— Нет, я не слышал о Генри Розвуде ничего порочащего, — осторожно ответил он.
— Но разве вы только что не подразумевали противоположное?
— Прошу прощения, если так показалось. Я пьян и болтаю всякий вздор. — Он рывком спустил ноги на пол и сел. — Извините, что потревожил ваш отдых. Думаю, мне стоит отправиться к себе и как следует проспаться.
Без сомнения, он был пьян, когда появился у нее в спальне, но сейчас Элли так не казалось. Ее обеспокоило, что несколько минут назад они вдруг заговорили о ее отце, и Джастин тут же свернул разговор. Как будто он был посвящен во что-то, чем не собирался с ней делиться.
И первые же его слова отнюдь не уменьшили подозрения.
— Господи, только посмотрите на время! — Он взглянул на вынутые из кармана часы. — Вы, безусловно, правы, мои мать и бабушка могут вот-вот вернуться, они не должны обнаружить меня в вашей спальне. — Он убрал часы и выпрямился, собираясь уходить.
Элли прислонилась к спинке кровати, подогнув под себя ноги.
— Джастин, вы бы мне рассказали, если бы узнали о моем отце что-то, что могло бы повредить репутации вдовствующей герцогини?
Он резко обернулся к ней:
— А ваша собственная репутация вас не беспокоит?
Она пожала плечами:
— Я вышла из безвестности и с радостью туда вернусь, но мне невыносимо думать, что из-за меня будут неприятности у вашей бабушки, матери или у вас.
Лицо Джастина смягчилось.
— А что насчет вас? Вы бы стали скучать по светскому обществу или жалеть, что его потеряли?
Слегка поколебавшись, Элли мысленно признала, что скучала бы по многому. Во-первых, по теплому и доброму отношению Эдит Сен-Джаст, а теперь еще и ее невестки. Во-вторых, по дружбе с Магдаленой Мэттьюз — у Элли еще никогда не было близкой подруги, какой стала ей за последние несколько дней мисс Магдалена. И она бы скучала по Джастину. У нес было вдоволь времени подумать над своими чувствами к нему. И она осознала, что, как бы ни желала иного, глубоко его любит. Любит и нуждается в нем, даже зная, что будет отвергнута обществом — его обществом, — и готова зайти очень далеко, даже принять предложение стать его любовницей, если таковое последует.
— Я бы скучала по вашей семье, — честно ответила она. — Вы все невероятно добры ко мне.
— Но я-то уж точно не был добр, Элеонора! — резко возразил Джастин.
— Были. — Смягчившись, она посмотрела на него через комнату. — Хотя и несколько неординарно. Но при этом сделали все возможное, чтобы меня приняли в обществе.
«Может, и так», — расстроенно подумал Джастин. Но он все еще держал при себе сведения, которые могли превратить ее в изгоя.
Черт побери, надо что-то делать в ситуации с Личфилдом, чем скорее, тем лучше.
Глава 16
— С Личфилдом что-то надо делать, Ричмонд! — озвучил свою мысль Джастин, напряженно сверля взглядом графа. Они боксировали в салоне у Джексона, поблескивая скользкими от пота телами, раздетые до пояса.
— Соглашусь, как только вы перестанете вбивать меня в помост, — жалко протянул лорд Андерсон, содрогнувшись после свирепого удара в челюсть.
Джастин тут же отпрянул.
— Проклятье! Прошу прощения, Ричмонд. — Он выпрямился и отвесил поклон в знак признания ничьей и окончания боя.
По дороге в раздевалку он с любопытством поглядывал на своего спарринг-партнера. Физически он был гораздо мощнее Джастина.
— Ваша обеспокоенность о своей подопечной достойна восхищения.
Джастин прекратил вытираться и с подозрением покосился на него:
— На что вы намекаете?
Ричмонд ухмыльнулся:
— Она прекрасная юная леди.
— И возможно, принадлежит отцу, который кто угодно, только не джентльмен!
Граф задумчиво сел, вытирая пот со своих великолепных мускулов, выдающихся свидетельств физической силы.
— И сей факт влияет на ваше к ней отношение.
— Не будьте идиотом!
— Некоторые могли бы счесть…
— Значит, некоторые не способны опознать бриллиант у себя под носом, — еще сильнее возмутился Джастин.
— Но вы-то способны?
Джастин криво улыбнулся:
— До такой степени, что даже всерьез задумался о… — Он осекся, осознав, что едва себя не выдал.
— Да?
Джастин быстро переменил тему:
— Элеонора не должна нести ответственность за своего родителя.
— Даже если им действительно окажется Личфилд?
— Даже тогда, — мрачно ответил Джастин. Он вспомнил, как, отправившись прошлым вечером в спальню к Элеоноре поговорить по душам, осознал, что природа его собственного отношения к ней гораздо серьезнее, чем он раньше мог признавать.
Правда об отце обрушила его защитные стены до такой степени, что он больше не мог скрывать это даже от самого себя. Он столь решительно не желал вовлечения чувств там, где дело касалось женщин, что в полной мере не осознавал, насколько разительно Элли изменила его жизнь, пока прошлой ночью не вернулся к себе в спальню, трезвый, но абсолютно не способный заснуть. Коренным переломом стало его возвращение в Ройстон-Хаус после стольких лет категорического отказа. Может, он и говорил Элеоноре, что возвращается, потому что хочет быть рядом с бабушкой, если она снова заболеет, но в глубине души всегда знал, что истинная причина в ней, в его потребности ее защитить, особенно от таких типов, как Личфилд. Потребности, которая привела к глубинному и неожиданному осознанию.
— Любопытно, что при всей распущенности Личфилда и его наплевательскому отношению к желанию женщины, — неторопливо продолжал Ричмонд, — по Англии не бродят табунами его бастарды.
Джастин пожал плечами:
— Мы этого не знаем.
— Тогда, может, стоит постараться это, доказать?
— Ради чего? — полюбопытствовал Джастин.
Ричмонд отвел взгляд и сосредоточился на застегивании своего жилета.
— У меня есть свои причины.
— И эти причины состоят в?..
— Я пока не готов это обсуждать.
— Черт побери, Ричмонд! — взорвался Джастин. — Если у вас есть хоть какие-то указания на то, что Личфилд — не отец Элеоноры, ради бога, сжальтесь и скажите мне!
— Почему это для вас так важно? — спросил граф.
Джастин отвел глаза.
— Моя бабушка без ума от Элеоноры.
— А вы нет? — усмехнулся Ричмонд.
Джастин стиснул зубы, его лицо окаменело.
— Это не ваше дело, черт побери!
— Простите, что я так говорю, но кажется, вы сами в большой степени без ума от мисс Розвуд.
