Лукаш оглянулся по сторонам – Петрович куда-то исчез. И Джонни тоже. Зато индейский вождь гордо восседал между двух абсолютно пьяных девиц. Даже пиджак не расстегнул, несмотря на жару в помещении. Потягивал выпивку, держа стакан в правой руке и похлопывал левой рукой девиц по разным упругостям их тел.
– Лукаш, – Краузе протиснулся к стойке, бесцеремонно отпихнув кого-то из японцев в сторону. – Я хотел спросить…
– Я с расистами не разговариваю, – сказал Лукаш. – Расизм – это нетолерантно…
– Зато эффективно. Но я не об этом…
– И закончим разговор… Хотя… – Лукаш опрокинул в себя еще порцию. – Нет, у нас есть тема… Ты же стволы старые покупаешь… ну, в перерыве между тем, как негров гнобишь… Так?
– Так.
– У меня есть на продажу несколько «кольтов», которые Питон Комбат, ствол три дюйма… ну такие же, как ты купил у шерифа в Бриджтауне… – Лукаш обнял Сару за талию, скорее, для того, чтобы поддерживать равновесие, а не проявить свои чувства. – Нужно?
– Слишком много нельзя сразу продавать – цены упадут, – ответил Краузе. – Но, в принципе, почему бы и нет? Когда?
– На днях… Дашь визитку?
– Держи, – Краузе протянул карточку, Лукаш, не глядя, спрятал ее в карман джинсов.
– А ты на самом деле из компании по рискованному менеджменту? – спросил Лукаш.
– Что-то вроде этого…
– Их сейчас в Штатах будет много… – сказала Сара Коул на ухо Лукашу, громко сказала, пришлось немного ее отодвинуть. – Очень много… Вместо миротворцев… Каждое государство наймет себе такую… частную армию для выполнения задач… своих задач так, чтобы не рисковать своими людьми…
– Ты выбалтываешь государственную тайну! – предупредил Сару Лукаш. – А если я проболтаюсь?
– Не страшно, – успокоил его Краузе. – Завтра с утра это все и так увидят. Некоторые уже сегодня заметили…
– Вот! – Сара подняла палец. – Вот именно… Так что…
– Мы можем отойти на пару слов? – тихо спросил Краузе, когда Сара стала требовать у бармена еще глоток.
– А я не хочу, – ответил Лукаш.
Петрович исчез совсем. Нету Петровича. И вьетнамского сумасшедшего миллионера тоже нет… Все плывет перед глазами, еще немного, и нужно будет прекращать заливать в себя водку. Нужно будет уходить в отель… с Сарой или без нее… без нее даже лучше… И драка толком не получилась… Черт…
Лукаш еще раз обвел взглядом зал.
О, вождь встал из-за стола и медленно, не теряя достоинства, отправился в сторону сортира.
– Пойду-ка я припудрю носик, – сказал Лукаш.
Сара ничего не ответила, она была слишком увлечена разговором с Квальей.
– И пожалуйста. – Лукаш слез с табурета и пошел к туалету.
Вождь стоял перед писсуаром, упершись рукой в стену, как раз возле портрета Сталина – оформитель «Мазафаки» был все-таки сумасшедшим. Он украсил стены туалета портретами русских руководителей, от Петра Первого до нынешнего.
– Хао! – провозгласил Лукаш, взмахнув правой рукой. – Маниту в помощь, краснокожий!
Ирокез покосился на Лукаша и ничего не ответил.
– Что, ирокез, и даже сказать нечего белому человеку?
Индеец снова промолчал. Чувствовал он себя явно не лучшим образом, мочевой пузырь все еще не опорожнился, а тут какая-то пьяная сволочь прицепилась.
– А ведь ты еще за Ункаса не ответил, – Лукаш шмыгнул носом. – Замочили последнего из могикан, гуроны проклятые… Думаешь, все тебе так просто с рук сойдет? Отольются вам делаварские слезки…
Моча у ирокеза, наконец, закончилась, он вздохнул облегченно и застегнул молнию на брюках.
– Слышь, вождь, – сказал Лукаш, на этот раз по-английски. – Ты товарища Сталина забрызгал… Вытри!
Вождь замер.
– Я тебе серьезно говорю, вытри. Не по чину вождю ирокезов брызгать на вождя мирового пролетариата. Это я тебе как краснокожий краснокожему говорю…
– Что вы ко мне прицепились? – возмущенным голосом спросил индеец. – Я требую немедленно прекратить…
– А я сейчас прекращу… – пообещал Лукаш. – Я вот сейчас ка-ак прекращу…
Не клеится разговор, Лукаш все время съезжает на русский, а индеец… Да какой он, к черту, индеец? Вон, нос пимпочкой, конопушки – англосакс, как ни крути. Кожа бледная и волосы рыжеватые… Среди индейцев были рыжие? Вот ведь сволочь, и тут – обман! Ладно бы сами индейцы чудили, так ведь всякая-разная сволочь себе позволяет… бизнес устроил, девочку четырнадцатилетнюю в жены брать собрался?
Индеец попытался проскочить мимо Лукаша и зацепился. Печенью о кулак левой руки зацепился. Крепко так получилось, точно. Захрипел индеец, согнулся…
– Будут проблемы, – сказал от двери Краузе. – Он ведь в суд подаст…
– Зато как мне сейчас хорошо, – ответил Лукаш и снова ударил. – С другой стороны, мог же он сам на меня напасть? Ненавидит он с детства бледнолицых, решил мой скайп… пардон, скальп стырить… А у меня скальп почти неношеный, я им очень дорожу…
Вождь опустился на колени.
– Где же твоя гордость, гурон? – спросил Лукаш. – Значит, такие бабки за индейскую национальность берешь, а сам на коленях по сортирам ползаешь? Ты не в моем вкусе, бродяга!
Лукаш пнул индейца в задницу, тот упал и проехал на животе по полу к двери. К ногам Краузе.
– Прикинь, вымогал у Джонни сестру несовершеннолетнюю себе в жены…
– Да… – Краузе покачал головой неодобрительно. – Нехорошо это… Джонни обижать, все равно что у ребенка игрушку отбирать…
Кричать индеец даже не пытался, да и как крикнешь, если Лукаш ударил ногой и, кажется, сломал ему ребро. Тут бы вздохнуть толком, куда уж кричать.
– Не хочешь принять участие? – спросил Лукаш. – Я угощаю.
– Я бы с удовольствием, но бесплатно я не работаю… – Краузе усмехнулся и развел руками, почти виновато. – Принципы, знаешь ли…
Лукаш сунул руку в карман, достал деньги:
– Полтинника хватит? Евро.
– У меня слишком большая такса, извини, – снова усмехнулся Краузе. – А тебе хватит уже развлекаться. Там Сара тебя хватилась, вышла на улицу.
– Повезло тебе, индеец, – сказал Лукаш, прицелился и плюнул вождю на спину. – Меня ждет пьяная женщина.
Лукаш замахнулся ногой, но бить не стал, переступил через поверженного ирокеза и вышел в зал.
– Где Сара? – спросил он Ковача, который как раз шел в туалет.
– А черт ее знает, – ответил Ковач. – Была где-то здесь, потом врезала Квалье по физиономии… Что-то она сегодня в ударе, если ты меня понимаешь… Вышла, наверное…
– Ну тогда я тоже пошел. Ты там аккуратно, там индейцы…
Лукаш помахал рукой толпе, Петровича снова не обнаружил и вышел из клуба.
