Он все чаще настаивал на пеших прогулках и иногда честно сознавался, что хочет один посмотреть город. Потом не выдержал и объяснился. Он, конечно, не стал упоминать, что экономит деньги ради любимой девушки, а просто пожаловался, что скован финансово, мол, бонусы не заплатили, на которые он так рассчитывал.
Сабина сначала расстроилась, что они не смогут покрасоваться в ее любимых местах, но потом поняла ― это шанс. Пригласила Николая на домашний ужин в игривом сообщении: «Приходи тогда в гости после восьми! Пожарим мясо с кровью, выпьем вина, сидя на широких подоконниках. А потом займемся сексом, м?» Последнее предложение она, естественно, стерла перед отправкой.
Николай приехал, хотя чувствовал себя достаточно неуютно ― а когда увидел сквозь открытую в спальню дверь постеленную на двоих кровать, и вовсе попытался ретироваться. И дело не в том, что он боялся испортить все с Кати ― она никогда бы об этом не узнала, но ему правда не хотелось секса с Сабиной. Снять проститутку ― может быть, но не Сабину. Ей придется потом долго объяснять природу случившегося, да и как он ни старался, желания она в нем не вызывала. Просто друг. Даже не друг, приятель.
Сабина отворила дверь в черном домашнем платье из мягкого кашемира. При достаточно глубоком вырезе она выглядела просто и без претензии на вечерний выход. Чуть растрепанные волосы, легкий блеск на губах и в глазах. Сильно надушенная, она действительно готовилась к этому вечеру. За два дня до его приезда сделала глубокую эпиляцию бикини, фотоэпиляцию «усиков» и провела почти час у косметолога, выщипывая брови, ― татарские корни сильно давали о себе знать, но это не мешало ей быть утонченной и какой-то мягкой и, в общем-то, теплой. Как ни пыталась она навесить на себя холодную маску роковой соблазнительницы ― ей это не удавалось. И вот Сабина со всей своей мягкостью и кротостью хлопотала вокруг Николая. Ему по уму, может, и хотелось все переиграть, но он уже любил другую. Не просто был влюблен или очарован ― уже любил. И сам понимал сложность своего положения, да и Кати касательно серьезности своих намерений в заблуждение не вводил. Выйдя в туалет, напечатал ей короткое сообщение «Мне кажется, я тебя люблю...» Получив его, Кати улыбнулась, но думала она в тот момент о В. и о том, что отдала бы дьяволу душу, недвижимость, весь мир, лишь бы получить эти слова от него. Не от Николая. Но она так боялась остаться одна... Еще более одинокой, чем она уже была. Ах, если бы только можно было развернуть круговорот невзаимности в обратную сторону.
Сабина с Николаем пожарили говядину, выпили по бокалу вина, помолчали. Говядина была жесткой ― Сабина не умела и не любила готовить, дома этим занимались домработница или отец, а здесь она брала на вынос или обедала в ресторанах. Из чувства приличия он похвалил невкусное мясо и запил его большим бокалом вина.
Поначалу ее не смущало, что он постоянно смотрел на телефон и часы ― искал повод уйти, отстраниться, встать или отвернуться, когда она подходила совсем близко. За беседой она постоянно пыталась дотронуться до него, взять за руку, а он, будто нарочно, сбегал курить.
При Николае Сабина никогда не курила. Для него она ― девушка из хорошей семьи.
― Знаешь, что было для меня самым страшным в школе? ― вдруг начала она откровенный разговор. ― Что ты всегда крайняя, всегда вторая, всегда чья-то подруга, тебя не назовут по имени и не пригласят в комплекте с подругой. И вот ты мечтаешь, как тебя возьмут и позовут не потому, что берут всех, и не потому, что хотят видеть твою подругу Олю, а потому что ты прекрасна.
― Но ведь сейчас ты потрясающая девушка, так что, если бы я не учился с тобой в одном классе ― никогда бы не поверил. Ты знаешь, у меня в старших классах была похожая история. Помнишь моего приятеля Игоря ― на него все вешались, с ним все самые крутые девушки хотели мутить, он такой «светлячок» ― все в его сторону оборачивались, стоило только появиться, а ты вроде как просто греешься возле него и хватаешь побочные лавры.
― Да ладно тебе. Обманываешь.
― Ну немного.
― А в институте у меня все было уже по-другому. Здорово, в общем.
И она снова врала.
В институте у Сабины все стало не сильно проще ― какие-то друзья-приятели появились, но ощущение, что ее никто не замечает, не ушло. До этого ее не замечали вместе с ее школьной подругой Олей. А теперь стали замечать ее подруг ― не ее. Оля уже давно похорошела. Она покрасилась в насыщенно-рыжий цвет, сменила очки на линзы, а годы подарили ей грудь. Она стала носить яркие вещи ― оранжевые, фиолетовые, голубые. И с Олей часто пытались познакомиться малоприятные, но все же субъекты. Девушка виделась с Сабиной не часто ― у Оли были свои подруги, которым общество Сабины было скучно и необязательно. Да и учились они в разных районах Москвы: Оля в Высшей школе экономики на Мясницкой, Сабина ― на Семеновской, не было им дано территориального единства, что оправдывало редкость встреч.
У Сабины появилась подруга Лена. Лена была хороша. Она действительно обладала неким скромным лучистым обаянием, когда раскрываешься и улыбаешься в ответ. Лена не красила темных волос, прекрасно выглядела при небольшой упитанности и не стеснялась отсутствия редкого и претенциозного вкуса, не стремилась рассуждать на тему искусства, любила американские мелодрамы, читала Паоло Коэльо и обожала танцевать под обычные клубные композиции. Сабине нравилось, что Лена добрая, и ей было стыдно иногда испытывать к ней зависть. А Лена, с природной скромностью, иногда стеснялась рассказать Сабине о только что полученном сообщении от ухажера. Сабина любила тайком заглядывать в ее телефон ― особенно в отправленные, смотреть, что именно и как она отвечает. Ей казалось, что если научиться вести себя так же ― так же отвечать, так же называть: «Мой сказочный» и «Мой волшебный», то, может, у нее получится стать счастливой ― встретить своего сказочного и волшебного.
― Мой волшебный, налить тебе еще вина? ― не сдержалась Сабина, она хотела как-то по-женски заботливо нарушить тишину и холод, возникший между ней и Николаем.
Его подобное обращение задело. И никак не выходили из головы два аккуратно расстеленных одеяла.
― Да нет, я уже поеду.
― Может, останешься? ― задала вопрос Сабина, сдавливая воздух между ними в упругую пружину недопонимания.
Николай пытался улизнуть от объяснений, чтобы не отказываться, а просто ретироваться, никого не обидев. Ему искренне хотелось, чтобы она была просто грязной шлюхой, которая, если не возбудила, прекрасно может помыть полы за те же деньги. Ему хотелось прекратить этот вечер и укатить в Москву.
Сабина чувствовала, что в Москве у него есть девушка ― просто он об этом умалчивает. А если умалчивает, значит, чувствует себя виноватым перед ней. И более того, если, несмотря на девушку, он все же приехал ― значит, рассматривал вариант уйти от своей девушки к ней. Но в последний момент не решился, может, испугался отношений на две стороны. И теперь ей надо просто вернуться в Москву, и все изменится.
