Хорошо Людке, та для себя сразу решила, что Наташка — это что-то типа младшей сестры. Учить, заботиться, сопереживать. Он тоже хочет заботиться, но кто ж ему разрешает-то?
А может, и не беда, может, наоборот — счастье. Ведь он влюбился. Это вам не случайный секс с модельками местного производства. Любая из них, не задумываясь, выбрала бы самый дорогой и навороченный телефон. За его-то счет.
— Владимир Иванович!
Владимир вздрогнул — такой у нее был странный голос. Возбужденный, умоляющий? Он посмотрел на нее.
— Владимир Иванович, у вас темные очки есть? Прямо здесь, в машине?
— Не знаю, может, и есть, посмотри в бардачке…
Наташка открыла бардачок и принялась быстро перебирать всю ту тысячу мелочей, которые там накопились за зиму, Владимир наводил там порядок два раза в год, когда по сезону менял резину. Очки нашлись, когда Наташка уже было совсем отчаялась.
— Можно я их надену? Пока мы в городе? Пожалуйста, я их потом вымою… — Она и впрямь смотрела на него умоляюще.
Вот. Вот оно. Он знает, как всучить ей этот дурацкий сотовый телефон. Правда, зачем ей понадобились его прошлогодние, уже немодные, к тому же явно мужские, очки, тоже непонятно, но это дело десятое. Зачем-то нужны. Судя по тому, как она сейчас на него смотрит, — очень нужны, просто позарез. И хорошо, и ладненько, нам это только на руку.
— Только с одним обязательным условием, — серьезно сказал он. — Согласна?
Наташка на секунду задумалась. Какое может быть обязательное условие? А, бог с ним, какое бы ни было, безопасность ничего не подозревающего хозяина важнее, она эту базарную шпану знает, Маратик не раз хвастался, как они учили жизни кого-нибудь. Того, кто им перешел дорогу, не то сказал, не так посмотрел…
— Все, что скажете, Владимир Иванович, — решительно сказала Наташка.
Все, что он скажет… Это она погорячилась. Мало ли что он может сказать? Хотя… Что он может? Поехали в сауну? Займемся сексом? Стань моей любовницей? Слово «любовница» подразумевает любовь. А любовь по заказу не бывает. Не получается. Так что это он погорячился. Придется использовать полученный карт-бланш по назначению.
— Наташ, только сразу не брыкайся, пожалуйста. Я считаю, что у тебя должен быть сотовый. Мало ли что, надо всегда быть на связи. Я уверен, и Людка так думает. Так что давай, пока вместе в городе, выберем тебе телефон, хорошо?
— Конечно, Владимир Иванович, если вы считаете нужным…
У него гора с плеч свалилась. А он-то, дурень, понавыдумывал, смоделировал ситуацию…
Как выяснилось, рано радовался. Наташка деловито добавила:
— Только чего выбирать-то? Самый дешевый, да и все.
— Наташ, ты не понимаешь. Сотовый — это личная вещь, он должен нравиться, его должно быть приятно в руки брать. Картинки там всякие, финтифлюшки, фотографии. В дешевых телефонах дополнительных функций минимум, понимаешь?
— Нет, не понимаю. Телефон должен звонить, разве не так?
Кажется, она правда искренне удивилась. И смотрит на него. Уже целую минуту смотрит.
Владимир сделал вид, что рассердился:
— Да мне просто стыдно будет, если кто-нибудь увидит тебя с дешевым телефоном! Кто-нибудь из гостей! Ко мне и партнеры по бизнесу приезжают, скажут: Сокольский — жлоб, не мог нормальный телефон помощнице по хозяйству купить!
Это он врал, конечно. Его приятелям, они же партнеры, было глубоко наплевать даже на то, какой телефон у его жены, не говоря уж про домработницу. Но Наташка об этом не знала, поэтому печально вздохнула и все-таки согласилась выбрать, а не просто купить самый дешевый. Как выяснилось, они уже минут пять стоят около салона и пререкаются. Такое расточительное отношение ко времени, которого оставалось все меньше, Наташка позволить себе не могла, перестала спорить и с обреченным видом последовала за Владимиром.
