— А толку? Да вы посмотрите на себя — вы же заврались вконец, он о тебе выспрашивает у Нонны Брушевской, ты у меня… Да вы хоть раз сядьте и поговорите. И не надо говорить, что ты спустилась сейчас из жалости. Мне твоя жалость не нужна, а Максу передай, что пусть заберет свои слова обратно, иначе… — Ника заразительно тревожно всхлипнула и уткнулась в подушку.
Мне безумно захотелось пройтись по магазинам. Посреди ночи. Это такое странное женское свойство — думать, что новая жизнь начинается с новой сумки и туфель, потом заглянуть в салон и поверить, что новое «я» имеет отправную точку «маникюр». И слепо верить в каждодневное начало новых жизней.
Сегодняшняя «я» умирала. Завтрашняя «я» начинала свой разбег.
По показаниям зимометра наутро должен выпасть первый снег.
Утром мы все проснулись по разным комнатам. Мне нужно было завести икону Другу из Бронкса, и я до сих пор не могла придумать, под каким именно соусом (кетчупом или майонезом) подать причину этого подарка.
Я стояла на кухне в трусах и футболке и пила молоко из пакета, как Эмиль, почесывая живот, — меня очень улыбало это сходство, и я не упустила возможности тут же об этом ему написать.
Макс со мной не разговаривал — я понимала, что поступила по-скотски, уйдя утешать Нику посередине секса. Светка бы отвесила мне хороший подзатыльник, а Друг из Бронкса еще сильнее.
— Прости меня, пожалуйста! Ты снова прав, а я дурочка! Но ты же прекрасно понимал, что я так поступлю.
— Есть такое дело, — начинал оттаивать МММ. — Ладно, проехали, вчера у всех был тяжелый день! Как твой Мишка?
— Сашка! Его зовут Сашка, ты мог бы уже запомнить! Он неважно.
— Да ладно тебе, пацан молодой — он справится, было б ему сорок — я бы еще понял переживания.
Тут я поняла, что Максу через каких-то семь лет стукнет сорок, а мне будет всего двадцать восемь. Я поперхнулась молоком, которое продолжала пить из пакета. Да к тому же облилась. Все выглядело вполне сексуально — однако ничто так не раздражает меня, как запах провизии, исходящий от тела… Уж лучше пот…
— Ты не хочешь покраситься в брюнетку? Мне кажется, тебе очень пойдет, — вдруг запел новый сонет МММ.
К такому звуковому сопровождению я не была готова и поперхнулась бы во второй раз, но, увы, молния дважды в одну цель не метит.
— Но я не хочу! — начала я хоть как-то оправдываться. — Хотя я об этом и не задумывалась, я привыкла быть блондинкой.
— Терпеть не могу блондинок! — сурово сказал МММ.
Я выпала в осадок и уже была готова написать химическую формулу этого осадка, как Макс продолжил свой террористический монолог:
— Нет, ты очень эффектная, но, поверь мне, взрослому и мудрому мужчине, — на этих словах он чуть засмеялся, — тебе правда будет лучше темненькой! Я хоть раз тебе советовал что-то плохое???
Мне иногда кажется, что с точки зрения мужчины брак — это усыновление. Сам факт инцеста отменяется, однако головной боли как с тройней.
— Нет, ты почти всегда прав, но ведь это мое тело!
— Да, но внутри этого тела будет расти мой ребенок!
Мне стало не по себе. Мне стало по нему… И даже не по барабану.
Я допила свой литр молока и уехала дальше отмораживать Друга из Бронкса, которому на удивление становилось лучше. Учитывая, что за его здравия мы поставили практически парафиновый завод, то не удивительно.
Сколько еще мысли будут скатываться как капли дождя до его голоса??? Сколько еще чувства будут сворачиваться рельефами в снежинки?
Счастье всегда автономно.
Я решила во всем сознаться Другу из Бронкса. Потом передумала и показала газеты и статьи. Сашка пожал плечами и изрек:
— А ты чего хотела? Мой совет, не лезь в это. Его работа — его проблемы. Я вот никогда Женьке не рассказывал про сложности, во-первых, она все равно не поймет, во-вторых, будет зря переживать. Женщина должна думать, что у мужчины все под контролем!
— Ты по ней скучаешь?
— Очень. Ты знаешь, почему мы с ней расстались — я прижал ее к стенке, требовал сказать правду, кричал, давил. Сказал, что пусть правду хоть под ментами говорит — что я ее заставлю!
— Ты с ума сошел такое делать? У тебя вообще все дома? — Я в секунду подумала, что Друг из Бронкса вполне заслужил нейродермит на руках.
— Ну а что мне оставалось делать? Я же понимал, что она мне врет. Да и вы подлили масла в огонь!
— Что значит, мы подлили масла в огонь? Сначала ты нам рассказываешь, как она тебя обманывает, а потом ждешь, что мы будем ее уважать??? Да ты не хочешь никакой правды — она тебе не уперлась ни разу. Хотел бы правды — сделал бы как я…
Я чуть не протрепалась ему про частного детектива.
— А что ты сделала???
— Спросила в нормальной дружеской беседе. — Я начала врать.
Сначала врушка. Потом лгунья. А теперь, кажется, уже совсем ничтожество.
Вопрос только, для чего я вру? Для спасения кого? Себя. И только.
Вердикт: не оправдана.
— Помоги мне ее вернуть! — сказал Друг из Бронкса.
— Как я это сделаю, сам посуди! Мы же с ней не общаемся.
— Ты же меня знаешь — и понимаешь, что я не со зла.
— Не со зла — ты просто козел!
— А если я ей песню напишу? У меня есть рэпер знакомый — он куплеты отчитает, я припев спою… Я даже текст почти придумал…
— Она этого стоит?
— Мне не важно, я все равно попробую ее вернуть.
— А как же Сашка? Она же так влюбена в тебя!
— Сашка — замечательная, я уверен, что еще не раз буду думать о ней и тоже пытаться вернуть. Но я без Женьки не могу. То ли тюфяк совсем стал, то ли привычка… Женька хочет жить вместе, а я не могу себе пока этого позволить.
— Как это не можешь? У тебя бизнес оценен в два лимона, ты тратишь в день не меньше трех штук рублей ни на что, это не считая клубов, шмоток… И не можешь позволить себе снять квартиру?
— Ну я же не полный баран — я не хочу жить с женщиной и ограничивать ее в чем-то. Моя женщина будет получать все самое лучшее, она не будет экономить. Вот ты сейчас позвонишь Максу и скажешь, что ты хочешь сумку Birkin — он же тебе не откажет???
— Не знаю, может, и откажет! Но я не буду просить!
— А я хочу, чтобы моя женщина, если хочет — просила и получала. Я хочу, чтобы она была счастлива. Да и потом, я не уверен, что завтра все будет также… Что про меня не появится разнос-статья в «Коммерсанте», не появятся молодые и новые и не скинут меня с моей полочки Интернета. Где мне уже очень хорошо сидится.
Я поцеловала Друга из Бронкса в нос, взяла телефон Женьки. Взгрустнула за Сашку (девочку).
