На первой переменке я подошел к Тонику.
– Привет, Антон.
– Привет. Я Женька.
«Какая разница», – подумал я.
– Слушай, у меня вопрос. Вот та старая книга, «Таинственный остров», вы ее кому-нибудь давали почитать, пока в библиотеку не отдали?
– А я знаю? У Тоника спроси. Тошка, иди сюда! Димон допрос устраивает.
Подошел Тоник. Я повторил свой вопрос. И получил ответ:
– Ее Кузя брал. Я потом ее еле у него обратно выпросил.
Что и требовалось доказать. Потому что Кузя – это Кузнецов, у которого братан… ну он и есть братан…
Но Тоника я чем-то задел за живое.
– Он меня потом достал. Представляешь, Димон, пристал: дай опять почитать, так мне эта книга понравилась. А по-моему, он ее вообще не читал. Потом совсем обнаглел, брата своего к нашему бате прислал. Тот тоже начал упрашивать. А батя ему очень круто отказал. «О! – сказал он. – Тому, кто так обращается с книгами, я их, извините, не даю».
«Славно, – подумал я. – Мое предположение начинает получать подтверждение».
На второй переменке я разыскал Никишова. Он задумчиво висел на турнике. Даже ногами не дрыгал, лень было.
– Андрюха, – сказал я. – Ты Кузнецова хорошо знаешь?
– И знать не хочу. – Никишов разжал руки и приземлился. – А тебе он зачем?
– Это правда, что у него брат в бандитах ходит?
Никишов ответил не сразу. Он вообще никогда с ответом не торопится. Ценит свое слово.
– Кто его знает. Мне как-то Сашка говорил, что он в «черные следопыты» заделался.
Сашка – это старший брат Никишова; «черные следопыты» – так называют тех, кто собирает на полях сражений старое оружие, восстанавливает его и чаще всего продает бандитам.
– Витек у них, – продолжил Никишов, – самый главный. Работает с военными документами. И вычисляет, где можно «накопать» оружие.
Ну вот, круг еще не замкнулся, но тенденция к тому наметилась…
На большой переменке нас разыскал Колумб. Он сказочно преобразился. В нем проснулся неукротимый дух путешественника и искателя приключений.
– В молодости, – сказал он, – я ведь тоже был кладоискателем. Правда, искали мы не сундуки с золотом, а старинные вещи. И у нас были кое-какие успехи на этом поприще.
– У нас тоже на этом подприще скоро будут успехи, – заверил его Алешка. – Найдем мы в этом подвале несгораемый ящик.
– Почему именно ящик? – удивился Колумб. – Да еще и несгораемый?
– Там же русским языком написано – «Ня!»
Колумб не успел возразить – к школьному подъезду «причалила» красивая иномарка. Небольшая, но почти новая.
– Опять приперся! – сказал Алешка.
– Кто приперся? – не понял Колумб.
– Садовник Баулин.
– А… Тетушку приехал навестить.
– Тетушку? – удивился Алешка. – Чью тетушку?
– Свою, конечно.
Мы озадаченно помолчали. Баулин всегда приезжал к директору. А Семен Михалыч никак на тетушку не тянул.
– А вы разве не знали? – удивился Колумб. – Надо же. Мне казалось, что вы про своих педагогов все знаете. Баулин – племянник нашего завуча. Его потому и не могли так долго исключить из школы, Лидия Петровна за него заступалась.
Меня, вообще говоря, эти их семейные проблемы нисколько не интересовали. А Лешка вдруг замер, как кот возле мышиной норки. С той только разницей, что кот в этом случае прижимает ушки, а Лешка свои ушки вовсю растопырил. И выведал у простодушного Колумба много интересных подробностей. Поймал, так сказать, свою мышку.
Оказывается, наша Артоша всю жизнь мечтала стать директором школы. Но ей никак не удавалось. И даже когда прежний директор ушел на заслуженную пенсию, Артошу на это место не поставили. А назначили Семена Михайловича. Потому что в народном образовании решили – если уж она с собственным племянником не может справиться, как же ей доверить всю школу. А Семен Михалыч с целым полком справлялся, так что с нами и подавно разберется.
– Она даже на директора жалобы потихоньку писала, – сообщил Колумб. – Он, мол, ввел в школе казарменную дисциплину. А в эпоху демократии это недопустимо. Но, к счастью, к ней не прислушались.
Повторяю, мне это было совершенно неинтересно. А Лешка вдруг засуетился, пробормотал: «Мне пора» и умелся в школу.
– И чего он умчался? – как бы про себя проговорил я.
– Подслушивать побежал, – усмехнулся Колумб.
– Как это? – Я даже возмутился, очень естественно. – Под дверью, что ли?
– Не под дверью, а над дыркой в потолке. Однако и мне пора, сейчас звонок будет.
Вот так Колумб! Все знает. Кто кому племянник, кто кому завидует и кто как подслушивает…
Во время урока я все время посматривал за окно – стоит ли машина Баулина или уже уехала?
Наконец перед самым звонком из подъезда вышел Баулин, почесал репу, сел в машину и уехал. А после урока ко мне прибежал Алешка и с ходу сообщил:
– Ну и дела, Дим! Этот Баулин, он такой гад! Он так на Полковника наехал! И наших родителей, Дим, в школу вызывают!
– Все? – спросил я. – А при чем здесь наши родители?
– Ну как же! Я ведь весь урок в кладовке просидел, над дыркой. Любаша разозлилась. Директору наябедничала… Но это все ерунда, Дим! Я такое подслушал!..
Что он подслушал, я узнал уже дома. Потому что к нам подошла рассерженная Любаша.
– Дима, ты плохо влияешь на младшего брата.
Я на него вообще никак не влияю, хотел сказать я, это он на меня влияет, но благоразумно промолчал.
– Дима, зачем ты его оторвал от урока? У него и так полно двоек и троек.
– И пятерок, – вставил Алешка.
– Откуда? – изумилась Любаша.
– В сумме, – объяснил Алешка. – Из двоек и троек.
– Вот видишь, Дима, он еще и шутит. А ты еще отрываешь его от уроков.
Я помалкивал. А что я мог сказать? Не подводить же Алешку.
– Завтра, я надеюсь, – сказала Любаша очень строго, – ваши родители застанут меня в школе. – И гордо удалилась, стуча каблуками. И задрав нос.
– Фиг они ее застанут, – тихо сказал Алешка.
– Почему? – не понял я.
– А откуда они узнают? Мы им не скажем – и все!
Как просто, я бы не догадался так элементарно решить эту проблему. Но это ладно, у меня другой вопрос есть:
– Чем это я оторвал тебя от уроков?
– Это ерунда, Дим. Ты как будто попросил меня сбегать за колой.
– Что?!
– Как будто, Дим. Чего ты испугался? Зато я такое подслушал! Дома расскажу. Нужно нашего Полковника выручать!
