Изабелла поникла головой.
– Да хватит киснуть! – в отчаянии воскликнула Кэтрин. – Ты сама позволяешь жизни проходить стороной. У тебя не будет другого шанса. Ты берешь пример с отца, но ты уверена, что это лучший из путей? Джефф добровольно пожертвовал своей жизнью, чтобы помогать другим. Но при этом он настолько забыл самого себя и свои желания, что много лет даже не замечал, какая пропасть лежит между ним и его женой, то есть мной. И ты выбрала такого же неподходящего человека. А твоя работа? Разве это самое важное в жизни, детка? Изабелла, в твоей душе живет страсть, а ты добровольно погребла ее под слоем пыли и тоски. Проснись! Знаешь, почему я так резко все бросила? Потому что я всегда жила не своей жизнью и пыталась быть не тем, кем была на самом деле. Жизнь проходила мимо, а я только провожала ее взглядом, полным разочарований. И ты идешь тем же путем. У тебя перед глазами мой пример, неужели ты не видишь сходства? Да, я была не лучшей матерью и женой, но потом я научилась выбирать то, что делает меня счастливой. Не важно, что ты выберешь. Главное, чтобы выбор был честным. Можешь делать все, что тебе нравится, потому что у тебя еще есть время и силы. И в том, чтобы перешагнуть постигшее тебя горе, обрести способность снова радоваться жизни, стремиться и добиваться, – во всем этом нет ничего постыдного. Поверь, никто не придет и не сделает тебя счастливой. Только ты одна можешь это сделать.
Этот разговор стал чем-то вроде будильника судьбы. Изабелла чувствовала, что ее мать права. Да, Кэтрин не смогла осчастливить свою дочь, но сама научилась быть счастливой, а это было редкое качество.
Иззи мысленно сравнивала себя с матерью. Кэтрин получала то, чего хотела. Она выбирала цели и шла к ним, она получала от жизни удовольствие. Словно в противовес ей Изабелла представляла собой типичный пример человека, который никогда и не начинал жить для себя. Да, она с отличными отметками окончила школу и колледж, да, она преподавала и получала за это деньги… Достижения? Можно ли назвать достижениями то, что не делает счастливой? Когда умерла Гэбби, Изабелла словно перестала пытаться выбраться из трясины, которая тянула ее на дно. Словно жизнь могла в любой момент оборваться по глупому решению судьбы. Словно ежесекундно Изабелла рисковала быть сбитой пьяным водителем, что, разумеется, превращало в бессмысленность все попытки изменить жизнь. Как будто она каждый день ждала, что на школьной парковке ее раздавит автобус или в съемной квартире рухнет потолок… Она существовала, словно амеба, руководствуясь лишь простейшими функциями.
Кэтрин была права, о как она была права! Они были такими разными и так редко виделись, но почему-то мать сразу поняла, что творится с дочерью. Она знала, о чем думает Изабелла: если жизнь так легко оборвать, стоит ли ценить ее дорого и вкладывать в нее много энергии?
– Что будешь делать летом? – спросила Кэтрин.
– Да ничего. Собиралась пойти на курсы повышения квалификации, но так и не записалась, – призналась Изабелла.
Она так и не решилась, не смогла себя заставить. Ею владело всепоглощающее равнодушие.
А еще она волновалась за Шона. Она боялась потерять еще одного друга. А именно в случае Шона вероятность сильно возрастала. Иззи была готова к печальным новостям со дня его отъезда.
– Я хочу, чтобы ты развеялась. Совершенно не важно, как именно. Поезжай во Вьетнам, Мехико, Индонезию. На Галапагосские острова, наконец. Запишись на уроки живописи. Встречайся с людьми, выходи на улицу. Избавься от парня, которого не любишь, и найди себе другого. Ты погибаешь, Изабелла! А я хочу, чтобы ты очнулась. Я оплачу любые курсы, любое путешествие, только выбирай! Но ты должна встряхнуться.
Иззи была тронута этой речью.
– А ты счастлива в той жизни, которую ведешь? – спросила она. Пожалуй, этот вопрос она пронесла сквозь годы, но задала только теперь.
– О да. – Кэтрин кивнула, откинувшись на спинку стула. Было понятно, что она отвечает искренне. – Я много работаю, Иззи. Можно сказать, пашу, как лошадь. Но я люблю свою работу. И я люблю Чарлза. Он странный, эксцентричный, почти ненормальный, но именно это мне в нем нравится. И это взаимно, поверь. Я хочу, чтобы однажды ты тоже нашла такого человека, с которым жизнь обретет смысл. Ты много страдала и многих потеряла. Для двадцати трех этого достаточно. Пора что-то менять. Брось пару камешков и на другую чашу весов.
– Но я не знаю, чего я на самом деле хочу. Не знаю, куда идти…
– Так выясни. У тебя уйма времени. А у меня уйма денег, чтобы ты могла думать в комфорте и роскоши. – Кэтрин улыбнулась дочери, и внезапно между ними протянулась тонкая ниточка близости. – Я даю тебе неделю на раздумья. А потом ты скажешь, куда направишься.
После этого разговора Изабелла много размышляла о своей жизни. Она вспоминала, с какой искренностью они с Кэтрин обнялись после ленча. Затем Иззи зашла в книжный и накупила кучу альбомов и путеводителей по миру. Дома она залезла в Интернет и принялась изучать информацию по странам. Но как бы ни влекли ее водопады и озера, горнолыжные курорты и сафари, мысли неизменно возвращались к Аргентине или Бразилии. Пожалуй, для женщин, путешествующих в одиночку, эти страны нельзя было назвать безопасными. Однако везде в мире можно найти уголки цивилизации и хороший сервис. Изабелла решила научиться танцевать танго, а когда представила себя танцующей, то расхохоталась.
Хохот… такой непривычный звук. Она не смеялась много месяцев, ограничиваясь короткими смешками. Пожалуй, Изабелла впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему взволнованной будущими переменами. Она позвонила матери уже утром и рассказала о своих планах. Кэтрин порадовалась, хотя и предупредила, что Южная Америка – не самое комфортное для туризма место. Она посоветовала дочери нанять частного водителя, и та пообещала подумать.
– Я с радостью заплачу за все, – добавила Кэтрин. Она помолчала. – Может, после твоего путешествия пересечемся на юге Франции? У меня дом в Сен-Тропез.
Изабелла согласилась.
На следующий день она уже бронировала билет до Буэнос-Айреса. Перелет длинный, но он того стоит, подумала Иззи. Она выкупила номер в хорошем отеле и попросила менеджера забронировать ей машину с водителем. Иззи собиралась провести там неделю, но при желании могла остаться дольше. Затем вылет в Париж, далее – в Ниццу, где на арендованной машине предстояло добраться до Сен-Тропез. Неделя на побережье, возвращение в Париж…
Путешествие должно было начаться четвертого июля, а закончиться в августе.
Изабелла позвонила отцу и рассказала, как обстоят дела. Джефф пришел в восторг. Он был необычайно благодарен Кэтрин за то, что хотя бы раз она вмешалась в жизнь дочери, причем таким чудесным образом и в самый важный и подходящий момент, когда он, как ни старался, ничем помочь не мог. Он тоже видел, что дочь оказалась в тупиковой ситуации, видел, как она теряет искру, как жизнь течет мимо, но ничем, абсолютно ничем не мог ей помочь.
Иззи обещала заехать перед отлетом.
А затем она позвонила Джону. Он приглашал ее поужинать, и она решила все-таки встретиться с ним. Она хотела сказать ему, что уезжает и они больше не будут встречаться.
