Я прошла в ванную, почистила зубы и умылась. Взглянув в зеркало, скроила рожу и рукой махнула. А потом провела краткую ревизию своих вещей. Собираясь сюда, я, должно быть, подсознательно чувствовала, что спокойной жизни мне не светит, потому что джинсы и темная футболка лежали сверху бельевой стопки, точно нарочно приготовленные. А туфли на каблуках сменили балетки.
Поспешно одевшись и предпочитая не думать о том, что меня ждет, я вышла из комнаты. Платон Сергеевич пасся в холле, махнул мне рукой, предлагая пошевеливаться, и открыл входную дверь.
– А где труп? – прошептала я, оказавшись вслед за ним на лестничной клетке.
Вместо ответа он продемонстрировал мне кулак. Я расценила это как призыв заткнуться и пожала плечами, теряясь в догадках. Осторожно ступая, точно по минному полю, Платон Сергеевич скользнул к соседней двери, достал из кармана ключи и вставил в замок. Дверь открылась практически бесшумно. Он вошел в темную прихожую, я замерла на месте. Он вопросительно посмотрел, я, само собой, головой покачала и шепотом напомнила:
– Я держу дверь. И только. За это ты берешь меня замуж. Может, соглашение невыгодное, но ты его сам предложил.
Он дважды моргнул, таращась на меня, потом, не говоря ни слова, скрылся с глаз долой в чужой квартире. А я осталась возле двери. На лестничной клетке только две квартиры, так что разглядывать особо нечего. Лифт вызвал легкое беспокойство, но вряд ли кто поднимется на этот этаж, да и на другие тоже: время самое неподходящее. Хотя… Значит, он спрятал труп в жилище соседа… Они, должно быть, приятели, если у Протасова есть ключи… Я свои больше никогда никому не доверю. До чего только не додумаются некоторые, чтобы осложнить тебе и без того нелегкую жизнь. Тут я услышала осторожные шаги, а вскоре очам моим предстал Платон Сергеевич, на плече он держал ковер, скатанный в рулон. Только я хотела спросить: какого лешего он ему понадобился, как начала размазываться по стенке, сообразив, что в этом самом ковре. На лице Протасова отобразилось страдание, ноша, судя по всему, была тяжела. Я зажмурилась и совсем было решила смыться, наплевав на договор, но Платон Сергеевич шикнул:
– Запри дверь, – и сунул мне в руки ключи.
Я машинально их взяла и дверь заперла. За это время Протасов успел вызвать лифт, вошел в него вместе со своей жуткой ношей и оттуда нетерпеливо на меня поглядывал. Дивясь на себя все больше и больше, я последовала за ним. Он нажал кнопку с буквой «Р» и, глядя куда-то вверх, принялся насвистывать.
– Больной на всю голову, – прошипела я, имея в виду затею в целом.
– Я нервы успокаиваю, – обиделся он.
Лифт остановился, мы оказались перед дверью, ведущей в паркинг.
– Брелок на ключе, – кивнул Протасов.
Дрожащей рукой я приложила брелок к считывающему устройству и распахнула дверь, пропуская Платона Сергеевича вперед. Его машина стояла всего в нескольких метрах от входа. Это я сочла большой удачей. Кстати сказать, паркинг был огромный, подо всем домом и огороженный двором, а в доме подъездов семь, не меньше. В плане дом представлял пятиугольник. Очень неплохой домик… В каждом подъезде охрана… Тут до меня дошло, что охрана в паркинге тоже должна быть. Я завертела головой и на бетонном столбе в нескольких метрах от себя увидела видеокамеру. Платон Сергеевич в это время деловито укладывал труп в багажник. Если мне и светит замужество, то происходить бракосочетание будет в тюрьме.
– Идиот, – зашипела я, подскакивая к нему.
Он взглянул укоризненно, захлопнул багажник и сказал:
– Садись в машину.
– А как у тебя со зрением? – мягонько так спросила я, пытаясь унять бушевавший в душе ураган.
– Ты камеру имеешь в виду? – догадался он, сел в машину и распахнул дверь с противоположенной стороны, что можно было расценить как повторное приглашение к нему присоединиться.
Я плюхнулась на сиденье рядом с ним, а он спокойно продолжил:
– На камере мою машину не увидишь, так что не трать зря нервы. Я отлично в этом разбираюсь. Открыв свою первую фирму, я как раз занимался охранными системами. По первому образованию я – технарь, – добавил он не без гордости.
– А по второму?
– Юрист.
– Ага, – кивнула я. – Значит, ты примерно представляешь, сколько нам дадут за все это.
– Не каркай, – ответил Протасов, на сей раз обойдясь без подходящей цитатки, и завел машину.
Мы направились к выезду, на цементном полу я увидела белую стрелу, указывающую направление, а вскоре смогла увидеть еще кое-что: будку охранника рядом с автоматическими воротами. Охранник дремал, откинувшись в кресле, но, заслышав шум мотора, принял вертикальное положение и кивнул нам.
– А что ты насчет этого скажешь? – чувствуя, что запросто могу грохнуться в обморок, спросила я. – Ты наслал на него чары, и он видит совсем другую машину?
– Чары – это суеверия.
– Прекрасно. И как мы объясним, куда попёрлись среди ночи?
– В монастырь.
– Мужской?
– Не уверен. Ты была когда-нибудь в Свято-Преображенском монастыре?
– Нет, – покачала я головой, одновременно прикидывая, а не спятил ли Платон Сергеевич. Или он грехи решил замаливать? Своевременно.
– У тебя есть уникальная возможность его посетить. Приложиться к чудотворной иконе Богородицы…
– Приложиться я не против. А какое чудо ты имеешь в виду? На воскресение я бы все-таки рассчитывать не стала.
– А очень бы пригодилось, – вздохнул Протасов. – До монастыря почти двести километров, я в Интернете посмотрел. Служба начинается рано, так что вполне естественно, что мы выехали затемно.
– Это наше алиби? – наконец-то дошло до меня. – А от трупа ты собираешься избавиться по дороге?
– Я уже сказал: избавляться от него никак нельзя.
– Ага. Мы его с собой возить будем?
На это замечание Протасов предпочел не отвечать.
«Господи! – мысленно взмолилась я. – Если этот дурдом наконец закончится и я не окажусь в тюрьме…»
Ничего толкового пообещать господу я не успела, потому что на ближайшем светофоре Платон Сергеевич свернул налево, а надо бы направо, если собирался покинуть город. Должно быть, шифруется, решила я и стала смотреть в окно, в тщетной надежде немного успокоиться.
Улицы были пустынны, небо затянуто тучами, день обещал быть пасмурным.
– Кажется, дождь собирается, – сказала я.
– Хорошо бы не до, а после, – кивнул мой спутник.
– После чего? – тут же насторожилась я.
– После того, как мы доставим Нину по месту жительства. Нам повезло, причем не единожды. Во-первых, я знаю, где она живет. Отвозил ее как-то… во-вторых, в сумке у нее ключи… Хотя это как раз естественно, и, в-третьих, она живет одна, в частном доме, что значительно облегчает нам жизнь. И расположение дома сводит риск быть застуканными практически к нулю.
