев их, откладывал в сторону этюдник и, улыбаясь, шел им навстречу.
Олежка возился в песке, а они беседовали, сидя за столиком кафе. В разговоре Светлана и Макс – они уже называли друг друга по имени – касались самых разных тем. Они говорили о живописи, музыке, русских писателях и режиссерах. Макс безусловно был эрудирован, образован, но, поскольку считал, что многознание не есть ум, старался говорить со Светланой лишь о том, что и ей было хорошо известно. Остроумный и легкий в общении, Макс тонко исполнял свою партию, умело подогревая ее интерес к себе.
О чем бы они ни говорили, Макс деликатно принимал точку зрения своей собеседницы. Он то и дело повторял, что у них много общего, что они одинаково смотрят на вещи и вообще родственные души.
Светлана все больше и больше нравилась Максу. Он ловил себя на мысли, что ему хотелось обнять ее, дотронуться до нее, но он не решался – Макс боялся испортить ее благожелательное отношение к себе. Однажды он не удержался и как бы невзначай накрыл ладонью кисть ее руки. Светлана усмехнулась, мягко убрала руку, после чего разговор какое-то время шел скованно.
Он ей чужой… почувствовал Макс. Интуиция, он был убежден, всегда глубже, чем знание. Но, с другой стороны, если бы он был ей неинтересен, то она просто встала бы и ушла.
Светлана не была бы женщиной, если бы не замечала его восхищенных взглядов и не чувствовала, что он к ней неравнодушен. Впрочем, она неизменно ощущала на себе мужские взгляды с тех пор, как осознала себя женщиной.
Владислав был ее первым мужчиной. Света всегда с нежностью и улыбкой вспоминала день их знакомства. Однажды в хирургическое отделение воркутинской больницы, куда она получила направление после медучилища и где работала операционной сестрой, поступил с ножевым ранением в живот молодой красивый парень, заключенный из пересыльной тюрьмы. Рана оказалась тяжелой, он потерял много крови, оперировать пришлось срочно, без наркоза. Когда хирург, сделав надрез, ввел расширитель, Светлана перехватила внимательный взгляд пациента и услышала:
– Сестра, вы очаровательны, а что, если мы с вами прошвырнемся в ресторан или в театр?
Все, кто был в операционной, так и грохнули со смеху.
– С удовольствием, – ответила тогда Света, – вот только заштопаем тебя, чтобы чего не потерял по пути.
А пожилой хирург, проводивший операцию, ухмыляясь, добавил:
– Ребята, так, может, вы сейчас и прогуляетесь, а уж потом я зашью. Чего время зря терять?
А больной, теряя сознание от боли, выдавил в ответ:
– Эх, жаль, охраняют, а то ведь точно сейчас бы и пошли.
– Ладно уж, помолчи, ковбой, сначала выживи, а потом будем про рестораны разговаривать, – буркнул хирург.
После операции Светлана заходила к выздоравливающему Владику в палату. Они подолгу беседовали. А затем пришла любовь, и она, став его женщиной, ждала, пока он отбывал свой бесконечно долгий срок.
Мужчины у нее, конечно, были. Многим удавалось добиться ее благосклонности. Но скорее это случалось от одиночества и безысходности. Не лишенная ума и проницательности, Светлана давно для себя уяснила, что мужчины, маскируя свой интерес, либо прикидываются безразличными и насмешливыми, либо спешат объяснить, какие они необыкновенные. Некоторые после проведенной ночи сразу же становились циничными. Другие оставались восторженными, но никак не трогали ни сердце, ни ум Светланы. Наступало утро, и ее мысли снова были с Владиком. И опять тянулись долгие дни ожидания. Светлана по-настоящему любила лишь этого человека, отдавая должное его щедрости, прямодушию, мужественности.
Статный, симпатичный Макс Барбарелли привлекал ее отнюдь не внешностью, а своей обходительностью, внимательным отношением, задушевностью. Он казался стеснительным и даже робким, а в широко распахнутых, с грустинкой глазах она читала обожание и восторг. Светлане безотчетно хотелось нравиться Максу.
Но когда однажды утром она поймала себя на том, что думает о нем слишком часто, то постаралась, не откладывая, принять меры. Вот уж это ей ни к чему! Только этого еще не хватает! Любимый муж, славный, милый сынуля, прекрасный дом. Ничего иного ей в жизни не надо. Светлана решила, что больше не станет встречаться с Максом.
