— До Уолтера у мистера Хэйвена на собеседовании было с полдюжины кандидатов! — рассказывала Лалита. — Некоторые вставали и выходили прямо посредине беседы. Это все узость мышления и страх перед критикой. Никто, кроме Уолтера, не увидел в этом предложении возможностей для человека, готового рискнуть и не цепляющегося за общепринятые условности.
Уолтер поморщился, не скрывая, впрочем, удовольствия.
— У этих людей работа была гораздо лучше, чем у меня, — заметил он. — Им было что терять.
— Но что же они за экологи, если заботятся о сохранении рабочего места больше, чем об охране природы!
— А что им делать, у них есть семьи и свои обязанности.
— Но ведь у вас тоже!
— Смирись, чувак, просто ты — совершенство, — недобро сказал Кац. Он все еще надеялся, что, когда они встанут, обнаружится, что у Лалиты огромная задница или толстые бедра.
Чтобы спасти голубого лесного певуна, продолжил Уолтер, трест намеревается создать в Вайоминге, на западе Вирджинии, свободную от дорог территорию площадью в сто квадратных миль под рабочим названием «Лазурная сотня» и окружить ее «буферной зоной», где можно будет охотиться и пользоваться транспортом. Чтобы купить права на работу на поверхности и разработку такого большого участка, тресту придется разрешить добывать уголь методом открытых разработок на трети этой территории. Остальных претендентов отпугнуло именно это. С экологической точки зрения открытые разработки в их нынешнем виде неприемлемы: скальный гребень взрывают, чтобы оголить угольные пласты, битый камень засыпает окрестные долины, уничтожая полные жизни ручьи. Уолтер, однако, полагал, что при разумном руководстве усилия по восстановлению экологического баланса окажутся куда более действенными, чем кажется многим; а главное достоинство полностью выработанного месторождения состоит в том, что его больше никто не будет трогать.
Кац понял, что соскучился по спорам с Уолтером.
— Но разве мы не собирались оставить уголь под землей? — спросил он. — Мы же ненавидели уголь.
— Это долгий разговор, — ответил Уолтер. — В другой раз.
— У Уолтера есть потрясающие идеи насчет органического топлива, — вмешалась Лалита.
— В общем, мы смотрим на эту проблему реалистично, — подытожил Уолтер.
Прекрасно было и то, продолжал Уолтер, что трест вкладывал деньги в Южную Америку, где лесной певун, подобно множеству североамериканских певчих птиц, проводил зимы. Андские леса исчезали с устрашающей скоростью, и в последние два года Уолтер ежемесячно ездил в Колумбию, скупая там большие участки земли, налаживая отношения с неправительственными организациями, поддерживающими экотуризм, и помогая крестьянам заменять дровяные печи на электрические и солнечные батареи. Доллар по-прежнему высоко ценился в южном полушарии, и южноамериканская часть Общеамериканского птичьего заповедника уже была подготовлена.
— Мистер Хэйвен не собирался ничего строить в Южной Америке, — сказала Лалита. — Он даже не думал об этом, пока Уолтер не подал ему эту идею.
— Помимо всего прочего, — продолжил Уолтер, — я подумал, что создание парка, объединяющего два континента, может положительно сказаться на образовании. Поможет людям понять, что в природе все взаимосвязано. Мы надеемся со временем проспонсировать создание маленьких заповедников на пути миграции певуна, в Техасе и в Мексике.
— Здорово, — тупо сказал Кац. — Хорошая идея.
— Отличная идея, — согласилась Лалита, уставившись на Уолтера.
— Дело в том, — сказал Уолтер, — что земля исчезает так быстро, что ждать, пока о ней позаботится правительство, бессмысленно. Правительство избирается большинством, которому плевать на биологическое разнообразие. А вот миллиардерам, как правило, не плевать. Они не хотят полностью загадить планету, потому что надеются, что именно их наследникам достанет денег, чтобы полностью ею насладиться. Вин Хэйвен начал устраивать заповедники на своих ранчо в Техасе, потому что ему нравилось охотиться на крупных птиц и наблюдать за мелкими. Эгоизм, да, но обе стороны выигрывают. Что же касается изоляции как способа остановки развития, гораздо проще обратить несколько миллиардеров, чем научить уму-разуму американских избирателей, которые крайне довольны своим кабельным телевидением, приставками и широкополосным Интернетом.
— К тому же тебе бы вряд ли захотелось, чтобы по твоим заповедникам носилось триста миллионов американцев, — добавил Кац.
— Точно. Это уже был бы не заповедник.
— То есть, грубо говоря, ты перешел на темную сторону.
Уолтер рассмеялся:
— Пожалуй.
— Вам надо познакомиться с мистером Хэйвеном, — обратилась Лалита к Кацу. — Он очень интересный человек.
— Я думаю — дружить с Джорджем и Диком!
— Дело не в этом, Ричард, — сказала она. — Совсем не в этом.
Ее очаровательное произношение возбуждало в Каце желание перечить.
— Он же охотник. Так, наверное, и на охоту с Диком ходит?
— С Диком они на самом деле иногда охотятся, — сказал Уолтер. — Но Хэйвены едят дичь и заботятся о дикой природе на своей земле. Охота — это ерунда. Да и чета Бушей не составляет проблемы. Когда Вин приезжает в город, он смотрит матчи «Лонгхорнов» в Белом доме, а в перерывах обрабатывает Лору. Ему удалось заинтересовать ее морскими птицами на Гавайях. Думаю, скоро там начнется работа. Нет, Буши сами по себе — это не проблема.
— А в чем проблема? — спросил Кац.
Уолтер и Лалита обменялись беспокойными взглядами.
— Ну, проблем несколько, — начал Уолтер. — В том числе и денежная. Учитывая, сколько мы тратим на Южную Америку, было бы неплохо получить какое-нибудь финансирование в Западной Вирджинии. Да и вся эта история с открытой разработкой оказалась не из легких. Местные активисты демонизируют угольную индустрию, а особенно ОР.
— ОР — это открытые разработки, — пояснила Лалита.
— «Нью-Йорк таймс» предоставляет Бушу и Чейни спокойно шастать по Ираку, но не перестает гнать эти чертовы передовицы об ужасах ОР, — продолжил Уолтер. — Никто — ни на федеральном уровне, ни на уровне штата, ни в частном порядке — не хочет участвовать в проекте, который предполагает пожертвование горными хребтами и изгнание несчастных семей с земли их предков. Они и слышать ничего не хотят о восстановлении лесов, создании рабочих мест в экологии. Вайоминг — это пустошь, от нашего проекта страдает менее двух сотен семей. Но все это представляется как противопоставление злобных корпораций и беспомощных простых людей.
— Так глупо, — сказала Лалита. — Они даже не слушают Уолтера. Он говорит о восстановлении экологического баланса, но люди просто затыкают уши, когда он входит в комнату.
— Еще есть такая штука, как региональная программа по возрождению лесов Аппалачей. Рассказать подробнее?
— За вами так интересно наблюдать, когда вы обо всем этом говорите, — сказал Кац.
