Их товар – наш купец, как говорится.
Как мы узнали позднее...
В это же время на другом конце острова двое потерянных русских были вынуждены восстанавливать жилища местных аборигенов и получать за это по горсти риса. Некоторые особо добрые владельцы домов отдавали им какие-то украшения и прочие фамильные ценности. Дипмиссия не торопилась. Однако почти вся страна мечтала лишь об одном – о скорейшем восстановлении связи, то есть молилась о доступе в Интернет. Алек оброс, а Марат все-таки обгорел, их одежда обносилась, и они смирились с этим.
Итак, истинные трудяги Алек и Марат провели почти неделю на строительстве. Наши родители в свои годы ездили всем студенчеством кто на картошку, кто в стройотряд и нас попрекали безмятежностью бытия.
Да. Времена сменились новыми. И вместо картошки Аня выкопала могилу, где хранила фрукты, а Романович строил не дома, так фигвамы. Мы наращивали мышцы, получали солнечные ожоги и жаловались на ломоту в спине. А еще нас мучила непереносимость местной еды и круглосуточная тошнота.
Мы спали на полу в одной большой комнате без света, и Чубайс в этом был не виновен. Каждый ночью говорил свое: Дима скучал по фотошопу, и что не может обработать фотографии, и что, когда вернется, перестанет снимать клубных профурсеток и устроится в National Geographic, Сашка кричал на фэйс-контроль Дягилева-фигягилева, объясняя, что он только из рабства, не успел переодеться, и они просто обязаны его пустить, и что это действительно он, Аня прятала под подушкой камушек и по ночам подпиливала ногти. Огонь получила силой трения, ногти так и не подпилила, хорошая, однако, у нас маникюрша, Спайк печатал у себя на животе, как на клавиатуре, а я иногда напевала «rok-tit-tor», зная, что эта фраза спасительна, а то, чем занимался Виши, нас действительно смущало. Нет, не мастурбировал, а играл в футбол. В роли мяча выступала ближайшая задница. И в этих словах и действиях не было пафоса, пошлости или снобизма.
В этом странном храпе мы провели несколько дней.
Однажды мы проснулись и решили выработать план спасения и возврата на большую землю, понимая, что в России жизнь идет своим чередом. Так странно осознавать, что пройдут недели, нас перестанут искать, найдут рабочие замены, сдадут шмотки в second-hand, сотрут файлы с жесткого диска, не зная, что мы вдалеке тихо и робко выращиваем бананы.
– Нам нужен Интернет, вот смотрите, они по ip определят, где мы! – сказал на утренней зубочистке Сашка.
В неделю нам выдавалась горсть зубного порошка, вместо щетки использовать приходилось пальцы, понимаю, что звучит странно, но наши с Аней не проходили по безопасности, мы скорее могли подрабатывать живодерами, поэтому Дима любезно предоставлял нам свои.
– Уверен? – спросила Аня у Сашки.
– Другого варианта у нас пока нет.
Мы организовали слежку за домом фермера, дежуря под окнами. В этом бананово-папайном курятнике было несколько зданий: хлев, где жили мы, курятник и два дома.
В один из следующих дней мы узнали, что нам должны привезти охранников, так как появилось очень много мародеров и браконьеров после цунами. Остров голодал, гуманитарная помощь моментально разворовывалась и перепродавалась. А деньги наши ушли в море вместе с одеждой и прочими вещами.
Я скучала по Пигги. Он, наверное, подумал, что нам с Романовичем каюк, и полюбил соседей как своих хозяев.
Надеяться на то, что нас спасут без участия самих утопающих, было тем же самым, что посылать отчет об ошибке Майкрософта Биллу Гейтсу. Хотя все хотели этой кары для него.
Мы сидели на вечернем совете. Ели свои порции риса, Аня делилась спертыми фруктами.
Старшиной был Саша, но вот Аня всячески претендовала на звание вожака стаи. Иногда они сталкивались в споре, разрешение которого в привычной жизни возможно было бы либо после секса, либо после смерти. Но здесь все улаживалось, и Ане удалось перебороть эго. Сашка тоже понимал, что все, чего он добился в Москве, за несколько лет преумножить стоимость портала в десятки раз, здесь ему не поможет, и, наверное, он бы продался кому-то вроде Толмацкого, чтобы выбраться отсюда. Хотя нет, нам всем начинало тут нравиться.
Мы нашли много положительных сторон – отсутствие пробок, гардероба, сплетен и дурного воздуха, мы держали себя в форме без какательных чаев и спортклубов.
Наверное, со временем мы бы захватили владельцев фермы и сами стали бы главными, может, и вправду устроили бы секс втроем, точнее два секса втроем, Аня бы точно наладила производство на заброшенном заводе, Виши бы откопал туземку, главное, чтобы не в прямом смысле слова, и сливался бы с ней в вечном экстазе, а Дима, зарядив свой фотоаппарат, принялся бы дальше совершенствовать деревенское творчество.
Но там, на большой земле, нас ждали близкие люди, хотя, как это ни странно, близкими становятся те, с кем ты оказываешься в критической ситуации, ты принимаешь все недостатки за безусловное родство, и возникают привязанности. У нас они тоже возникали, именно поэтому мы и начали планировать бегство.
– Сегодня ночью приедут мужики с автоматами. Интернет есть в доме. Они каждый вечер уезжают на пару часов, остается только жена босса. Но она не понимает ни английского, ни русского. В этом загвоздка, – доложил свои соображения с фотографической точностью Дима.
Аня не могла не вставить свои двадцать копеек:
– И что нам с ней делать? Есть предложения?
– Прибить, – хором сказали присутствующие, включая меня.
– Я бить женщин не буду! – сказал Спайк, после чего Аня как-то странно покраснела. – Я приехал сюда вечеринку организовывать, освещать, а не бить старушек по голове. Ну, где справедливость? Принят заказ на организацию Нового года за почти $ 100 000 – и на тебе.
– Хорошо, это сделаю я, – сказала Аня, встав.
Зная, что она не шутит, мы принялись к осуществлению плана Б.
– А если ее отвлечь? – спросила я.
– Как? – ответил вопросом на вопрос Саша.
– Убить пару куриц. Выпустить остальных и бегать вокруг них, приговаривая «rok-tit-tor». Она подумает, что птичий грипп. Ну, давай, иди! – сказала я Ане.
– Э-ээ, нет, я предлагала миссис Рабский труд грохнуть за спиленные ногти, а курицы мне ничего плохого не сделали.
Правда и здравый смысл всегда были на Аниной стороне.
– А как же то, что они будят тебя каждое утро в шесть?
Отправили фотокорреспондента.
5. Бабий бунт
Вот что значит русская интеллигенция. Прежде чем совершить банальный удар штативом по голове, он пятнадцать раз извинится, расскажет трагичные истории вроде «Му-му», прочитает молитву и только потом... ударит штативом по голове. Но по правде никто из нас не понимал, чем именно провинились курицы.
В ожидании конца операции мы просидели около получаса, вспоминая анекдоты в тему:
