В зале заседаний номер два воцарился хаос. Все пришли в движение. Тревожные восклицания и крики «Вызовите скорую!» смешивались с воем вращающейся вокруг своей оси доски для серфинга.
– Австралия, да? – сказал Невиль, когда Денниса понесли на носилках к лифту. – Незабываемая презентация. Мы определенно заинтересованы. Когда выйдешь из больницы, поговорим об этом проекте подробнее.
– Майк пришлет тебе копию отчета о месте строительства. Пришлешь, Майк? – Деннис говорил сквозь сжатые зубы, лицо у него посерело от боли.
– Конечно. – Я постарался отвечать так же уверенно, как говорил Деннис.
Когда Денниса загружали в «скорую», он жестом подозвал меня ближе к себе.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – шепотом сказал он. – Тебе придется его сделать.
– Но время… Свадьба…
– Это я утрясу с Ванессой. В любом случае тебе лучше не мешаться под ногами, пока она планирует церемонию. Забронируй рейс на сегодня. И ради бога, Майк, возвращайся с планом – таким, чтобы это место заработало.
– Но мы даже не…
– Я придержу их, пока у тебя все не сложится. Но ты помни – это наш самый крупный проект застройки. Докажи, что я не зря тебя повысил, сделай это, Майк.
Ему даже в голову не пришло, что я могу отказаться. Что я могу поставить свою личную жизнь выше интересов компании. Но с другой стороны, он был прав. Я человек компании. Надежная пара рук. Я забронировал рейс в тот же день. Бизнес-класс в одной из азиатских компаний был дешевле, чем экономкласс в первых двух вариантах перелета.
4
Грэг
В какое время дня нормально начать пить пиво? Если ориентироваться на моего старика – в любое время после полудня. Он поглощал пиво, как мама чашечки чая, открывал «Тухес»
[21]
примерно каждые два часа, когда устраивал перекур на стройке очередного дома.
Отец был здоровым парнем, никогда нельзя было понять, сколько он выпил. Мама считала, что это потому, что отец постоянно находился под градусом. Днем – веселый; за чаем – полный энтузиазма; утром – немного смурной после вчерашнего. Нам не посчастливилось увидеть его трезвым как стеклышко.
Я считаю, нормальное время – около двух дня. Это если я не работаю, если работаю, пить начинаю только после того, как приведу «Милую Сьюзен» к берегу. За штурвалом вы меня не поймаете пьяным, я небезгрешен, но не стану рисковать моей лодкой и моими пассажирами. Конечно, холодное пиво у Кэтлин после трудового дня, солнце в зените и чипсы на столе – этому я не могу противостоять. Не знаю, кто может от такого отказаться. Ну если не считать мою бывшую.
Сьюзен послушать, так мне ни в какое время суток пить нельзя. Она говорила, что пьяный я злой и мерзкий, и к тому же пьян слишком часто, чтобы как-то это загладить. Говорила, что поэтому больше не может меня видеть. И еще говорила, что из-за выпивки я стал фигово выглядеть. Говорила, что поэтому у нас нет детей, хотя сама наотрез отказалась, когда я предложил поехать к доктору, чтобы он нас обследовал и как-то все прояснил. Я сказал ей (я не ангел и первый признаю, что со мной нелегко в браке), что в Австралии не так-то много парней, которые согласятся, чтобы кто-то посторонний теребил их причиндалы, тем более другой парень.
Вот так сильно я хотел детей. И вот почему я, когда выходил из офиса своего адвоката в одиннадцать двадцать пять (удивительно, как внимательно начинаешь следить за временем, когда платишь за час, а расценки субботние), решил, что это подходящее время открыть банку холодного «VB». Погода была не очень, пришлось даже свитер надеть, а ветер поднялся такой, что, сидя на лавочке, можно было и околеть.
Думаю, это пиво было из-за нее, да и всего остального тоже. Из-за нее, из-за ее чертового инструктора по фитнесу, из-за ее тупых требований. Потому что, честно говоря, вкус у него был не лучший. Я собирался выпить одну банку в пабе, но, поразмыслив, решил, что сидеть в пабе одному в одиннадцать двадцать пять утра как-то… грустно.
Поэтому я сел в кабину своего грузовичка и немного медленнее, чем мог бы, потягивал пиво и ждал, когда внутри спадет напряжение и часы потекут легко и быстро. В тот день у меня не было клиентов. Должен признать, что, после того как я расписал свою лодку, их количество заметно уменьшилось. В уик-энд Лиза помогла мне закрасить каракули на борту и между делом сказала, что, если я буду держать рот на замке, через неделю или две все об этом забудут. Я и помалкивал. Я настроился работать, как чертов вол, чтобы оплатить требования, которые предъявила моя бывшая.
«Чистый разрыв» – так они это называют.
Так же говорят доктора, когда речь заходит о порванных связках. Могу вам сказать, что именно так я это и чувствовал. Было настолько мучительно, когда я думал об этом слишком долго, что становилось больно физически.
Но в тот момент я сидел в кабине своего грузовичка на автостоянке и наблюдал за туристками, которые спускались на высоких каблуках к Китовой пристани. Они крепко держали в руках видеокамеры и плееры с компакт-дисками китовых песен и с тревогой поглядывали на «Сьюзен», как будто она могла выпрыгнуть из воды и обнажить на своем борту еще какую-нибудь греховную надпись.
Если бы у меня не было других планов на день, я бы сам вышел на ней в море. Даже после пива. Я обнаружил, что иногда достаточно просто посидеть на лодке в заливе, понаблюдать за бутылконосами, и тебе станет легче. Дельфины высовывают из воды свои морды с глупыми улыбками, как будто бы шутят с тобой, и порой ты просто не можешь сдержаться и смеешься, даже если только что хотел перерезать себе вены. Я думаю, мы все, все команды, чувствуем что-то такое. Мы знаем, что это самые лучшие моменты в нашей жизни – тихое море, ты и дельфины.
– Ну, у вас хоть детей нет, – заметила адвокат, когда рассматривал наш совместный счет.
Она сама не поняла, что ляпнула.
Я заметил его, когда прикончил вторую банку пива, смял ее в кулаке и собрался бросить под пассажирское сиденье. Вы бы тоже его сразу заметили. Он стоял в своем темно-синем костюме конторской крысы – два чемодана в цвет по бокам – и смотрел в сторону главной улицы. Я смотрел на него, пока он тоже меня не засек, и только потом высунул голову в окно.
– Приятель, у тебя все в порядке?
Он поколебался немного, затем поднял свои чемоданы и пошел в мою сторону. Его зашнурованные ботинки блестели так, будто их начистили до конца оставшейся жизни. Обычно я не вступаю в разговоры с такими типами, но у него был измотанный вид, и я пожалел его. Как один измотанный другого.
Он подошел к моему окну, поставил чемоданы на землю и достал из кармана листок бумаги.
– Кажется, таксист высадил меня не в том месте. Вы не могли бы подсказать, где здесь поблизости отель?
Англичанин. Можно было сразу догадаться. Я, прищурившись, посмотрел на него и сказал:
