– За это полагается две тысячи штрафа или двенадцать месяцев тюремного заключения. А если мы всерьез начнем разбираться, вас будут судить по законам морского права.
Грэг изобразил раскаяние. Я еще ни разу не видела, чтобы он так смиренно вел себя с офицерами полиции.
– Хорошо бы, чтобы здесь обошлось без алкоголя. Я не забыл о твоем предупреждении в июне, – продолжил Трент.
– Офицер, если хотите, я могу в трубку подышать. Когда я работаю, я ни капли не употребляю.
У меня даже сердце сжалось. Грэг никогда бы не стал так унижаться, и теперь он делал это из-за меня.
Полицейские глянули на свою машину. Тот, который пониже, отвернулся, чтобы что-то передать по рации.
– Знаете что, – сказала Кэтлин, – давайте я приготовлю чай, а пока вода закипает, вы решите, что с этим делать. Офицер Трент, вам, как обычно, с сахаром?
И вот в этот момент появился Майк Дормер. У меня аж сердце к горлу подпрыгнуло. «Уходи отсюда», – мысленно попросила его я. Майк ведь даже не знал, что мы сказали полицейским, он мог просто сболтнуть им лишнее, то есть рассказать правду и потопить нас всех.
– Простите, вы позволите?
– Майк, не сейчас, – отрывисто сказала Кэтлин. – Мы здесь заняты.
– Давайте, офицер. – Грэг шагнул вперед и встал между Майком и полицейским. – Я готов пройти любые тесты. В трубку подышу, кровь сдам, все, что захотите.
– Я только хотел передать полиции некоторую информацию, – сказал Майк.
Я с ужасом поняла, что не знаю, как он относится к моему поступку. На обратном пути у меня мозги просто кипели от того, что я натворила. Все, чего мне тогда хотелось, – это как можно быстрее оказаться на берегу, и я ничего ему не объяснила.
Я видела, что Кэтлин подумала о том же. Но было уже поздно. Майк достал из кармана телефон.
– Майк, я не думаю, что ты можешь как-то помочь в этой ситуации, – четко проговорила Кэтлин, но он, кажется, ее не слышал.
– Майк… – Мне стало дурно.
– Пока мы были в море, – начал он, – на близком расстоянии появилась некая лодка с веселящимися людьми на борту. Они производили шум, которого было достаточно, чтобы напугать китов. Насколько я понимаю, для подобных ситуаций существуют определенные правила.
Первый полицейский скрестил руки на груди.
– Да, так и есть, – сказал он.
Майк позволил себе улыбнуться и поднял телефон выше. Английский акцент придавал тому, что он говорит, некоторую официальность.
– Что ж, я подумал, возможно, вам понадобятся свидетельства. Я все снял на телефон. При прослушивании вы сможете понять, каков был уровень шума.
Пока мы все стояли с раскрытыми ртами, Майк продемонстрировал клип, на котором можно было увидеть все: и скорость «Ночной звезды», и танцующую толпу на палубе. Можно было даже услышать, как грохотала музыка. Я никогда ничего подобного не видела.
– Это могло причинить вред китам. Я, конечно, не эксперт, но все же, – сказал Майк.
– Посмотрите, – сказала я, – здесь видно, как они огибают мыс. Мы действительно пытались вызвать береговую охрану, но они не появились там вовремя, – от облегчения у меня в голосе появились писклявые нотки.
– Я могу переслать вам копию, – предложил Майк, – если вы захотите использовать запись для привлечения к суду виновных.
Полицейские переглянулись.
– Мы не уверены, куда именно ее послать, – сказал один из них. – Но вы дайте ваш номер, и мы отзвонимся. Вы кто?
– О, я просто гость, – сказал Майк. – Майкл Дормер. Приехал в отпуск из Англии. Если хотите, могу показать паспорт.
Майк протянул полицейскому руку. Мне казалось, что в этих краях не принято, представляясь, пожимать полицейскому руку. Судя по лицам всех присутствующих, мое предположение было верным.
– Сейчас он нам не понадобится. Что ж, мы поехали дальше. Но вы, ребята, запирайте свои сигнальные ракеты на замок, или мы снова заедем к вам с визитом. И он будет уже не таким дружеским.
– На два замка, – сказал Грэг и помахал в воздухе ключами.
– Спасибо вам, офицеры, – поблагодарила Кэтлин и шагнула следом за полицейскими. – Берегите себя.
Я не смогла произнести ни слова. Когда полицейские сели в машину и дали задний ход, я сделала долгий выдох и вдруг осознала, что у меня дрожат ноги.
– Спасибо, – одними губами сказала я Грэгу и, кивнув Майку, побежала за дом, потому что у меня просто не было слов.
Есть много вещей, которые я люблю в Австралии. Но главное для меня – это то, что в таком тихом уголке, как Сильвер-Бей, можно прожить жизнь и никто особенно не будет тобой интересоваться.
Я быстро поняла, что, несмотря на наши общие корни, австралийцы во многом отличаются от англичан. Они воспринимают человека таким, каким его видят, возможно, потому, что здесь нет разделения на классы, то есть нельзя определить точно, на какой ступени ты находишься по отношению к новичку. Если вы в общем и целом искренни с местными жителями, они будут искренни с вами. Когда я заявилась к Кэтлин с измученной дочкой на руках, она в тот же день просто представила меня как свою племянницу. Я сказала «привет», мне ответили «привет», и без каких-нибудь объяснений мы были приняты в общину Сильвер-Бей.
Так я стала членом морского сообщества. Половина команд – «транзитники», они привыкли на время входить в чью-то жизнь. Другие были здесь по каким-то своим причинам. В любом случае никто не задавал лишних вопросов. А если ты предпочитаешь не отвечать на те, что задают, это тоже посчитают нормальной реакцией. Я знала, что не всегда умею скрывать свои чувства, а ребята из команд, со свойственным охотникам чутьем, понимали, что некоторые вещи лучше не трогать. И я это очень ценила. За пять лет только Грэг расспрашивал меня о том, почему я уехала из Англии. Когда у нас случались хоть сколько-нибудь интимные разговоры, я бывала настолько пьяной, что, к своему стыду, не могу вспомнить, что ему отвечала.
Инстинктивно я чувствовала, что Майк Дормер все это изменит. Я запаниковала, когда услышала, как он задает Кэтлин разные вопросы о том, кто работает в заливе, на сколько здесь обычно задерживаются люди и давно ли мы сами здесь живем. Майк сказал, что приехал в отпуск, только я еще не встречала отдыхающего, который бы задавал столько конкретных вопросов.
Я поделилась этими мыслями с Кэтлин, а она ответила, что я слишком все драматизирую. За эти годы тетя привыкла, что мы с ней, и начала верить, что так будет всегда и никто никогда не нарушит уклад нашей жизни. Кэтлин сказала, что я все напридумывала, а по ее глазам было видно, что она понимает почему.
Но я подозревала, что Майк все-таки нарушит установленные мной границы. Когда я вывожу на «Измаиле» группу туристов, они разговаривают между собой. Когда пассажир один, для него собеседник – я. Одиночки задают вопросы и увозят домой вместе с впечатлениями о морской прогулке какую-то часть меня. Вот почему я обычно не беру туристов-одиночек.