Раньше она сотовые никогда не покупала. И даже не рассматривала. Цены казались номерами телефонов. Вот такой вот грустный каламбур, подумала Наташка. Хозяин что-то горячо говорил, суетился, за две минуты загонял продавцов… Она молчала и почти не слушала. То, что он совал ей в руки и предлагал рассмотреть на предмет нравится — не нравится, стоило как минимум обе ее бывшие зарплаты за два месяца. Она поправляла сползающие очки и ждала, когда он, наконец, на чем-нибудь остановится. Времени в обрез, еще продукты выбирать, домой ехать, готовить, убирать после готовки, на стол накрывать…
Кажется, он что-то спрашивает. Наташка не расслышала, вернее, прослушала, а переспросить постеснялась и просто кивнула головой.
Владимир с облегчением вздохнул. Как хорошо, что она отвлеклась и не видела, сколько стоит ее новый телефон! Надо попробовать вспомнить: а барышням своим он такие дорогие подарки делал когда-нибудь? Вряд ли. Владимир предпочитал тратить деньги на совместные развлечения, на продолжение праздника. Сейчас он млел от нового ощущения: он сделал женщине дорогой подарок, а она даже не подозревает о цене, которая явно предполагает особую благодарность с ее стороны. Правда, Людка тоже не дурочка, но он придумает, что соврать. Скажет, акция была, скидки. И совсем здорово, что телефон с таким обилием возможностей не может оказаться простым в обращении. А это что значит? А это значит, что Наташка сама ни за что не разберется, и он ей все будет показывать. И это будет то самое совместное занятие, столь полезное для дальнейшего сближения…
А Наташка чуть ли не напевала про себя: на рынке ее никто не узнает. Еще бы — новая одежда, новая прическа, темные очки, из-под которых даже бровей не видно, не то что глаз. И, конечно, сопровождающий. Вот, например, Ираида — с кем бы и где ни ходила, несмотря на пол, возраст и количество ее спутников, ко всей компании обращались «женщина». Некоторые из спутников даже обижались. А чего обижаться-то? Идет по базару статуя свободы, и что теперь — на всех, кто при ней находится, внимание обращать, что ли?
В их паре внимание обращали на высокого статного Владимира, а Наташка была как бы при нем. В какой-то момент ей показалось, что рыбная Тоня что-то заподозрила. Наташка от страха засунула руки в карманы новой светлой курточки (я не боюсь, не боюсь) и наткнулась на новый телефон. Достала, повертела и сунула обратно. Тоня, напряженно смотревшая на нее, после этого сразу успокоилась и попыталась обвесить. Если Тоня что-то и заподозрила, так телефон сразу развеял все подозрения. Ну не может у Наташки-дворняжки, Маратиковой девки, быть такого крутого телефона. Померещилось.
Владимир, окрыленный собственной щедростью, все время старался спрятать довольную улыбку. Наташка наверняка обрадовалась подарку. Вот, и телефон зачем-то из кармана вытащила. Она ведь даже не знает, как его разблокировать. Значит, все-таки угодил. И как с ней хорошо по рынку ходить! Его мать, например, два часа потратила бы. С Людкой и того хуже — ее все почему-то пытаются обмануть. А она стесняется возмущаться вслух. А эта как будто точно знает, куда и зачем идет. Потрясающая женщина, таких просто не бывает. Он вдруг вспомнил, как в самый первый вечер, когда он ее увидел, все рассматривал светлые Наташкины ресницы, мысленно обзывал молью. Идиот. Да за одно вот это вот умение безошибочно распределять свое и чужое время ее надо… ей надо… жениться на ней надо! Двадцать минут — и готово дело, три неподъемных пакета. Она так забавно все пыталась отнять у него хотя бы один, хотя бы самый легкий, забегала вперед, заглядывала в глаза…
