Если в первых залах было многолюдно – здесь были и родители с детьми, и самостоятельные школьники, которые пришли сюда, чтобы лучше подготовиться к уроку биологии, или просто из естественного любопытства к миру животных, то в дальних залах было почти пусто, здесь изредка попадались только настоящие любители зоологии.
Больше людей находилось возле стендов с бабочками, но Леня шел еще дальше – к членистоногим и паукообразным.
Он дошел до витрин, в которых размещались пауки, и прошел мимо, невольно поежившись: не то чтобы он серьезно страдал арахнофобией, то есть болезненной боязнью пауков, но все же испытывал к этим многоногим созданиям какую-то подсознательную неприязнь. Вот если бы тут оказалась Лола, тогда не миновать визга, нервных криков и даже обморока. Лолка до жути боится пауков, так что Леня ни за что не взял бы ее с собой.
Наконец он дошел до витрины, в которой располагались скорпионы.
Эта витрина была открыта, и около нее хлопотала сухопарая дама с крючковатым носом и жесткими черными волосами. Дама пыталась скрепить волосы черным шелковым бантом, но тщетно, потому что даже на неопытный мужской взгляд Лени этим волосам больше подошли бы скобы для колючей проволоки.
Дама перекладывала экспонаты внутри витрины, придавая им более естественные позы, и что-то ласково бормотала, как будто разговаривала с многоногими обитателями террариума.
Леня опасливо приблизился к открытой витрине: даже мертвые скорпионы вызывали у него мистический страх.
В витрине было множество грозных созданий, которые, на Ленин непросвещенный взгляд, различались только цветом и размерами – были здесь черные и красно-бурые скорпионы, были совсем светлые. Размеры отличались еще заметнее – от совсем маленьких, не больше ногтя, до огромных, с ладонь величиной…
Не скрывая страха, Леня обратился к зоологической даме:
– И как вы не боитесь их трогать?
Дама покосилась на Леню и сухо спросила, едва разжимая узкие губы:
– Молодой человек, вас привело сюда праздное любопытство или подлинно научный интерес?
– Вообще-то, интерес! – ответил Маркиз после короткого раздумья. Это было правдой, хотя трудно было назвать его интерес подлинно научным. Он был скорее практического свойства.
Тем не менее взгляд ученой дамы потеплел, и она задала следующий вопрос:
– А вы интересуетесь всеми паукообразными или конкретно скорпионами?
– Скорее только скорпионами… – Леня изобразил на лице любопытство, смешанное с ужасом. – Дело в том, что мне предстоит деловая поездка в Центральную Азию, и я хотел бы узнать, какие опасности могут мне там угрожать. Говорят, что опаснее всего именно скорпионы…
– Бред! – возмущенно воскликнула ученая дама. – Бред и клевета! Впрочем, скорпионам к этому не привыкать… На них клевещут не первую тысячу лет!
Она приосанилась, как будто находилась на трибуне международной конференции или, по крайней мере, перед внимательной институтской аудиторией, и Лене стал виден бейджик, прикрепленный на плоской груди. Даму звали Дарья Михайловна Укусихина. Она заговорила хорошо поставленным голосом:
– С глубокой древности о скорпионах рассказывали множество мифов, выдумок и басен. Древние греки называли «средоточием злобы и коварства», египтяне считали скорпиона воплощением богини Серкет, которую ставили рядом со злым богом Тифоном. Некоторые греческие философы всерьез считали, что скорпионы возникают из останков гниющих крокодилов, причем только тогда, когда солнце проходит через тропик Рака… А чего стоит поверье, что скорпион, окруженный огнем или раскаленными углями, кончает жизнь самоубийством, закалываясь собственным жалом!
– А разве это не так? – спросил Маркиз. – Я в это тоже верил…
– Разумеется, не так, молодой человек! К вашему сведению, скорпионы вообще почти нечувствительны к собственному яду. А то, что они быстро погибают в огненном кольце или возле горящего костра, связано с тем, что они плохо переносят сухой воздух и умирают от обезвоживания… Вообще, слухи о смертоносном яде скорпиона сильно преувеличены. Вот на насекомых и пауков, которыми скорпионы питаются, их яд действует безотказно, а для крупных животных и человека укол большинства скорпионов почти безопасен…
– Неужели? – Леня был очень удивлен. – А я слышал, что яд скорпиона смертелен…
– Это еще одна из выдумок, которые невежды распространяют о скорпионах! Действительно, укол бывает очень болезнен и жгуч, зачастую он вызывает лихорадку, онемение конечностей, обморок и тошноту…
– Да, на редкость приятное создание! – Маркиз взглянул на скорпиона и передернулся. – Но не смерть?
– В большинстве случаев – нет. Хотя, конечно, многое зависит от размеров скорпиона и от конкретной разновидности. Европейские виды наименее опасны. Возможно, потому, что они мельче других. Более опасны африканские и азиатские скорпионы. Самый крупный – гвинейский императорский скорпион, он достигает в длину восемнадцати сантиметров… – Дама осторожно вынула из витрины огромного угольно-черного скорпиона и продемонстрировала его Лене:
– Его укол, конечно, крайне опасен: он вызывает паралич сердца и дыхательного центра…
– То есть мгновенную смерть?
– Не волнуйтесь, молодой человек! – ученая дама плотоядно усмехнулась. – Встреча с этой разновидностью скорпиона вам вряд ли грозит, эти скорпионы обитают исключительно в тропической Африке, и даже там они крайне редки и находятся на грани вымирания…
– Вы так спокойно берете его в руки, – ужаснулся Леня, – не боитесь случайно уколоться о его шип? Вы же сказали, что его укол может быть смертельным?!
– Сразу видно, что вы не биолог! Яд скорпиона довольно быстро разлагается и становится совершенно безопасен…
– Насколько быстро? – переспросил Маркиз. – Сразу же после его смерти?
– Ну, не сразу… Не советую вам наступать на мертвого скорпиона босыми ногами. Но через несколько дней он действительно становится вполне безопасным, а этот образец хранится у нас в музее уже не первый десяток лет…
– Понятненько! – проговорил Леня, вытаскивая блокнот и ручку. – Значит, вы говорите, этот вид называется гвинейский королевский скорпион?
– Императорский! – поправила его дама и снова склонилась над террариумом.
По дороге домой Леня заехал в супермаркет и накупил разных деликатесов: французского сыра, морских улиток в укропном масле, пармской ветчины, бельгийского шоколада и непонятного вида фруктов под названием личи, к которым Лола пристрастилась, отдыхая на теплых морях. Подумав немного, Леня добавил в корзинку еще бутылку белого испанского вина и внушительный пакет орехового печенья.
Все эти вещи нужны были для того, чтобы задобрить Лолу.
Вернувшись домой, однако, он обнаружил, что его боевая подруга пропала вместе с песиком. Леня не стал особо волноваться, он подумал, что Лола отправилась снимать стресс и зализывать раны в какую-нибудь галерею бутиков, а потом поведет Пу И в кафе, и там они устроят целое представление под названием «Дама с собачкой». Маркиз поймал себя на мысли, что неприлично обрадовался по этому поводу – ему ужасно не хотелось вымаливать у Лолы прощение за вчерашнее.
