– Да знаю я историю Кармен… – тоже с раздражением возразила Зоя. – И это все прекрасно и интересно – жить эмоциями и все такое… Но не под сорок лет, не с двумя малолетними детьми!
Они опять замолчали.
– Господи, Господи, что теперь с ее детьми будет… – пробормотала Зоя. – Хотя у них бабушка. Но от этой Галины Гавриловны – толку… надо бы других бабку с дедом вызвать. Вот они – нормальные люди. Галина Гавриловна – так та вообще чуть не прокляла их. Просто потому, что они не собирались баловать внуков… Лука. А кого ты играл в той пьесе?
– Эскамильо. Счастливого соперника… – усмехнулся тот.
– Красавец Эскамильо. Так я и думала. Хотя неважно. Тебе жалко Полину? Нет, не так… Ты… тебе больно? – вдруг спросила Зоя.
– Больно, – не задумываясь, ответил Лука. – Мне жаль, что все так произошло. Но ты не вздумай ревновать. Это не то все. Я тебя люблю. Я из-за тебя больше переживаю. Ты даже не представляешь, что я сегодня почувствовал… Я думал о том, что если с тобой что-то случится… Слушай, давай поженимся.
– Что-о?..
– Давай поженимся, – повторил Лука. – Я понимаю, что опять не обставил все романтично… Но я люблю тебя и хочу всю жизнь быть с тобой. И я хочу, чтобы у нас были дети. Двое. Или даже трое. Да. И еще я уверен, что ты станешь прекрасной женой и матерью. Вот. Что скажешь?
Зоя молча встала, сделала предупредительный жест рукой. Хотела что-то ответить, но не смогла – промычала нечто невразумительное.
– Зоя…
– Погоди. Мне надо… – она опять замахала руками. – Я не готова. Нет-нет, не сейчас!
…Эту ночь они провели не вместе, в разных комнатах. Лука спал в гостевой комнате, а Зоя сидела в своем кабинете.
Рано утром ей позвонили и сказали, что хотят дать новый заказ. Умерла маленькая девочка, вернее – трагически погибла, выпала случайно из окна. Ее родители хотели бы поставить памятник безвременно ушедшей малютке. И в качестве скульптора выбрали Зою.
Это значит – опять надо влезать в чужое горе. Пропитываться чужими слезами. Представлять себе эту малышку, какой она была. И тем самым словно самой спускаться в царство мертвых…
Зоя пока не дала окончательного ответа.
Она вообще боялась сейчас что-либо предпринимать – каждый ее шаг мог оказаться ошибкой, вот как в истории с Полиной.
Если бы Зоя тогда не решилась на публичное выступление – возможно, Полина осталась бы жива. И Володя бы не полез в дом Зои, выполняя приказ своей любовницы. И Ярик не превратился бы из обычного хулигана – в убийцу…
Или – нет? Или Полина все равно бы устроила ту же самую «кармен-сюиту» с братьями, по уши в нее влюбленными?
Лука вот еще сделал предложение… Соглашаться или нет? Он милый, он заботливый. Он любит. И она его тоже любит. Но, боже мой, как они будут жить?! В прямом смысле… Зоя здесь, в глуши, далеко от Москвы, а Лука? Сейчас-то он свободен, но уже через месяц, кажется, у него начнутся съемки в сериале. И – все, он круглые сутки занят, сам признавался, каково это – сниматься в сериале.
Да, возможно, первое время он будет хранить Зое верность, а потом? Они же раз в сто лет смогут встретиться, раз у обоих такая специфичная работа!
А жить где, если наконец появится новое «окно» в съемках у Луки? У Зои? Он вроде уже высказывался на этот счет, что не альфонс, не собирается жить на территории женщины, в свою квартиру зазывал. Но, опять же, а как же Зоины заказы? Где она будет ими в городе заниматься? Ведь ей нужна огромная мастерская…
Дети. Лука говорил о детях. И это здорово. Зоя тоже хотела детей, своих. Очень. Но как дети будут жить здесь, в Рушницах, в этой пыли? Тут пылесось – не пылесось, а мраморная пыль пропитала весь воздух. Вон, терапевт каждый раз морщится, слушая, как дышат ее легкие…
Как ни раскладывай, получается, Зое придется бросить свою профессию и уехать из Рушниц.
Выходит… Зоя должна пожертвовать ВСЕМ, если выйдет замуж за Луку.
И еще! Такого красивого мужчину, как Лука, обязательно будут осаждать со всех сторон женщины. И тут дело даже не в том, пойдет он налево от Зои или нет… Она сама свихнется от ревности, изведет себя и изведет его, потому что по характеру Зоя – ревнивая, и тут уж ничего не поделать.
Долго ли продержится их брак?
Разум говорил Зое – нет.
Да, и про разум. Пусть Полина сумасшедшая, глупая и т. п. – но зато она пусть и короткое время, но жила полной, насыщенной жизнью. Это ведь такое счастье – жить не умом, а сердцем. Чувствами. Безумствовать, а не щелкать на счетах – что пойдет в плюс, а что в минус. Сгореть – пусть быстро, но зато ярко, а не тлеть вечность.
А Лука – «я знаю, ты будешь хорошей женой и матерью, бу-бу-бу…». Где страсть?! Хочется страсти, волшебства, романтики, а не голого расчета. Безумств тоже хочется!
Зоя заплакала. Она сидела, не вытирая слез, и думала о себе и Полине.
Жалко. Как же жалко ее, бывшую подругу, художницу – талантливую, но неприкаянную!
Зоя уже не плакала, а рыдала, закусив рукав у кофты.
Счастья нет. И не будет никогда.
* * *
Она не давала себя обнять, утешить. Не отталкивала буквально, но всем своим поведением, своим видом говорила – не трогай меня сейчас.
Вероятно, Зоя находилась в шоке от всего произошедшего. Ладно, понятно, надо дать ей время, чтобы прийти в себя. Хотя так хочется прижать ее к себе… ну, и все прочее тоже хочется сделать. И плевать, что смерть ходит рядом, что Полина, пусть и бывшая, но лучшая Зоина подруга – погибла.
Потому что любовь важнее смерти. Только любовь может утешить и успокоить, затянуть все раны.
…На следующее утро Лука поехал за Сивохиными, а Зоя осталась в доме, чтобы вымыть полы и еще раз проветрить гостиную.
Супруги – Елизавета Остаповна и особенно Петрович – оживились, когда в больнице появился Лука. Они, верно, уже считали его женихом Зои… Конечно, Сивохины не спрашивали напрямую – «как у вас там с Зоей дела?», осторожничали, но все же в их глазах читалось нечто такое… Любопытство, радостное ожидание.
Они неплохие люди, Сивохины, если радовались чужому счастью, если были благодарны за то, что о них помнят, о них заботятся. Да, конечно, они, наемные работники, прислуга, по сути, и тревожились одновременно немного – ведь если будущее Зои изменится, то, возможно, изменится и их судьба?
«А ничего не изменится, – вдруг подумал Лука. – Они нужны. Ведь, если мы с Зоей родим детей, без помощников не обойтись! Хотя не комильфо мужику жить в доме жены примаком, я на это Зое уже намекал. А ничего! Я этот дом возьму да перестрою, если Зоя позволит, конечно… И вроде как не совсем уже ни при чем тут буду».
Зоя к их возвращению прибралась, приготовила обед. Сердечно обняла Елизавету Остаповну и строго-настрого велела ей лежать.
