— Товарищ Вязинцев? — спросил мужской голос, и я почувствовал, как в животе кислым кипятком растекся страх.
— Да, — мертво отозвался я. Обращение «товарищ Вязинцев» означало только одно — звонят библиотекарю широнинской читальни.
— Алексей Владимирович, это Латохин беспокоит. Мы с вами познакомились на собрании…
Хроменький руководитель колонтайской читальни. Я вспомнил его.
— Здравствуйте, товарищ Латохин, — сказал я.
— Алексей Владимирович, мы уверены, что вы не откажете нам в братской помощи…
— Товарищ Латохин…
— Алексей Владимирович, — с нажимом сказал Латохин, — я знаю, вы совсем недавно потеряли четверых, но ведь без нас результат сатисфакции был бы более плачевным! В конце концов, вы подписывали документ…
— Товарищ Латохин, — спохватился я, понимая, что нарушил этикет, — разве мы отказываемся? Я ведь тут совсем недавно, вам бы лучше с Маргаритой Тихоновной поговорить…
— Но ведь библиотекарь — вы! — удивился Латохин.
— Да, но это еще формальность, Маргарита Тихоновна решает все…
— Детский сад, — буркнул Латохин и повесил трубку.
Вечером на Гвардейцев Широнинцев состоялся военный совет. Собрались все, кроме Вырина. Маргарита Тихоновна пришла в темных очках — левый ее глаз полностью закрывало набрякшее изуродованное веко. У Сухарева рука, точно белая клешня, висела на марлевой перевязи, из-под гипса выглядывали кончики пальцев, похожие на картофельные ростки. Луцис почти оправился от сотрясения мозга, хотя в машине его укачало и Книгу он не читал, жалуясь на головокружение и тошноту. У Анны Возгляковой сломанная ключица уже срослась, но кость еще побаливала.
Увы, мои надежды отсидеться номинальной фигурой не оправдались. После короткого доклада о состоянии дел Маргарита Тихоновна свалила на меня бремя председательства.
Произошло следующее: на наших колонтайских соседей наехала мигрирующая библиотека, растерявшая в результате стычек свои Книги, а теперь снова собирающая, как разбросанные камни.
Когда-то вотчиной опасных кочевников был город Актюбинск. У них имелось три Книги Радости, Книга Памяти, Книга Терпения и Книга Ярости. Читатели называли себя павликами, по фамилии первого библиотекаря Павлика. Актюбинцев разорила не Мохова, а Лагудов, за год до Невербино, затем от души постарались мародеры, сократив внушительную группировку до размеров маленькой читальни. Павлики, спасая жизни, покинули насиженные места.
Изгнанников оставалось двенадцать человек, и была у них Книга Ярости, способная погрузить в слепое бешенство. Эта Книга не приносила удовольствия, но подаренная ею агрессивная, рвущаяся наружу эмоция хорошо помогала в бою. Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба читальни, если бы на них не вышел Семен Чахов, театральный художник-оформитель. У него был украденный список распределения Книг, в котором указывалось, кому достались захваченные Книги павликовской библиотеки. Появление списка послужило стимулом для возрождения читальни. Павлики задумали восстановить справедливость и вернуть Книги. Первой жертвой стала оренбургская читальня, по несчастью владеющая одной из Книг Радости, принадлежавшей когда-то павликам. Павлики вырезали читальню и отбили Книгу. Кровавый маршрут пролег через Челябинск и Курган. Были возвращены Книги Радости. Грозные новости пришли из Новосибирска. Актюбинские мстители получили свою Книгу Терпения.
Совет, разумеется, следил за павликами, рассылал предупреждения, грозил карательными акциями, но безуспешно. Войска Совета всегда запаздывали к месту боевых событий, притворно сетуя на неуловимость противника. Всем здравомыслящим читателям было ясно — причина неуловимости кроется лишь в том, что разорительный рейд павликов просто выгоден Совету — удельные читальни исчезали.
Следующим объектом нападения оказывалась колонтайская читальня, владеющая Книгой Памяти. По данным, поступившим из Совета, павликов с недели на неделю следовало ожидать в Колонтайске. В Совете Латохину обещали подкрепление, но основная надежда была на соседей. Латохин беспокоился не зря. Павлики снова сделались полноценной библиотекой с общим числом до восьмидесяти читателей. И кроме прочего, у них были Книга Ярости и Книга Терпения — незаменимые бойцовские Книги, лучше которых может быть только редчайшая Книга Силы…
Вот что я узнал от Маргариты Тихоновны. Потом она сказала:
— Предлагаю выслушать нашего библиотекаря Алексея Владимировича.
Увы, на ум приходил малодушный вопрос, можно ли под каким-нибудь красивым предлогом отказаться от исполнения долга перед колонтайской читальней. Спрашивать в лоб я постеснялся и начал издалека:
— Я человек новый… Мне сложно судить. Конечно, проще считать это сугубо проблемой колонтайской читальни, и, в конце концов, Книга Памяти принадлежала библиотеке из Актюбинска…
Я сделал паузу, но никто не взялся закончить мою мысль, дескать, раз так, то и соваться в это дело нечего. Наоборот, все ждали продолжения.
— Мы понесли значительные потери, у нас самих ситуация непростая… — И снова ответом было внимательное молчание.
— Давайте признаемся себе честно: можем ли мы отказать колонтайской читальне?…
Широнинцы заулыбались. Мои слова ошибочно воспринимались как риторическая ирония мужества из области: «есть ли порох в пороховницах».
— Ну, разумеется, не можем отказать, — весело сказал Луцис.
— Ежу понятно, — поддержал его Сухарев. — К тому же мы и бумагу подписывали.
— Ребята, шутки в сторону, — вмешался Дежнев, — надо решить, сколько человек мы посылаем?
Маргарита Тихоновна кивнула:
— Вопрос хороший, Марат Андреевич. Ради нас колонтайская читальня пожертвовала тремя бойцами. Я считаю, мы должны отправить не меньше четырех человек.
— А что, — бодро сообщил Тимофей Степанович, — я всегда готов.
Кручина, Иевлев и Луцис как отличники-пионеры подняли руки.
— Денис! — воскликнул Марат Андреевич. — А ты куда? Ну какой из тебя сейчас боец… Пойдут Тимофей Степанович, Федор Александрович… — Марат Андреевич посмотрел на Оглоблина, и тот с готовностью кивнул. — Ну и ваш покорный слуга…
— Это три человека, — тихо сказала Маргарита Тихоновна. — Кто еще, товарищ Дежнев?
— Допустим, Таня. Или Светлана. Или Вероника…
— Светлана останется, — уперся Луцис, — зачем она? От меня в любом случае больше пользы.
— Денис, ну ты сам подумай, — добродушно пробасил Иевлев. — Действительно, за нас погибли трое колонтайцев, но это не означает, что мы тоже обязаны рассчитаться трупами. Нам победа нужна… Ты лучше отдыхай, сил набирайся. Но с Дежневым я тоже не согласен. Зачем брать женщин?
— Погодите, — вздохнул Марат Андреевич. — Давайте рассуждать логично. Товарищи Иевлев и Кручина — силовой костяк нашей читальни. На Сашу и Дениса, вы не обижайтесь ребята, но это правда, пока рассчитывать особо не приходится. С Гришей и так все ясно. Маргарита Тихоновна и Анна — не вполне здоровы. Кто-то же должен защищать Книгу и Алексея… А наши красавицы, — он улыбнулся, — сражаются замечательно…
