— Что так невесело смотрите, Вениамин? — Ляля подпустила в голос нотку участия. — Еще какие-то проблемы?
— Да. — Вениамин понурил голову. — Проблемы есть всегда. Вопрос только в масштабах…
— Ну, нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить! — рассмеялась Ляля. — В той или иной степени… Так что там с вашей проблемой?
Вениамин хотел сказать, что проблем у него не одна, а целый воз. Где взять денег на содержание дома? Как разобраться с банком и со всеми этими мудреными бумагами? И наконец, где найти хотя бы временную уборщицу?
— Вы не могли бы посоветовать мне женщину для уборки? — выпалил он. — Понимаете, экономка уволилась, а в агентстве очередь на постоянную прислугу, и временных они не предоставляют.
— Понимаю вас, — кивнула Ляля. — Если просто по объявлению в газете брать, то можно на такую нарваться…
Вениамин энергично закивал, хотя мысль поискать уборщицу в рекламной газете просто не приходила ему в голову.
— Не сочтите меня навязчивой, Вениамин, — Ляля твердо поглядела ему в глаза, — но для того, чтобы найти вам подходящую уборщицу, мне нужно побывать у вас в доме, чтобы оценить, так сказать, фронт работ. Иначе как же я могу рекомендовать вас?
— Так поедем прямо сейчас! — Вениамин обрадованно замахал официантке, чтобы принесла счет.
Ляля поскорее опустила глаза, чтобы он не заметил вспыхнувшей в них радости.
Он сам не ожидал, что испытает самый настоящий стыд, увидев дом ее глазами. Безобразно замусоренный и захламленный, все окна закрыты, оттого душно и пахнет противно. И этот огромный неуютный холл, похожий на опустевший слоновник.
Когда был жив дядя, все было не так. Холл не казался таким большим, возможно, потому, что на стенах висели картины, на полу — дорогой красивый ковер. Картины дядя оставил другим наследникам, ковер эта стерва Карина залила липким ликером, его пришлось убрать.
Ляля чуть прищурила глаза, оглядывая холл, но ничего не сказала. Она ловко перепрыгнула через валявшиеся коробки от пиццы и поднялась по лестнице наверх. Увидев загаженную спальню, она тоже промолчала, только выразительно подняла брови. А уж при виде изрезанной на мелкие куски одежды покойного дяди Ляля не удержалась и фыркнула. Хорошо, что Вениамин не слышал, ему как раз в это время позвонил финансовый консультант.
— Все сделано в точности, как вы просили, — холодно отчитался он. — Акции проданы, и сумма… — он сказал какая, — перечислена на ваш текущий счет.
— Какая?! — закричал Вениамин. — Только и всего? Но это же ничтожно мало!
— Я же предупреждал, — напомнил консультант, — сейчас не самое подходящее время. И вообще…
— Вы жулик! — выпалил Вениамин. — Я этого так не оставлю!
— Как вам будет угодно, — сухо сказал консультант и повесил трубку.
До Вениамина с трудом дошло, что денег у него больше не будет. Неоткуда им взяться. А расходы предстоят большие, он только что принес кучу счетов, которые передал ему охранник при въезде в коттеджный поселок.
— Что делать, что делать? — Он схватился за голову и замер так, в немой скорби.
Здесь, в кабинете, его и застала Ляля через некоторое время. Она молча взяла его за руку и повела вниз, в столовую, где сервировала чай. В холле не валялись никакие бебехи, пол был чисто выметен, из раскрытого окна в комнату лился свежий мартовский воздух.
Нашлись к чаю и печенье, и коробка конфет. Ляля сказала, что в кладовой полно запасов, а он и не знал.
Вениамин жадно пил чай, а Ляля думала, что изорванные костюмы и изгвазданный дом говорят о том, что со своей бывшей он рассорился вдрызг. Вряд ли он простит ей разбитый «Лонжин». Все это, несомненно, льет воду на ее, Лялину, мельницу. Теперь надо ненавязчиво подвести его к мысли, что без нее Венечка просто пропадет. Впрочем, так оно и будет, главное — чтобы он сам это понял.
Вениамин съел полкоробки конфет, и отчаяние его не то чтобы уменьшилось, но отступило на время. Вкусный чай, чистый дом, тишина… Теперь бы еще выспаться на свежих простынях… Он утомленно откинулся на подушки дивана и незаметно для себя задремал.
Разбудил его голос Ляли:
— Вениамин, если у вас все в порядке, я хотела бы уйти.
Она очень рисковала — а вдруг он поблагодарит рассеянно и велит водителю отвезти ее домой? Но нет, что-то подсказывало Ляле, что ничего не кончится просто так.
Она оказалась права: спросонья он посмотрел на нее дикими глазами. Потом наконец узнал, потом вспомнил, для чего она здесь, что она делала в его доме, а также, очевидно, осознал все свои проблемы. Помрачнел и вздохнул тяжко-тяжко.
— У вас неприятности? — Ляля посмотрела на часы. — Говорите уж, а то поздно, мне нужно домой…
— Кто вас ждет дома? — спросил Вениамин мрачно.
— Никто, — помедлив, ответила Ляля.
Это была заведомая неправда: ее ждали. Ждала мама, которая приготовила праздничный стол для дорогого гостя. Мясное суфле, картофельное пюре и фруктовый мусс — все очень трудоемкое. Ждал сам гость, которому мама сумела внушить-таки мысль жениться на Ляле. Поэтому он явился сегодня для серьезного разговора и принес три гвоздики, такие же потертые и немолодые, как и он сам. Как уже говорилось, Лялина мама умела заставить человека делать то, что ей надо.
И вот теперь гость сидел, мрачно поглядывая на накрытый стол и на хозяйку и ждал. Мама с любезной натянутой улыбкой то и дело удалялась в прихожую, чтобы соединиться с дочерью и страшным шепотом велеть ей немедленно лететь домой. Мобильник, выключенный Лялей, упорно молчал.
— Никто, — повторила Ляля. — А если кто и ждет, то сможет подождать еще.
— Тогда… — Вениамин отвел глаза и глухой скороговоркой пересказал ей все свои неприятности. Умолчал только про Карину и про украденные деньги.
Хорошо, что он отвернулся, потому что в первый момент Ляля не сумела совладать с лицом. Сильно же покойный дядя не любил своего племянника, если устроил ему такую подлянку!
Вениамин, увлекшись, перечислял разные мелкие свои обиды, поругивал между делом директрису Инну Романовну, сослуживцев и всех остальных, с кем сталкивала его безжалостная жизнь. Ляля встала и поднялась в кабинет.
Сейф был раскрыт, она опытной рукой быстро перебрала бумаги и углубилась в чтение. Потом включила компьютер, нашла нужные файлы и тоже внимательно их изучила.
Передоверив ей свои заботы, Вениамин полностью расслабился и клевал носом в кресле рядом. Закончив работу, Ляля растолкала его весьма решительно.
— Дом нужно продать, — начала она, — причем как можно скорее. Иначе никак не выкрутиться.
— Как?! — хриплым со сна голосом вскричал Вениамин. — Но ведь адвокат говорил, что продать можно только через три года, иначе придется заплатить очень большой налог, чуть ли не одну треть от стоимости!
