Джон Смит встал со стула, со стоном выпрямил спину.
– Я точно знаю, что она там была. Генерал приготовил ее для меня. По моей просьбе…
Увлекся англичанин… Это ж какого он мнения о Лукаше, все болтает и болтает, вместо того, чтобы просто перейти к делу. Ну не объяснять же ему, что если он слишком много расскажет Лукашу, то потом нельзя будет журналиста отпускать на свободу. Это ведь и Лукаш поймет. Не сразу, конечно, но рано или поздно – поймет. И запаникует, впадет в истерику. Его придется приводить в чувство, а это – потеря времени. Еще какая потеря. Небрежность в сценарии допроса снижает его продуктивность. Ведь пустячок, а может все испортить. Оба первых этапа допроса, рассчитанные на то, что пациент будет надеяться выбраться отсюда живым, просто слетают на фиг. Нужно переходить сразу к третьему, а психика еще не раскачана, еще не разогреты нервы и не расшатан инстинкт самосохранения… На спецкурсе больше тройки Смит бы не получил.
А Лукаш его сдал на отлично.
Это ж сколько времени можно было бы сэкономить… С другой стороны – пусть тянет. Время вроде бы работает на Лукаша, может, и появится в голове хоть какой-то план, позволяющий выжить… получить информацию и выжить…
– Да, – сказал Джон Смит. – Он приготовил ее для меня. Когда Олег Данилович уходил на Запад из Советского Союза, то работал он не на Америку… не только на Америку. Мы успели завербовать его первыми, потом рекомендовали завербоваться еще и к американцам. Денег в два раза больше и, если что, это на американцев обидится СССР, а не на нас. Побег ему обеспечивали мы… Я обеспечивал, если хотите. И Олег Данилович почти год находился в Англии, прежде чем американцы вытребовали его к себе.
Смит снова набил трубку, не прекращая размеренно шагать вокруг стола и сидящего возле стола Лукаша.
– Мы его, конечно, отдали американцам, но перед этим позволили генералу несколько… э-э… своеобразно проводить время. У него были специфические вкусы по части общения с женщинами… Не то, чтобы он был садист, но… К тому же мы попросили его провести несколько практических занятий по ведению допросов с пристрастием… – Смит усмехнулся. – И записывали на видеокассету то, как генерал работает с людьми. И что потом от этих людей остается. Генерал приехал в Штаты, рассказал все, что знал, выторговал себе гражданство и стал жить… неплохо жить. Наверное, ему не хватало адреналина, у меня, если честно, возникло подозрение, что время от времени он позволяет себе съездить куда-нибудь подальше, в глубинку, и выпустить пар, но вести слежку я не мог. Мы бы его и не потревожили, честно. Высокое начальство решило, что генерал потерял всякую ценность для нас, те самые кассеты было приказано уничтожить…
– Вам? – спросил Лукаш.
– Мне, – спокойно ответил Смит.
– Понятно…
– Конечно, понятно. Я по натуре своей коллекционер. Отложил кассеты туда, где держал весь подобный материал, и стал ждать. У меня приближалась пенсия, деньги небольшие, как вы понимаете… А тут возможна небольшая прибавка. Не захочет же генерал, чтобы эти записи всплыли на Ютубе? Никакая Америка не станет скрывать у себя подобное чудовище. Никакая… Я на него вышел, аккуратно, я все-таки профессионал. Мы поговорили, обсудили сложившуюся ситуацию. Выяснили, что могли бы стать полезными друг для друга… Сами посудите, его уже искали русские, американцы не простили бы ему то, что он работал на нас, ну и общественность в приступе гуманизма никогда не простила бы ему тех замученных людей. Кстати, американцев. Они числились среди пропавших без вести, но на самом деле… Вы понимаете. И ведь что забавно – если бы не начался этот кризис, толку от Колоухина не было бы для меня совершенно. Так бы он и дожил приглашенным профессором в университете. А так… Американцы его привлекли к разработке и подготовке ряда проектов, рассчитывая потом устранить, идиоты, он понял, что терять ему нечего, и по самые локти засунул руки в секретные архивы… И внезапно приобрел невероятную ценность для заинтересованных служб, стран и даже частных лиц. Ладно, это все лирика. Важно то, что он связался со мной недавно, прислал мне образец информации на продажу плюс небольшой презент и назвал свою цену.
– И ваше начальство…
– Мое начальство никогда не дало бы таких денег. Никогда. К тому же зачем мне с кем-то делиться? Знаете, сколько народу в мире желает получить то, о чем говорится в материалах вашего генерала? Он умудрился сорвать банк, этот великий ублюдок. Я не знаю как, каким способом он получил все это, но…
– Да врал он все! – и ты врешь, Джон Смит, врешь бессовестно и безоглядно. Ты кому эту историю на уши вешаешь? Лукашу, который не имеет шансов ее кому-то рассказать, или своему человеку, этому самому Дэну… Или просто так врешь, по привычке. Прислал вам образец настоящий, а потом… Туфту какую-нибудь сбросил бы…
– Нет, я потребовал гарантий, он мне эти гарантии предоставил. Есть вещи, которые нельзя придумать… Например, то, что случилось со статуей Свободы. Мы договорились, что мой человек прибудет к нему после того, как… ну вы поняли. Человек отправился в точку ожидания, это в пятидесяти милях от Бриджтауна. Накануне расстрела скульптуры отправился, еще не зная, что этот расстрел состоится. После происшествия он должен был выйти в Сеть, выставить сообщение на одном сайте, потом получить указание и отправиться за той самой флешкой. Генерал собирался покинуть гостеприимную страну как раз перед тем, как все рухнет окончательно. Ему нужны были средства. Потом обычное упражнение с многоступенчатым перечислением денег на указанные счета, мой человек доставляет мне флешку, и…
– Но тут появился я?
– Вы… Вы не просто появились, вы приехали вместо моего человека. То есть до последнего момента я получал от него сигналы о том, что все в норме, а потом вдруг оказалось, что генерал убит каким-то идиотом, который и сам не понял, что произошло. В лучшем случае, флешка все еще у вас… или вы знаете, где она находится. В худшем – она попала к кому-то… и мне нужно знать, к кому именно она попала, – Джон Смит докурил трубку и выбил ее о каблук. – Так что – ничего личного. Я просто должен знать наверняка.
Лукаш вздохнул.
– Что? – спросил Смит.
– Я не знаю… я не знаю, что мне делать… у меня нет флешки. Нет у меня флешки, Смит! Сука ты поганая – нет у меня флешки! – Лукаш дернулся, завыл, забился, звеня наручниками. – Нет у меня ничего, нет ничего, ничего…
– Плохо, – сказал англичанин. – Очень плохо. Я теряю деньги, вы теряете жизнь… Обидно, правда?
Сзади на Лукаша обрушился удар. Лукаш рухнул на пол вместе со стулом, больно приложился плечом, чудом уберег голову от встречи с полом.
– Надеюсь, вы понимаете, что мы все равно будем работать с вами… – Джон Смит присел возле Лукаша на корточки и заглянул в лицо. – Это не я придумал, это кто-то умный сказал: настоящее богатство делается либо при строительстве империи, либо при ее разрушении. Сейчас настал момент такой – крушение империи. На падении Союза мне заработать не удалось, там было слишком много своих, расхватывающих все, до чего можно было дотянуться. Но здесь… Мне ведь много не нужно…
