— Машка, ты же пока не собираешься уходить? — спросил меня Друг из Бронкса.
— Пока не собираюсь.
— Ладно, тогда я скоро вернусь.
Мы остались сидеть на кухне.
В голове крутились слова Макса: «Позвони, когда будешь одна». Но ведь Женя не считается?
Я вышла на балкон набрать волшебный позывной, покинув свой домашний морозильник.
— Ничего, что я врываюсь в твой субботний вечер? — начала я с вопроса, даже не представившись.
— Да ничего. Главное не спрашивай, как мое ничего, и я буду к тебе благосклонен.
Я слышала сквозь его голос звуки комментатора.
— Ты что, смотришь хоккей? Обычно во время подобных зрелищ входящие звонки игнорируют.
— А может, ты особенная?
— Мама говорит, что это вредно. К тому же особенный, когда тебя любят. Это не мой случай.
— А сама себя любить не пробовала?
— Пробовала. Пальцы устают. — Почему я сегодня так груба со всеми?
— Будешь хамить, перестану разговаривать с тобой.
— Ух ты! Будешь молчать и слушать? Пошли в кино! — не знаю, почему у меня это вырвалось, сначала я запрыгнула к нему в машину, теперь пытаюсь вытащить на встречу. Веду себя отвратительно. Необдуманно.
— Нет.
Так я и знала.
— На нет и суда нет! — я собиралась уже повесить трубку.
— Ты не обижайся, я просто вообще не хожу в кино. Раньше я смотрел почти все, были периоды, когда, что ни спроси — все смотрел. А потом понял, что все фильмы одинаковые. Ничего нового. С тех пор в кино и не хожу.
— А в хоккее разве можно увидеть что-то новое?
— Нет, в общем-то просто любопытно, и не берут денег за билет. Хочешь — приезжай.
— А ты где?
— В гостинице «Космос».
— А я приеду!
— Позвони мне, как доберешься.
Обыденный такой разговор, ничего особенного! А вы как думаете?
Стоило, наверное, спросить его, что он делает в субботнюю ночь в гостинице и один ли он… А то вдруг я окажусь лишь частью выходного рандеву.
Я вернулась на кухню.
Женька просила разрешения налить чаю. Я уверена, что пока меня не было в комнате, она уже попила из всех чашек и не побрезговала отхлебнуть из носика…
Но тем не менее я кивнула.
— Какой же Москва блядский город!
— И не говори, — подтвердила сей факт Женя. — Ты знаешь, я так устала — вокруг Саши столько девок. Каждый раз, как он в клубах — а это его работа, я не сплю, я жду сообщения, что все хорошо и он дома. Он мне столько изменял, а я терпела, терпела, потому что любила. Мне сначала было так стыдно видеть себя на ночных фотохрониках, я все время себе не нравилась. У меня обычно щеки на полкадра — так стыдно было…
Женька подула на чай.
— А сейчас тебе что, нравится вот так проводить время, слоняясь хвостиком за Сашкой по клубам?
— Не могу сказать, что мне нравится. Но иначе я его потеряю. Мне приходится вести… — она замялась… — если бы мы были на пару лет постарше, то назвали бы это «светский образ жизни».
— А я не хочу вести светский образ жизни, я хочу жить!
На этой фразе я забежала в комнату, быстро нацепила первое попавшееся платье, убрала волосы в хвост, надела босоножки и практически выпорхнула за дверь.
— Я не хочу думать, за кого меня примут, что подумают. Я хочу жить! — на самом деле я говорила это вовсе не Жене, а сама себе. — Ты меня прости, я тебя оставлю, ключи на тумбочке, когда Сашка тебя заберет, оставите у консьержки! Я убежала. Прости, если что не так…
Кстати, запомните, НИКОГДА не дружите с девушками своих лучших друзей!
Уже выбегая из подъезда, я встретила Эмиля, который, разругавшись с мамой, возвращался домой злой как черт. От тех же Брушевских.
— Эй, у меня дома приятельница сидит! Не выгоняй ее, ладно? Ее Сашка заберет минут через тридцать.
— Проститутка? — испуганно спросил Эмиль.
— Нет, пока просто Женя.
— Ну тогда ладно!
Он вошел в подъезд, я подняла руку. Остановилась вполне хорошая машина, я, не испытывая никакого смущения или стыда, сказала:
— Гостиница «Космос» — двести пятьдесят!
Облако № 5
На седьмое небо глядя…
Я, как Юрий Гагарин, в твоем микрокосмосе,
Все что до было, знаю и знаю, что после…
© Радио в такси
Оказалось, за въезд на территорию гостиницы нужно заплатить. Мне было жалко денег, однако идти по территории на каблуках, как проститутка, не хотелось. Есть у меня юношеские комплексы на заданную тему.
Когда я почти подошла к дверям, то набрала номер Макса. Он очень долго брал трубку. Гудок. Еще один. Снова гудок. Еще два. Автоответчик. Спрос. Снова. Гудки. Так дважды до полного самоистязания. И когда гиря надежды оборвала трос, ее страхующий, в паре сантиметров от земли, я услышала:
— Прости, в туалете был. Ты где?
— Я у входа, куда дальше?
— Поднимайся в номер восемьсот двенадцать.
— А меня пустят?
— С чего бы им тебя не пустить?
— Ну не знаю, может, нужен какой-то специальный пропуск.
Я зашла в холл и поняла, что тут без не то что пол-литра, тут и с целым центнером не разберешься, куда идти.
— Давай я спущусь и встречу тебя, — он снова смеялся надо мной.
И мне это нравилось.
Он встретил меня немного взъерошенный и уставший. Как будто он уже несколько суток не вылезает из этого номера.
Мы подошли к лифту странными окольными путями.
Я чувствовала себя еще хуже будучи ведомой по коридорам, может, я и не выглядела, как проститутка, снятая на ночь, но внутренне у меня было как раз обратное ощущение.
Из окон его номера было видно Останкинскую телебашню. Я вспомнила про Сашку, который повез деньги за ротацию рекламного ролика (я, конечно, знала, что деньги он повез не в саму башню, но мысль навевало), про Женьку, сидящую на моей кухне и уже, наверное, сто раз прочитавшую хистори в аське и все содержимое моего компьютера, Эмиля, который уже наверняка снова напился и храпит в ванне, маму, рассказывающую Нонне Брушевской про то, что я переспала с Максом, и тут я поняла, как же мне классно… И какая отличная вещь — гостиницы. Теперь я понимаю, куда сбегают люди, когда весь мир надоедает.
— Мне бабушка в детстве рассказывала, что в Останкино есть ресторан «Седьмое небо», что он даже крутится. Интересно, он существует? И сколько там стоит поужинать?
