25
Моника
Я не рассказала Майку о том, что планирую сделать, боялась, что он станет отговаривать или захочет, чтобы я просто сделала то, о чем мы договорились, и перестала рыться в деталях. Я догадывалась, что он чуть не кипятком писает от злости на меня. Майк оставлял резкие сообщения на голосовой почте, и каждый раз, когда я включала свой телефон, там высвечивались сообщения о пропущенных звонках из Австралии. Прошлой ночью он звонил раз сто и предупредил, чтобы я ни с кем не разговаривала, пока не переговорю с ним.
Но я не могла ему перезвонить, ведь до сих пор еще ничего не прояснилось. Сначала я должна была понять, что происходит. Я не лучший журналист в мире, скорее рабочая лошадка, тут я себя никогда не обманывала, но я чувствовала, что происходит что-то странное, и это меня заводило. Хотя бы в одном отношении я похожа на своего брата – я дотошная. Поэтому в один из своих выходных на неделе я отправилась в Суррей. На станции взяла такси – адрес был у меня нацарапан на клочке бумаги – и уже через десять минут стояла перед большим домом в Вирджиния-Уотер.
– Симпатичное местечко, – заметил таксист, поглядывая на дом через лобовое стекло, пока выписывал мне счет.
– Да… подыскиваю площадку для съемки порнофильма, – ответила я. – У них, кажется, неплохие расценки.
Когда таксист уезжал, я улыбалась, девушка Майка меня бы одобрила.
Очень скоро я поняла, что не смогу обследовать дом по своему первоначальному плану, – он был окружен высокой изгородью и стоял так далеко от дороги, что я непременно привлекла бы внимание, если бы отправилась пешком по длинной подъездной дорожке. А я хотела осмотреть дом по-тихому, может, если получится, узнать кое-что о его обитателях, его историю, чтобы понять, что, собственно, ищу. Вместо этого я стояла в начале подъездной дорожки, наполовину укрывшись за деревом, которое росло рядом с чугунными воротами, и ждала неизвестно чего.
Дом был в стиле Тюдор, большой, с освинцованными окнами, я всегда думала, что в таких мечтают жить бухгалтеры. (Может, это порочит бухгалтеров или дома а-ля Тюдор, но я лично жила в двухкомнатной квартире над бургер-баром, и, судя по отзывам моих друзей, у меня не было вкуса.) Газоны и клумбы довольно хорошо ухожены даже для октября, из чего следовало, что садовник не обделял их своим вниманием. «Пять или шесть спален, – подумала я, глядя на дом со стороны дороги. – Как минимум три ванных комнаты. Много ковров и богатые шторы». Возле дома стояла «вольво-эстейт», а в сыром саду – дорогая игровая площадка из дерева. На мне была теплая куртка, но я все равно поежилась. Несмотря на всю его роскошь, было в этом доме что-то холодное, а я не считала себя девушкой с капризами. Майк рассказал мне о том, что там происходило, и я невольно представляла, как у окна стоит молодая женщина, смотрит на дорогу и пытается придумать план побега.
Когда мимо проезжали машины, и водители, и пассажиры поворачивали голову в мою сторону. В таких местах люди не ходят пешком, так что я торчала там, как прыщ на голой попе. Пока я размышляла, какие шаги предпринять дальше, в окне дома на втором этаже мелькнула женщина. Брюнетка с короткой стрижкой в светлом джемпере. Видимо, его жена. Мне стало интересно, что он ей рассказывал о прошлой жизни. Может, она тоже планировала сбежать от него или с ней он обращался хорошо? Или это был брак равных? Потом я вспомнила о том, что Лиза рассказывала моему брату, и подумала, что, возможно, любовь ослепила его, а на самом деле Лиза его обманывала. Как еще можно было объяснить все это? Как объяснить огромные пробелы в ее рассказе?
И вот пока я размышляла, из-за дома показалась девочка в толстом синем джемпере и джинсах. Я услышала приглушенные звуки радио, а потом плач ребенка, которого пытались успокоить. Видимо, девочка оставила дверь открытой. Я спряталась обратно за дерево, но девочка, судя по звуку ее шагов, шла прямо в мою сторону, в конец подъездной дорожки, вероятно, чтобы забрать почту из почтового ящика. Я вышла из-за дерева и постаралась правдоподобно изобразить, будто как раз проходила мимо.
– Привет. Мистер Вилье дома? – спросила я, и у меня изо рта вырвались белые облачка пара.
– Если вы по делам городского совета, то он принимает посетителей по пятницам, – ответила девочка.
– По пятницам.
Девочка кивнула.
– А мне в его офисе сказали, что сегодня он работает дома.
Даже не знаю, почему я решила соврать. Наверное, подумала, что, если удастся разговорить девочку, я смогу узнать чуть больше о нем самом.
– Он в Лондоне, – сказала девочка. – По четвергам вечером он всегда в Лондоне.
– О, – сказала я. – Должно быть, я все неправильно поняла. Мистер Вилье все еще в банке, так?
– Да.
– Я видела его фотографию в газете. Очень представительный мужчина.
Девочка достала из почтового ящика письма и бегло просмотрела конверты. Потом она посмотрела на меня и предложила:
– Если хотите, я могу дать вам его номер.
Я заглянула в свой блокнот.
– У меня есть. Но все равно спасибо.
«Надо бы попроситься в дом», – думала я, но я не знала, что сказать его жене. Я еще не придумала, кем представиться, а без легенды заходить в дом не имело смысла.
«Здравствуйте, миссис Вилье. Я журналист. Не могли бы вы ответить на пару вопросов? Правда ли, что ваш супруг, столп общества, на самом деле социопат, который избивал свою сожительницу? Он урод и садист, который частично виноват в смерти собственного ребенка? Кстати, у вас чудесные шторы».
– Я позвоню ему в офис. Спасибо, – сказала я и улыбнулась дружески и деловито, как будто это не имело такого уж большого значения.
Можно было пойти в деревню и выпить там чашечку кофе. Вернуться никогда не поздно, надо было только разработать план проникновения в дом. Возможно, лучше было бы начать с его жены. Я могла бы притвориться местной писательницей, которая жаждет написать о семье Вилье. Если бы мне удалось застать ее одну, как знать, что бы она мне наговорила за чашкой чая.
– Тогда до свидания.
– До свидания.
Девочка стояла напротив меня, потом она убрала волосы за ухо, повернулась и пошла к дому. Я заметила, что она сильно хромает. И тут с моим сердцем произошло нечто странное.
Я уже слышала это выражение: «Весь мир рухнул в бездну». Ненавижу клише. Когда пишу, всегда стараюсь их избегать. И тем не менее в тот момент именно эта фраза эхом прозвучала у меня в голове.
Я поставила сумку на тротуар, выпрямилась и как дура смотрела вслед девочке.
– Простите! – крикнула я, не заботясь о том, кто может меня услышать. – Простите!
Я так кричала, пока девочка не повернулась и не пошла обратно в мою сторону.
– Что? – спросила она и наклонила голову набок.
И вот тогда я это увидела. И на секунду все замерло.
