– Дорогая, ты же понимаешь, это не в моей власти, – развел руками Протасов.
– Чушь. Твой дружок тебе не откажет. Пойми, не тебе одному Зараев болтал об ожерелье. Подозреваю, уже полгорода о нем знает, – досадливо фыркнула Елена. – А если так, полиция скоро у меня появится. И что я им скажу?
– Могу предложить такой вариант: тебе понадобилась крупная сумма денег, и Шевчук одолжил ее. А ожерелье послужило залогом.
– И для чего мне крупная сумма? В карты проиграла? Любовнику квартиру купила? Ты ж понимаешь, дело не в ожерелье и его стоимости, а в моем муженьке, будь он неладен. Форменный псих, чтоб ты знал. Хочешь, покажу, как он меня разукрасил? Приревновал к Потапову…
– Может, стоит подумать о разводе?
– Спятил? Он меня без штанов оставит. А кому я нужна без штанов? Ты вряд ли замуж возьмешь.
– Тогда… как насчет того, чтобы не давать ему поводов для ревности?
– Сказанул… ветреность в моей природе, а против природы не попрешь… Короче, Протасов, спасай. Если мой об ожерелье узнает, да еще о том, что изменяла я ему с Зараевым… будешь венок нести за моим гробом.
– Попробую тебе помочь, – с постным видом заявил Платон Сергеевич. – Но это очень не просто…
– За мной не заржавеет…
– С какой стати ты отдала Шевчуку ожерелье? Я не из пустого любопытства спрашиваю. Этого типа убили…
– И правильно сделали, – перебила Елена. – Я б его сама с удовольствием шлепнула. Пришел ко мне, сволочуга, денег занять. Я сначала посмеялась, да недолго.
– Чем он тебя шантажировал?
– Ой… глупость несусветная… – досадливо фыркнула мадам. – Мой массажист… короче, черт попутал. В спортивном клубе. А там видеокамеры, о чем клиентов не предупредили. Парень-то наверняка о ней знал… с ним я уже разобралась. Работы в городе для него нет, пусть поищет в другом месте. Но Шевчук… я сразу поняла, куда он клонит, едва он спросил «как мне нравится клуб». Денег у меня не было, зато было ожерелье. Носить я его не могла, как объяснишь мужу, откуда оно взялось… Я его у Зараева из принципа выпросила. Просто хотела, чтоб потратился. А денег стоит немалых, вот я Шевчуку его и предложила. Продашь, будут у тебя денежки. Предполагалось, что берет он деньги взаймы… Я и думать об ожерелье забыла, и вдруг такой подарок. Платон, никак нельзя, чтоб муж узнал…
– Сделаю все возможное, – приложив руку к груди, задушевным голосом проповедника заверил Протасов.
– Давай выпьем, – предложила Елена, бокалы в их руках встретились, издав мелодичный звон, а она вновь заговорила: – Значит, шельмец, допрыгался. Пристрелили. Собаке собачья смерть.
– Говорят, на его совести есть кое-что похуже шантажа, – вкрадчиво заметил Платон Сергеевич, вертя бокал в руках.
– Что ты имеешь в виду?
– Прошел слух о похищениях. У богатых дядей похищали подружек, требовали выкуп.
– Да ты что? – засмеялась Елена. – Надеюсь, Зараева тоже обнесли? Хотя вряд ли Димка с ним связывался. Он его боялся. Когда Зараев был моим любовником, он в мою сторону и чихнуть не смел. А потом расхрабрился, гад… Фамилии бизнесменов тебе известны? – с жадным любопытством спросила она.
– Нет. Но точно знаю, последней в списке похищенных была Ольга. Моя бывшая.
– Шутишь? Ее ведь убили?
– Скорее всего, она узнала похитителей…
– Вот это да! – присвистнула мадам. – И Шевчука, по-твоему, прихлопнули дружки, с которыми он такие дела проворачивал? Как-то в это не верится… я имею в виду, что Шевчук тип осторожный… был. Знаешь, что я тебе скажу? Без обид, но твоя Ольга… сама была еще той штучкой и, между прочим, тебе изменяла.
Протасов инстинктивно отшатнулся, словно сомневаясь в здравомыслии собеседницы, а та усмехнулась:
– Женщины иногда совершают необъяснимые поступки… Я видела ее с одним типом. Поехала собаку стричь, а парикмахер живет у черта на куличках, в этих ужасных домах на окраине… И, представь, эта фифа ко мне явиться не могла. Но руки у нее золотые… Короче, там я твою Ольгу и увидела. Мужик ее в машину сажал. Целовались взасос, и он с таксистом заранее расплатился. Кавалера я хорошо рассмотрела…
– Возможно, это уже было после того, как мы расстались? – с постным видом заметил Протасов.
– Возможно, – не стала спорить мадам. – Точной даты не назову.
– А адрес?
– Адрес – ради бога, – нахмурилась она и достала из сумочки мобильный. Сумочка, конечно, «Луи Вюитон», а телефон в позолоченном корпусе. Она продиктовала адрес, Протасов кивнул, и они вновь выпили. – До этого я их тоже видела, – с усмешкой произнесла Елена. – За месяц или за два. Сидели в кафе. Но тогда ничего криминального я в этом не усмотрела. Могла быть и деловая встреча, хотя какие у твоей Ольги дела? Но мужика запомнила. Симпатичный, хоть не из наших. Она ж к богатству стремилась, а здесь простой мужик. Вдруг это любовь? – засмеялась она.
– Ну, теперь глупо переживать по этому поводу, – серьезно ответил Протасов.
– Да уж, – нараспев произнесла Елена.
– Нам не пора сделать заказ? – заговорил Платон Сергеевич. – Что предпочитаешь на ужин?
– Я на диете. Может, еще шампанского? Не здесь, а в более подходящем месте? – Ее рука скользнула вниз, по тому, как дернулся Протасов, не трудно было догадаться, где она в конце концов оказалась.
– Не сегодня, – слабо пискнул он.
– Почему? – облизнув губы, мурлыкнула мадам.
– Встречаюсь с приятелем. Ты ведь хочешь получить свое ожерелье?
– Разумеется, – скривилась она. – Знаешь, Протасов, я начинаю думать, что растопить холод твоего сердца невозможно… Я понимаю Ольгу, да, да, понимаю. Ужасно раздражает, когда твой мужчина не очень-то тебя ценит. Ты из тех, кто просто не способен любить.
«В самую точку», – хотелось вставить мне, а Протасов неожиданно разозлился.
– Мне мои способности известны куда лучше, а женщине вроде тебя весь этот романтичный бред не к лицу. Мне всегда нравился твой веселый цинизм… ни к чему не обязывающие отношения и все такое… У меня действительно встреча… – куда мягче закончил он и подозвал официанта.
Протасов оставался за столом еще несколько минут, они продолжали разговаривать, но чувствовалось, что каждый занят своими мыслями. Наконец, Платон Сергеевич направился к выходу под руку с мадам, а я решила не спешить и откушать. Чего ж деньги на ветер выбрасывать? Одиночество на сей раз вызвало глубокое удовлетворение, но было оно недолгим: вернулся Протасов. Сел напротив, смотрел исподлобья.
– Закажи что-нибудь, – предложила я.
– Мы договаривались, что ты уйдешь следом за мной.
– Да? Подумала, вдруг мадам Бурденко уговорит тебя выпить шампанского в более подходящем месте.
– Ты ревнуешь, – вдруг заявил Протасов, не спрашивая, а утверждая, что особенно разозлило.
