– Тяжко ей сейчас. – А я не понимал, о ком это она – о Ханне или о Лизе.
Говорят, что мать генетически запрограммирована на то, чтобы успокаивать своего плачущего ребенка. Что ж, в ту ночь я был готов на все, только бы остановить слезы Ханны. В ее слезах я видел каждую потерю, которую ей пришлось пережить в прошлом, и все потери, которые ждали ее впереди. Я никогда не считал себя чувствительным, но тогда меня перекрутило от жалости к Ханне. Только человек с каменным сердцем мог спокойно слышать, как она плачет. Когда я на рассвете наконец уснул, Ханна уже несколько часов как притихла. Но я чувствовал, что сон ее тревожный, и также чувствовал присутствие Лизы, я знал, что в двадцати футах по коридору за белой деревянной дверью она тоже не спит.
На следующее утро Лиза отвозила Ханну в школу, а я ждал ее возвращения на парковке. Специально стоял у задней стены отеля, чтобы никто не мог меня заметить.
– Привет, красавчик, – крикнула Лиза, сдавая назад.
Она улыбалась и была рада нашей встрече. Весь предыдущий день мы ни минуты не оставались наедине.
– Какая отрада для глаз, – сказала Лиза, выйдя из машины и захлопнув дверь.
– Давай прогуляемся, – предложил я.
Лиза удивленно посмотрела на меня:
– Что-то случилось?
Ни она, ни я не сделали ни шага навстречу друг другу. В другой ситуации я бы уже держал ее в объятиях, не смог бы устоять перед желанием хоть ненадолго прижать ее к себе.
– Майк?
Я постарался придать своему лицу, насколько это было возможно, нейтральное выражение.
– У меня новости, – я расправил плечи, – я собираюсь остановить застройку. Я переговорил кое с кем… из тех, кто за этим стоит, и я думаю, что смогу убедить их перенести застройку в другое место.
Лиза, чтобы лучше меня разглядеть, прикрыла ладонью глаза от солнца. Лицо у нее было усталое, под глазами темные круги.
– Что-что?
– Я думаю, что смогу остановить их… Я знаю, что смогу.
Лиза нахмурилась:
– Они просто остановят застройку? Больше никаких слушаний? Вообще ничего? Просто возьмут и остановят?
Я тяжело вздохнул:
– Думаю, что да.
– Но как?
На губах Лизы играла улыбка, словно она не решалась дать волю своим чувствам, пока не убедится в том, что я говорю правду.
– Я не хочу, чтобы ты кому-нибудь об этом рассказывала, пока я сам не буду в этом уверен. Я собираюсь лететь в Лондон.
– В Лондон? – Полуулыбка слетела с ее губ.
– Тогда тебе не придется никуда лететь, – медленно сказал я. – Тебе не надо будет никуда лететь.
Лиза стала разглядывать свои туфли, потом море. Она смотрела куда угодно, только не на меня.
– Майк, ты знаешь, что дело не только в застройке. Мне надо начать жизнь с чистого листа. Я должна перестать бегать.
– Тогда сделай это, когда Ханна подрастет. Расскажи обо всем полиции, когда она не будет в тебе нуждаться так, как сейчас. С этим можно подождать.
Она стояла передо мной, и я видел, как она обдумывает мои слова. Понятно, возможность никуда не уезжать из Сильвер-Бей принесла бы ей невероятное облегчение. Но похоже, Лиза уже смирилась с мыслью об отъезде, и ей тяжело было отыграть назад. Наконец она посмотрела мне в глаза:
– Что происходит, Майк?
– Я собираюсь убедиться в том, что тебе ничего не угрожает, – ответил я. – И в том, что Ханна вырастет с мамой.
Теперь Лиза смотрела на меня долго и вопросительно. И я знал, каким будет ее следующий вопрос. Лиза отшвырнула ногой гальку.
– Ты вернешься?
– Наверное, нет, – сказал я.
– Я думала, ты хочешь… Ты хочешь жить с нами?
Я промолчал. Что я мог ей сказать?
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Мне надо, чтобы ты мне верила.
– Но ты не вернешься назад. Никогда.
Я покачал головой.
Лиза стиснула зубы. Я знал, что она хочет спросить, как я могу так поступить с ней после того, как признался в любви. Я знал, что у нее есть миллион вопросов, но с этой минуты она уже не может ответить на самый главный. Я знал, что она хочет попросить меня остаться. Но все же больше всего на свете она хотела остаться со своей дочерью.
– Почему ты не хочешь мне все рассказать? Почему ты мне не доверяешь?
«Потому что я не могу сделать выбор за тебя, – мысленно ответил я. – Но я могу сделать свой выбор ради тебя».
– Ты всегда задаешь так много вопросов? – как бы в шутку спросил я.
Но я не улыбался. Я шагнул вперед и обнял Лизу, она напряглась, и понял, что сердце мое разбито.
На Сильвер-Бей незаметно опустился вечер. В любом маленьком городе вечерние сумерки сопровождает особенный ритм: птицы громкими трелями объявляют о конце дня и затихают; машины заползают на подъездные дорожки; родители зовут детей ужинать, а те – кто вприпрыжку, кто волоча ноги – идут домой; где-то вдалеке собачонка истерическим лаем предупреждает о конце света. В Сильвер-Бей были и другие звуки: через открытые окна было слышно, как бряцали кастрюли; скрипели покореженные двери сараев у пристани; внизу, на прибрежной дороге, шелестели по песку шины автомобилей; одни рыбаки готовили свои лодки к спуску на воду, а другие в это время, кряхтя и добродушно переругиваясь, затаскивали свои лодки на берег. А потом, когда солнце медленно опустилось за холмы, в заливе начали подмигивать огни, изредка вдалеке появлялась подсветка нефтеналивного танкера, и наконец наступила полная темнота. В эту темноту можно проецировать все, что угодно: песню невидимого кита, биение сердца, бесконечное и ненужное будущее.
Я наблюдал за всем этим, сидя в старом кожаном кресле. И, учитывая важность того, что должно было случиться и уже случилось, мой финальный разговор казался даже каким-то мелким и скучным.
– Ванесса?
Она ответила на втором гудке. Я посмотрел в окно, а потом резче, чем собирался, опустил жалюзи.
– Майк… – долгий выдох, – я не была уверена, что ты позвонишь.
По голосу казалось, что Ванесса и в себе не уверена. Мне стало интересно, сколько она там ждала моего звонка. Я обещал позвонить раньше, но долгое время сидел в своей комнате, тупо смотрел на телефон и никак не мог заставить себя набрать ее номер.
– Майк?
– Ты все еще хочешь быть со мной?
– А ты хочешь быть со мной?
Я закрыл глаза.
– Мы через многое прошли. Мы причинили друг другу боль. Но я все забуду. Я действительно все отпущу.
Мне даже стало легче, когда она ничего на это не сказала.
– Когда вылетаешь? – спросила Ванесса.
