– Светлана, – остановила я ее, – похоже, вы просто забыли закрыть окно, не надо рассказывать небылицы.
– Нет, именно Чупа по дому разгуливал, – продолжила нести околесицу прислуга. – Дайте объясню. Антонина Тарасовна лет пять назад из дома съехала, мне велела за порядком смотреть. А я страсть какая аккуратная, внимательная, если чего не так, сразу увижу. Не один год тут все нормально было. Хозяйка в Павлиново никогда не приезжает, но деньги мне каждый месяц передает, я сама за ними в Москву езжу. Потом господин Зарецкий коттедж снял. И вот тогда в доме изменения случились. Антонина Тарасовна жила в самой маленькой комнатенке, а вам спальню устроили на втором этаже. Прежде там кое-какое ненужное шмотье держали. Глупо, конечно, из большой залы чулан устраивать, чтобы ерунду хранить, а спать в крохотной норе, но хозяйке так нравилось. Сейчас же ее старые вещи на первом этаже, в той каморке, где Антонина Тарасовна жила. И туда сегодня ночью Чупа залез! Говорила же вам, что робот ему не понравится, по-моему и вышло. Я, как его вой услышала, на пол села, голову руками закрыла, а он мимо с топотом…
У меня в ушах застучали молоточки. Я вышла из гостиной, повернула налево, остановилась у двери комнаты горничной, потом двинулась в сторону туалета и обрадовалась.
– Вон ваш Чупа!
Света, шедшая за мной, схватилась за стену и, закрыв глаза, начала медленно сползать на пол.
– Успокойтесь, – велела я, – это не монстр, а чья-то шуба.
Домработница, уже сидя на полу, подняла голову.
– Где?
Мне стало жаль Светлану. Согласитесь, если человек идиот, живется ему трудно.
– Смотрите, на стене вешалка, а на ней доха из меха. Кстати, почему она тут болтается? На дворе июль!
Света оперлась ладонью о пол и встала.
– Это шуба Антонины Тарасовны. Она ее сто лет как не носит. Доха в чулане жила. Может, кто-то хотел ее спереть?
Я подошла к вешалке и пощупала рукав.
– Навряд ли. Старая, протертая, молью поеденная, за нее и ста рублей не дадут.
– Когда я спать шла, шубы тут не было, – слабым голосом произнесла Светлана.
Я дернула дверь кладовки. Та легко открылась, перед глазами возникло узкое пеналообразное помещение. Слева на кронштейне висело несколько старых платьев, плащ, пара курток, допотопное драповое пальто, одни плечики оказались пустыми. Справа, в специальной подставке, хранилась обувь, чуть поодаль громоздились чемоданы, коробки. У стены стояла швабра с толстой ручкой.
– Все ясно, – пробормотала я. – Вы не захлопнули окно, в коттедж влез бомж, решивший чем-нибудь поживиться. Он добрался до чулана, услышал, как вы идете в туалет, выскочил с манто в руках, напугав вас, и удрал тем же путем, каким пришел. Давно вы с ним столкнулись?
– Не знаю, – жалобно пропищала дурочка. – Сидела вот тут на полу, боялась руки с головы снять, глаза открыть. Потом услышала шаги… и вы закричали «Светлана!» Меня как поднимет, как понесет в гостиную…
– Понятно, – кивнула я. – Звоните в полицию, сообщите о попытке ограбления. Сейчас тщательно проверю все запоры в помещениях на первом этаже.
Домработница всхлипнула.
– Только воды попью.
Пока Света приходила в себя, я вернулась в гостиную и начала осматривать подоконник. На белой поверхности обнаружилось несколько царапин с торчащими из них занозами, за которые зацепился клочок ткани бежевого цвета с темным вкраплением, на раме снизу имелись мелкие порезы. Обычно стеклопакеты открываются внутрь комнаты, а у Антонины Тарасовны рамы поднимаются. Теперь надо присесть на корточки и оглядеть пол. Ага, вот тут комочки влажной земли…
Я встала, подошла к соседнему окну, рывком подняла его в верхнее положение, потом вернула вниз, поняла, каким образом злоумышленник проник внутрь, и крикнула:
– Света, не звоните в полицию.
– Звоню, звоню, – не поняла домработница. – Только дежурный не отвечает, дрыхнет небось.
– Отложите телефон, – велела я.
– Почему? – спросила Светлана.
– Все равно бомжа не найдут, – вздохнула я. – В дальнейшем, закрывая окна, будьте внимательны. Когда опускаете раму, непременно вдавите ее до щелчка. Иначе язычок запирающего устройства не войдет в паз, тогда остается узкая, почти не заметная глазу щель. Грабитель просовывает в нее лезвие ножа или другой подобный предмет, приподнимает раму… ну а потом понятно. Вы два окна закрыли как следует, а третье нет.
Светлана села в кресло.
– Ноги не держат, по сию пору ходуном ходят. Не виновата я вовсе! Это оконце сто лет как сломано, из него какая-то деталька выпала. Дом давно строили, Петр Германович его шикарно обустроил. Тогда в СССР о стеклопакетах и не слышали, но Владыкин раздобыл мастера, который их соорудил. Ни у кого в округе таких чудес не имелось. Мама моя на окна нахвалиться не могла – не дуло совсем, на зиму заклеивать не требовалось. Красота! Говорила я вам, что мамуля у Петра Германовича служила? Ой, ну как они странно с женой жили! Не по-человечески.
– И вы не предупредили Зарецкого, что одно окошко не запирается? – поинтересовалась я.
– Так меня и не спрашивали. Чего лезть-то? – заморгала домработница.
– Скажите, что еще в коттедже неисправно? – потребовала я.
Светлана перекрестилась.
– Все!
– Весьма откровенно, – усмехнулась я.
– В смысле, рама – единственная неполадка, – уточнила прислуга.
– Ладно, идите спать, – распорядилась я.
А когда домработница ушла, сбегала в спальню, принесла пинцет для бровей, маленькую коробочку-таблетницу, осторожно отцепила от подоконника бежевый лоскутик и спрятала его. Почему я велела Свете не звонить в полицию? Потому что догадалась, кто нанес визит в мой дом без приглашения. Хорошо бы не возникло проблем с мобильной связью. Интернет в доме Владыкиной отсутствует, но у меня в айпад вставлена симка.
Экран планшетника замерцал, я вошла в поисковую строку, вбила нужное имя с фамилией и едва не захлопала в ладоши. Все-таки научно-технический прогресс здорово облегчает жизнь. Который сейчас час? Хотя, какая разница, небось отвратительный тип еще до дома не добрался. А если он обитает где-то неподалеку и улегся спать, то я буду очень рада его разбудить.
– Слушаю, – громко произнес баритон.
– Федор Леонов? – нежно промурлыкала я.
– Да.
– Беспокоит Виола Тараканова, вы сегодня заглядывали ко мне в гости.
Собеседник не продемонстрировал удивления.
– Было такое.
– Видите ли… тут… э… случилось нечто странное… у соседей… у Владыкиных… в доме, где скончалась Ирина Петровна… – забормотала я.
– Что произошло?
– Это не телефонный разговор.
