Сначала он втащил в комнату одну большую коробку. В ней – еще одна. И еще, еще... Было очень много этих «еще». Моему любопытству не было предела.
И каково же было этому любопытству, когда в самой последней коробке я обнаружила кулинарную книгу.
– Спасибо! – я невинным взглядом посмотрела на Романовича. – Я буду учиться!
– Черт, не по сценарию!
– В смысле? – Я аккуратно положила талмуд на стол.
– По нашей задумке ты должна была кинуть ее об стену!
– Зачем?
– Все, первый подарок не удался!
Я взяла со стола трофей понесла на кухню. Интересно, а в ней написано, как правильно делать котлеты?
В коридоре почему-то было до странного пыльно, и дрель вынута.
Но в книге не было ни одного рецепта – в страницах была выемка, а в ней лежали ключи! Вот я дура. Вот я дура. Вот я дура. Вот я швабра. Эге-ге!
Я с разбегу запрыгнула на Романовича.
– Может, спустишься, посмотришь?
– Мне не важно, какая именно! Важно, что ты подумал обо мне!
– Опять не по сценарию. По плану Б ты должна была спуститься и кричать, что будешь в ней жить!
– Я не хочу жить в машине, а хочу жить дома с тобой!
Романович потрогал мой лоб.
– Ты точно не заболела?
– Почему, когда у меня приступы тотальной любви к тебе, ты думаешь, что у меня крыша поехала?
– Потому что она поехала!
Любовь – это как жажда в пустыне. Физиологическая потребность неисчерпаемая.
– Так и пусть и катится.
– Может, все-таки спустимся, посмотрим мой подарок?
Внизу стояла машинка мечты, пусть не моей, пусть двухлетняя, но подарок мужа – Nissan Murano. Рыжий и безумно жизнерадостный. Я начала ковыряться, такое количество кнопочек сразило меня наповал. Романович сел в свой джип и поехал в магазин за шампанским.
Я набрала Аню и попросила передать трубку Марату.
– Слушай, мне даже не верится, что ты помогал нам с Романовичем мириться! Ты же меня гадюкой считаешь! Даже сучкой-гадючкой.
Опять сдала Романовича с потрохами.
– Гадюкой считаю. Но если мой друг – змеелов, что я могу поделать. – Марат редко бывал настроен на беседы со мной.
Кажется, Аня дала ему подзатыльник.
– Понятно. И ты его не отговаривал жениться?
– Ну, как видишь, безрезультатно.
Аня дала ему второй подзатыльник.
– И ты сегодня сверлил дрелью кулинарную книгу? Я же знаю, что от этих звуков у Романовича чуть ли не приступ эпилепсии начинается.
– Да. Это был я. Тебе пообещать, что я больше так не буду? И кстати, продай свою старую машину и сделай ему подарок – сними нормальную студию!
Подзатыльник номер три. Аня твердила ему, что нужно было в более корректной форме мне преподнести этот совет.
Тут в окно постучали бутылки «Heineken».
– Шампанского не нашел. Работали только палатки!
– Да хоть самогон! С тобой хоть какательный чай, – крикнула я Алеку, опуская стекло.
– Уверена? У нас только один санузел.
– Слушай, а не жирно нам два джипа на семью?
– А почему нет? – спросил Романович, открывая бутылки. – И тем более моя жена, что хочу, то дарю!
Заметьте, я его за язык, и тем более кредитку, не тянула.
– Я отвратительная жена! Ужасная... Вредная... Ничего не умеющая...
– Самокритика – это, конечно, хорошо, но не обольщайся! Я же еврей!
– Нет, я к тому, что, если хочешь, я не буду ложиться спать, буду готовить тебе завтраки, только очень прошу, не уезжай никуда дольше чем на десять часов!
– Договорились! Беру тебя на работу ассистентом!
Я практически не скорчила морду. Пижаму надевать было бы кощунством. Дома было тепло потому, что было то самое «Дома»!
Душа свернулась в мягкий клубочек и приторно устроилась в теле. Сахарно-тростниковые мысли, да и просто мятный настрой под невидимым зонтом моей улетучившейся печали.
А совесть мучила из-за котлет. Но я исправлюсь!
22. Швабра пятьдвадцатьпять: оно возвращается
Завтрак я чуточку проспала. От Романовича была записка с указаниями постановки на учет в ГАИ машины и прочих бюрократических моментов.
Мною же на первую половину дня была назначена явка на работу с повинной за двухдневный прогул. Мои извинения перевели в еврообразный штраф. Ну не суть. Я была счастлива.
Я была счастлива, даже когда на определителе высветилась швабра пятьдвадцатьпять. И когда она настояла на обеденной встрече, я снова была счастлива. Моему счастью ничто не могло помешать.
Ну или почти ничто.
Мы засели в «Де Марко».
На этот раз мне еще больше нравился Ирин пиджак. Ярко-красный, с коротким рукавом. Красотища.
– Слушай, мне нужен твой совет. – Она явно нервничала, потому как нервно курила, потом перевела взгляд на кольцо. – С мужем помирилась, что ли?
– Да! – практически выкрикнула я в ответ.
– Счастливая.
– Это точно! Так что случилось, рассказывай!
– Только поклянись, хотя ладно, не клянись, я тебе верю! – протараторила она с такой скоростью, что хотелось посоветовать ей начинать читать рэп.
Мне снова переставал нравиться ее пиджак. Фактура не та.
– Я тебя слушаю. Обещаю не раскрывать твоих секретов. – Я настроила себя на запоминание деталей, чтобы ничего не забыть при пересказе Ане.
– Насколько хорошо Марат и Алек дружат?
– Класса с третьего. Не разлей вода, – по крайней мере я знала эту версию.
– Хреново дело.
Я точно ее закопаю.
– Сигарету можно? – спросила она, смяв свою пустую пачку.
Чем-то все это попахивало. И явно не просто табачным дымом.
– Да, конечно, угощайся. – Она как-то странно выдохнула, нервно, что ли. – Совсем недавно я переспала с Маратом.
Всуньте мне в рот целую пачку. Прикурю сама.
Вот это называется вляпались. Женщина, которая пытается завести роман с моим мужем, думая, что я его сестра, спит с его лучшим другом, который встречается с моей подругой. Москоу-сити переместился в Калифорнию и назывался скромно городом Святой Варьки.
– А как так получилось? – спросила я, не верящая в реальность произошедшего.
– Да действительно случайно. Дотусовались.
Она сделала алкогольный щелчок по шее.
