– Какая красота! Какой воздух! Это «Ипокренино» - заповедный уголок Подмосковья. Здесь притаился знаменитый на всю страну Дом ветеранов культуры. Двадцать народных артистов, одиннадцать народных художников живут тут! Если перечислять все звания и титулы, которыми обладают здешние обитатели, уйдет несколько дней! Но вместо восторженного «вау» мне почему-то хочется закричать «SOS»! «Ипокренино» гибнет! Вот во что превратилось некогда знаменитое место заслуженного отдыха!
Далее на экране последовательно мелькнули снятые крупным планом обвалившая штукатурка фасада, потолок в подтеках, ветхая мебель, выщербленный паркет и протертый до дыр желтый линолеум, какового в Доме ветеранов никогда не водилось. Старички с осторожным укором оглянулись на Огуревича, сидевшего с совершенно посторонним лицом. Зато суровая физиономия Зинаиды Афанасьевны побагровела от гнева. Жарынин как режиссер, по достоинству оценив тонкий замысел телевизионщиков, пошедших от противного, весело потер руки.
– Это теза, - шепнул он Наталье Павловне. - Потом будет антитеза!
Между тем голос Имоверова, наливаясь скорбью, продолжал свою грустную повесть:
– Отсутствие средств не только печально сказалось на сохранности этой жемчужины русской усадебной архитектуры. Дело дошло до того, что легенды отечественной культуры недоедают в буквальном смысле слова. Горько слушать исповедь Яна Казимировича Болтянского, знаменитого некогда Ивана Болта, чьих фельетонов боялись даже члены совдеповского правительства!
В кадре возник почетный чекист, показывающий полпальчика со словами:
– Плохо кормят. Сосиски стали вот такусенькие!
И точно иллюстрация к сказанному, на экране появилась тарелка с сосисками, которые каким-то чудесным телевизионным образом из действительно маленьких превратились в совершенно крошечные…
Кое-кто из ветеранов одобрительно захлопал. Отважный Ян Казимирович, выразивший общую обиду, привстал и поклонился. Лицо Огуревича, оставаясь посторонним, немного покраснело: видимо, он, чтобы снять стресс, обратился к внутренним алкогольным ресурсам организма. Режиссер в некотором недоумении хрустнул пальцами:
– Сейчас, сейчас… - пообещал он.
А голос Имоверова за кадром изнывал в отчаянье:
– Ветераны культуры от безысходности готовы расстаться даже с гордостью своего дома - бесценным монументальным панно великого Леши Друзкина!
В доказательство телезрителям был явлен «Пылесос» во всевозможных ракурсах и планах, а еще для убедительности подмонтирован Друзкин в музее Гогенхайма на фоне триптиха «Мастурбирующие пионеры». В завершение темы оператор крупным планом показал лукавый масонский глаз, заключенный в треугольник.
– …Пока же полным ходом идет утрата других невосполнимых ценностей, - не унимался полуплачущий Имоверов. - Например, безжалостно распродаются в дальнее и ближнее зарубежье всемирно знаменитые ипокренинские скамейки, на которых сиживали титаны мирового искусства…
В доказательство зрителям предъявили Агдамыча, откручивающего латунную табличку, которая, благодаря «наезду» телекамеры, разрослась в весь экран:
На этой скамейке любил сидеть
великий русский живописец
Казимир Северинович Малевич (1878-1935)
Насельники недоуменно зароптали. Жарынин сделал такое движение, точно за ворот ему попала колючка или муравей:
– Странно, очень странно…
А Имоверов буквально исходил гневным сарказмом:
– Не захотел нам объяснить причины столь бедственного положения директор Дома ветеранов господин Огуревич (Оператор тут же показал Аркадия Петровича, стыдливо прячущегося за колонну.), а президент фонда «Сострадание» господин Меделянский давно уже не сострадает старикам. Он борется в Брюсселе за своего Змеюрика! (На экране замелькал фрагмент мультфильма о похождениях знаменитого тиранозаврика.) Мы пытались позвонить Меделянскому в Брюссель. Бесполезно! (Раздались длинные безответные гудки.) Да, да, дорогие зрители, звездные старики буквально брошены на произвол судьбы! Вот и великая Ласунская, ютящаяся в заброшенной оранжерее! (Возникла дремлющая Вера Витольдовна, а затем, крупным планом - засохший лист фикуса.)…И на этой почве, как вы понимаете, легко пускают корни самые гнусные ксенофобские идеи!
– Почему у татар есть свое министерство культуры, а у русских нет? За что бились на Куликовом поле? А!? За что? Вы мне можете объяснить? - страшно сверкая глазами, возопил появившийся в кадре Жуков-Хаит.
Старческий ропот в зале усилился. Даже бухгалтерши, что-то сообразив, начали вопросительно переглядываться. Огуревич сидел красный, с суицидальной улыбкой на лице. Режиссер несколько раз так передернул плечами, будто за шиворот ему залез не муравей, а по меньшей мере небольшая ящерица. На Наталью Павловну с Кокотовым он старался не смотреть и больше уже ничего не обещал.
– Ну, и где антитеза? - не удержался писатель. А Имоверов не унимался:
– Общее трагическое настроение откровенно выразил известный режиссер Жарынин, один из лидеров антикоммунистического сопротивления в советском кинематографе!
Из обширного монолога Дмитрия Антоновича до эфира дошло всего несколько фраз:
– «Ипокренино» - это пристань чудесных талантов, всю жизнь бороздивших океан вдохновения и заслуживших священное право на тихую гавань. Последнюю гавань в своей отданной стране жизни… И теперь эта гавань в страшной опасности!
В глазах режиссера, созерцающего самого себя на экране, зажглась отдаленная надежда на справедливость, но тут же погасла. Имоверов, до этого скрывавшийся за кадром, снова вышел к зрителям. Теперь он стоял в гроте, и на его ладонь падала струйка знаменитого ипокренинского источника. Ведущий говорил мягко и мечтательно:
– Так что же делать? Как спасти заслуженную старость? Неужели в России иссяк вечный родник милосердия и благотворительности? Нет, не иссяк! Об этом мы беседуем с президентом фонда «Воздаяние» Отаром Ивановичем Ибрагимбыковым.
И вот уже Имоверов, почтительно сидя в дорогом офисе, внимает Ибрагимбыкову, одетому в белоснежную рубашку с голубым, чуть распущенным галстуком, испещренным диоровскими полуколечками. Постоянно скашивая глаза на лежащий перед ним листочек бумаги, импозантный проходимец медленно, с кавказским акцентом говорит:
– Мы готовы протянуть руку помощи гибнущему Дому ветеранов. Мы снова сделаем «Ипокренино» цветущим оазисом Подмосковья. Но для этого нужна реконструкция… На этот период ветераны будут размещены за наш счет в других, элитных домах для престарелых, а потом, конечно, вернутся к себе домой… Это все сделает наш фонд «Воздаяние». Бесплатно. Клянусь! Я человек гор и своих обещаний никогда не нарушаю!
– С этими обнадеживающими словами Отара Ивановича согласен и знаменитый режиссер Жарынин, гонимый в годы советского режима! - подхватил Имоверов.
И опять в кадре на фоне ипокренинской балюстрады появился Жарынин:
