И она осталась жить здесь одна, без Коли.
Весной тоже было очень тяжело работать, и детей становилось все меньше, многие болели, и их уводили или уносили. Лиза начала вылезать по ночам, как прежде, и ходить к большому дому в надежде, что увидит маму и попросит ее уйти отсюда. А еще она проверила Колину лазейку и его тайник. Некоторые продукты за зиму отсырели и испортились, но кое-что осталось в порядке.
Однажды ночью их принялись всех будить, заставили быстро одеться, куда-то повели, посадили в автобус, ждавший у большого взрослого дома, и повезли. Ехали они долго и остановились у какого-то дома в лесу. Всех детей завели в дом, раздали «витаминки», белые булки и воду. «Витаминку» Лиза привычно выплеснула, а булку съела и запила водой. В этом доме они просидели четыре дня и никуда не выходили, только в туалет во дворе по пятеро детей под присмотром тетки. И ничего не делали. «Витаминки» давали больше, и все спали, а Лиза лежала с закрытыми глазами и думала про Колю.
А потом их опять посадили в автобус и долго везли обратно. И снова все стало, как всегда: работа в полях и на огороде.
Через неделю после их возвращения все повторилось, да только Лиза в этот момент гуляла по участку, выбравшись в окошко и, спрятавшись в кустах, видела, как выводят ребят из дома. На этот раз все очень сильно, ну очень торопились, бежали бегом, и ее отсутствия никто даже и не заметил. Она сначала страшно испугалась и думала, что же ей делать, а потом увидела, как из большого дома тоже куда-то ведут бегом людей, но не всех, половину, наверное, и мамы среди них не было, она даже специально поближе подобралась, чтобы рассмотреть. Мамы точно не было.
Они все уезжали на автобусах и машинах. И кто-то бегал от большого дома к детскому, и что-то там делали, носили и выносили какие-то вещи, и вдруг на участок пришли совсем другие люди в нормальной одежде, и много. Они стали ходить по всему участку, а с ними Великий Проводник Светлого Нашего, и совсем не в своем белом шелковом балахоне, а в штанах и рубашке, и он что-то им рассказывал и показывал.
Стало совсем почти темно, и Лизе было видно все хуже, но свет над обоими домами горел, и когда эти люди проходили недалеко от поленницы, за которой она пряталась, Лизе стало слышно, о чем они говорят:
– Все, находящиеся здесь люди по собственному желанию оставили жизнь в городах и присоединились к нам в естественном желании жить в чистой природе, я уже много раз объяснял вам это… – рассказывал Великий.
И тут Лизе показалось, что среди этих других людей один дядечка похож на ее папу. Она сильно-сильно зажмурилась, открыла глаза и стала смотреть-смотреть! И этот похожий на папу дядечка вдруг повернулся и как будто посмотрел прямо на нее…
А Лиза выскочила из-за дров и побежала, и громко-громко закричала:
– Папа! Папочка!
И к ней сразу побежало много людей – два здоровых Брата, что всегда находились рядом с Великим, какие-то еще люди из тех других, обычных, и папа.
Папа прибежал первый и схватил ее на руки, и прижал к себе сильно, и тоже закричал:
– Лиза! Доченька! – отодвинул ее и принялся целовать везде-везде в лицо и в волосы, и плакал, и кричал: – Лиза!
А она кричала:
– Папочка! Папочка!
И тоже плакала.
Потом все вокруг закричали друг на друга, и прибежали еще какие-то люди с автоматами, и стали кричать еще громче. Но папа ее уже никуда не отпускал и унес в какую-то машину. Лиза вцепилась в него сильно-сильно и все повторяла: «Папочка, папочка!» К ним в машину пришел и сел какой-то дядечка и спросил у Лизы, где остальные детки, она сказала, что их увезли на автобусе, как в прошлый раз, и больше ее ни о чем не спрашивали тогда.
А их с папой куда-то повезли и привезли в дом, который оказался гостиницей, и папа не мог ничего делать, потому что Лиза не отпускала его и сильно держала, обхватив руками и ногами. Какая-то тетенька плакала и помогла им расстелить постель, и они с папой так вдвоем в обнимку и легли спать. И всю ночь Лиза просыпалась, вскрикивала и проверяла, не делся ли куда-то папа.
А утром откуда-то появились бабушка с дедушкой, и только тогда Лиза отпустила папу и перебралась на руки к деду.
В этой секте она провела восемь месяцев.
Первые несколько месяцев после освобождения Лиза ужасно боялась, что если заснет, ее снова куда-то увезут, и засыпала только на руках у папы или деда, и просыпалась несколько раз за ночь, и проверяла, где она и кто находится рядом, поэтому с ней всегда кто-то спал в одной кровати. К ним домой приходили какие-то дядечки и тетечки и расспрашивали ее про ту страшную жизнь. Она рассказывала им про все и про Колю.
Став старше, Лиза узнала подробности случившейся с ними беды. Маленький Павлуша умер во сне от так называемого «синдрома внезапной детской смерти». Отчего это происходит, ученые до сих пор не выяснили. Павлик был совершенно здоровым младенцем, который почему-то перестал дышать во сне.
От горя у Лизиной мамы, Наташи, что-то случилось с психикой. Папа, Григорий Антонович, пытался делать все возможное, чтобы помочь ей, – нашел хорошего психиатра, который приходил к ним домой и занимался с мамой, старался выполнять все рекомендации врачей, но ему нужно было работать и кормить семью, и, между прочим, и самому как-то справляться со своим горем – он же тоже потерял ребенка. Наташа вроде бы пошла на поправку, начала вставать с кровати и выходить из комнаты, а вскоре и вышла на улицу…
Да только пошла в церковь и по дороге «встретила» «добрых» людей, посочувствовавших и понявших ее горе. Потом выяснилось, что агенты этой секты дежурили на кладбищах и, будучи высококлассными психологами, сразу же вычисляли людей со слабой психикой, которые отдавались своему горю безраздельно, а потом якобы случайно встречались с ними на улице.
Одного разговора оказалось вполне достаточно. Мама стала ходить на собрания и очень скоро подписала дарственную на гараж и машину, полученные в наследство от родителей вместе с квартирой. Квартиру оттяпать так просто не удалось бы, потому что ее приватизировали на папу, маму и Лизу.
Оказалось, что их с мамой перевозили несколько раз, и в результате они оказались на Урале. Папа с дедом и дядей Андреем кинулись искать их сразу же, по горячим следам, подключив все свои связи, возможности и знакомства.
Но, на минуточку, на дворе середина девяностых, и органам милиции было наплевать на все эти секты и сгинувших в них людей, да и люди вообще им были в то время до фонаря, органы другими «важными» делами занимались.
Но Григорий Антонович не сдавался и продолжал искать жену с дочерью. Когда органы власти отказались продолжать следствие, он начал свое собственное расследование, смог многое разузнать про эту секту и через Интернет нашел группу энтузиастов, образовавших что-то вроде общества пострадавших, которые помогали друг другу в поисках и просто друг друга поддерживали. Объединив усилия, они продолжили поиск.
Но на их пути встало серьезное препятствие – секту «Светлого Нашего», как и большинство сект в то время, «крышевали» высокие милицейские чины. Создали секты циничные, хладнокровные мошенники, не гнушающиеся ничем, – там крутились очень большие деньги, и такие махинации закручивались, что прибыль от сект почти не уступала прибыли от наркобизнеса.
