– Конечно, оставаться там я не могла. На какое-то время меня приютили знакомые, а потом мне повезло, и я нашла работу со служебной площадью. Так что я не пропала, жизнь моя устроилась, и, самое главное, моя дочь была при мне.
– И как же зовут человека, столь подло поступившего с вами?
– Вы его знаете.
Разумеется, Залесный это знал. Он не просто так помчался к Алле Георгиевне, предварительно он навел справки не только о ней, но и о втором родителе Аделаиды. Полученные сведения буквально поразили его.
И сейчас, повернувшись к молодой женщине, он спросил:
– Сергей Пухликов – ваш отец?
Аделаида опустила голову.
– Отвечайте, – потребовал следователь.
Аделаида кивнула:
– Да, Сергей Пухликов биологически был моим отцом. Но тут речь идет только о биологии, потому что на самом деле никто не назвал бы этого человека отцом. Он даже не видел меня ни разу! Да, мама?
Алла Георгиевна кивнула.
– К сожалению, но это так. Сергей совершенно не интересовался Аделаидой. Когда она родилась, он не соизволил даже встретить меня из роддома. Впрочем, где-то я его понимаю, ведь куда бы он меня привез? Моя квартира к этому времени была уже продана.
Да, человеческая подлость не знает предела. И Сергей Пухликов был тому ярким подтверждением. То, как он поступил с женой и родным ребенком, говорило о крайней степени низости, до которой пал этот человек еще в молодости.
Но Алла Георгиевна – чистая душа – и тут попыталась выгородить негодяя.
– Сережа всегда рвался к большим деньгам. Была у него мечта – разбогатеть и стать не хуже, чем другие люди.
– Разве это в деньгах измеряется?
– Для него все и всегда измерялось только в них одних, – с грустью призналась Алла Георгиевна. – Очень жаль, но до меня эта очевидная для всех окружающих истина дошла слишком поздно.
– И что же? Все эти годы вы не пытались поговорить со своим мужем?
– О чем? – пожала плечами Алла Георгиевна. – Его поступок сказал все сам за себя. Конечно, сначала я подумала, что произошла какая-то ошибка, какое-то чудовищное недопонимание между нами. Но когда люди, которые купили мою квартиру, показали мне документы и объяснили, что сделка завершена уже месяц назад, вот только въехать они смогли лишь на днях, мне все стало ясно. Сергей продал мою квартиру, но дождался, пока я поеду в роддом, и тогда перевез мои вещи в тот домик, куда определил нас с дочерью на дальнейшее жительство.
– И вы не подали на него в суд?
– Нет, – улыбнулась Алла Георгиевна. – Мне как-то стало жаль тех людей, которые купили мою квартиру. У них тоже был маленький ребенок, и куда бы они пошли, если бы я их выселила? Сергей никогда не вернул бы им деньги, это я на тот момент уже достаточно четко понимала.
Выцарапать лишнюю копейку у Сергея Пухликова было решительно невозможно, что один раз попадало к нему в руки, могло считаться пропавшим для остальных. Любовь этого человека к звонкой монете была феноменальной, так же как и та подлость, с которой он во имя достижения своей цели действовал.
Но Залесного поразило не столько это, сколько позиция самой Аллы Георгиевны. Она переживала за совершенно посторонних ей людей, беспокоилась, куда они пойдут жить, но в то же время относительно спокойно отнеслась к тому, что она и ее дочь выкинуты из собственной квартиры.
– Признаюсь, я не могу понять, почему вы не обратились в суд. Сделку бы признали неправомерной. Со стороны вашего мужа это было мошенничество в чистом виде.
– Пусть так, – согласилась Алла Георгиевна. – Но я всегда считала: что в этой жизни ни делается, все к лучшему. И посмотрите, так оно и получилось. Ни я, ни моя дочь не пропали. Ада у меня выросла умницей и красавицей. Ее имя на всех афишах, люди толпами идут на ее спектакли, а ведь она еще так молода!
При виде этой женщины соберется еще больше людей, всем в комнате на какой-то миг вдруг поверилось, что именно так все и будет. Первым пришел в себя Залесный. Стряхнув с себя непонятные чары, он произнес:
– Ваша дочь и ее друг подозреваются в совершении особо тяжкого преступления. Если их вина будет доказана, то о карьере ваша дочь может смело забыть.
– Этого не случится, – спокойно возразила ему Алла Георгиевна. – Понадобится – я возьму вину на себя. Но этого не произойдет. Вы хороший следователь, и я уверена, вы найдете настоящего убийцу.
Залесный посопел себе под нос. Он не верил в вину Аделаиды и Валерия, а отправлять за решетку людей без разбора, лишь бы поставить под делом галочку, Залесный, конечно, не мог. Он был не просто хорошим следователем, но еще и очень хорошим человеком. За всю долгую карьеру, как ему хотелось верить, он не сделал ни одной серьезной ошибки, предпочитая лучше оправдать виновного, нежели осудить невиновного.
– Я хочу помочь вам, – откровенно признался он Алле Георгиевне. – Но без помощи вашей дочери, боюсь, у меня ничего не получится.
– Ада вам поможет.
Алла Георгиевна строго взглянула на свою дочь. И появилось что-то такое в ее взгляде, от чего Залесный понял: на уроках у этой учительницы должен царить образцовый порядок. Дети должны были любить и побаиваться маленькую и такую хрупкую учительницу.
– Ада, расскажи следователю все, что знаешь.
– Но мама… Я и так уже все рассказала!
– Нет, не все. Подумай, и ты сама поймешь: ты упустила что-то важное. Ну, не могло такое случиться, чтобы твоего отца убили, а ты ничем не смогла бы помочь в поиске его убийцы.
Аделаида в очередной раз всхлипнула и начала рассказ. Да, мысль о том, что ей необходимо поговорить со своим родителем, присутствовала у нее в голове уже давно. Однако она не решалась первой предпринять какие-либо шаги к этому разговору. Она сотни раз прокручивала в голове то, что могла бы сказать своему непутевому папаше, какими горькими словами могла бы его укорить за то, что он сделал с ней и ее матерью, но… но дело в том, что Аделаида была робка. Это не относилось к ее работе на сцене. Но в ней еще не проснулась та сила духа, которая помогла Алле Георгиевне выстоять в трудный для нее час.
Скорее всего, Аделаида так и прожила бы свою жизнь, не решившись отыскать отца и взглянуть ему в глаза, но в дело вмешалась судьба. Каким-то ветром Сергея Пухликова занесло на спектакль, где Аделаида играла главную роль. Это была одна из последних ролей, которые у нее еще оставались в театре, и поэтому Аделаида постаралась вложить в игру всю свою душу. Она и сама понимала, что играет хорошо, что у нее все получается как надо.
Зал рукоплескал ей в тот день особенно дружно. Глаза Аделаиды сверкали, и она чувствовала, что дивно хороша. Ей было немного жаль, что Валерий – ее жених, не смог именно в этот день прийти в театр на спектакль, хотя обычно он всегда старался присутствовать. Но сегодня его не было, и когда Аделаида вышла из театра через служебный вход, то она была уверена, что поедет домой на метро.
