- Да не про это, уймись ты наконец.
- А про что же?
- Ни про что. Отвали, я сказала. Дай отдохнуть
спокойно, мне скоро опять на работу.
Танька вздохнула и нехотя выплыла из комнаты. Ира залпом
допила пепси из чашки и отложила обратно в пакет недоеденный бутерброд. От
разговора с Танькой аппетит пропал, есть совсем не хотелось. Она вытянулась на
диване, укрывшись старым большим пуховым платком. Вчера вдруг резко похолодало,
и ближе к вечеру в комнате становилось зябко и сыро. Нет, ну откуда берутся
такие бессовестные люди, как Танькапаразитка? Мало того, что на работу не
выходит, мало того, что ейные бугаи всех запугали, так у нее еще наглости
хватает беспокоиться, не взялась ли за нее милиция. Ирусечка, Ириночка! Вот
сволочь. Слов других на нее нет. Интересно, откуда она узнала, что дядя Владик
приводил к ней женщину из милиции? Впрочем, какая разница, откуда. Наверное, ей
сказал тот милиционер, которому она деньги отстегивает. Небось сам же и послал
ее узнать, о чем спрашивали, не под него ли копают. Через некоторое время она
услышала, как хлопнула входная дверь - Танька ушла. И почти сразу же снова
раздался стук в дверь. Ильяс, что ли?
- Ира, будете кушать со мной?
Это что-то новенькое! Он же собирался с Танькой ужинать. И
вообще, к столу ее приглашал только Георгий Сергеевич, все эти мусы-шамили
таких порядков не держали. Для всех ее жильцов было одно непреложное условие:
обращаться к ней на "вы" и держать дистанцию. Чтоб никакого
панибратства. А то не заметишь, как на шею сядут и начнут друг под друга
подкладывать. До сих пор ей удавалось держать их на расстоянии, поэтому
обходилось без эксцессов. Ира напряглась и вспомнила все вежливые слова,
которые когда-то знала.
- Спасибо, Ильяс, я уже поела. Не беспокойтесь,
пожалуйста, - громко ответила она через дверь.
Шаги удалились в сторону кухни. Хорошо, что новый жилец не
навязывается. А то такие бывают... Ира вспомнила самого первого своего жильца,
азербайджанца Натика. Он ей просто проходу не давал своими угощениями. Не могу,
говорил, один кушать, у нас так не принято, у нас к столу зовут всех, кто есть
поблизости. Ира один раз дала слабину, села с ним за стол, так потом еле жива
осталась. И чего они в свои национальные блюда кладут? Все жирное, перченое, и
вкус какой-то непривычный. А Натик все потом приставал: ты, дескать, теперь моя
сестра, раз я с тобой хлеб преломил. Очень ей надо быть его сестрой! Сегодня -
сестра, а завтра - еще чтонибудь выдумает. Нет уж.
Ира почувствовала, что замерзла. Пуховый платок уже не
спасал, нужно бы выпить горячего чаю. Она нехотя поднялась с дивана и побрела
на кухню. К ее удивлению, там царила чистота, Ильяс посуду за собой помыл и
даже пол подмел. На плите стояла большая кастрюля с вкусно пахнущим мясом, а
рядом - кастрюлька поменьше, в ней был сваренный рис. Ира подожгла газ под
чайником и уселась на табуретку, поставив локти на стол и опершись подбородком
на руки. И почти сразу же скрипнула дверь, послышались осторожные шаги - из
своей комнаты вышел Ильяс.
- Ира, если вы голодны - покушайте, пожалуйста. Я
друзей ждал, наготовил много, а они не могут прийти.
Вежливость и еще раз вежливость, только это ее спасет.
- Большое спасибо, Ильяс, я не хочу. Сейчас чайку
выпью, чтобы согреться, и побегу на работу. Вы лучше Георгия Сергеевича
угостите, когда он придет.
- Обязательно, - кивнул Ильяс. - Вы извините, что с
Таней так получилось. Я ее не звал, она сама пришла и попросила разрешения вас
подождать. Я разрешил. Я не знал, что вам это неприятно.
- Все в порядке, - улыбнулась Ира.
Этот парень ей нравился, он не был похож на прежних жильцов,
громких и бесцеремонных, оставляющих за собой грязную посуду и мокрые следы на
полу.
- Она очень тревожилась насчет милиции, - продолжал
Ильяс извиняющимся тоном, - и я подумал, что у вас что-то серьезное. У вас
проблемы? Может быть, помощь нужна? У меня есть знакомые...
- Все в порядке, Ильяс, никаких проблем. Спасибо за
заботу.
Он ушел к себе. Ира наспех выпила чай, с сомнением глянула
на недоеденный бутерброд, но поняла, что есть не может, и снова сунула пакет в
холодильник.
Без пятнадцати десять она натянула теплый свитер, сверху
набросила куртку и ушла в "Глорию". Она уже спустилась по лестнице и
быстро шагала к перекрестку, когда ее новый жилец Ильяс снова вышел из комнаты
в коридор и снял трубку висящего на стене телефона.
- Это я, - произнес он, когда ему ответили. - Она
ничего не сказала. Ни мне, ни этой дворничихе.
- Мы все проморгали!
Полковник Гордеев по прозвищу Колобок в ярости метался по
кабинету, расшвыривая попадающиеся под руку стулья.
- Вы все проспали! Он начал убирать тех, кто может его
опознать. Монахиня в доме инвалидов, где находится Галина Терехина. Медсестра в
больнице, где лежат дети. И даже Елена Романовская, которая знает его имя. Как
так могло получиться? Настя молчала. Она прекрасно знала, почему так вышло. Это
она виновата, только она одна. Она в этом самом кабинете несколько дней назад
настаивала на том, что оставлять засады в доме инвалидов и в больнице
бессмысленно, неуловимый "дядя Саша" может появиться там еще очень не
скоро. Но он появился и начал убивать. Это ее ошибка.
Но тут же вставал и другой вопрос: а откуда он, этот
"дядя Саша", вообще узнал, что его ищут" что есть его приметы и
даже более или менее приличный портрет? Неужели идет утечка информации? От
кого?
- Этого можно было бы избежать, если бы мы не увлеклись
с самого начала версией о коллекции. На проверку этой версии ушло много
времени, а он тем временем успел добраться до Романовской. Если бы мы сразу, с
самого первого дня начали работать с окружением убитой Анисковец, мы нашли бы
Романовскую куда раньше и узнали бы его имя. Кстати, Анастасия, у тебя есть
объяснение, почему он убил именно эту медсестру, а не какую-нибудь другую? Ведь
он, как я понял из твоих рассказов, навещал детей в больнице все шесть лет, его
в лицо должны знать многие. Так почему именно она?
- Он приходил к детям только в ее дежурство. Я
виновата, Виктор Алексеевич, я допустила ошибку, положившись на показания
персонала. Все знали, что к детям Терехиным ходит, кроме сестры, еще какой-то
мужчина, не то родственник, не то друг их родителей. Мне этого показалось
достаточным, и я не придала должного внимания тому, что приметы внешности мне
назвала только одна медсестра. Та, которая оказалась убитой.
- Плохо. Ладно, нечего волосы на голове рвать, работать
надо. Кто еще может опознать этого человека?
- Дети. И еще соседи Анисковец. Но это уже совсем
слабые звенья. На самом деле по-настоящему опасной для него может быть только
Наташа Терехина. Оля и Павлик по интеллектуальному развитию примерно равны, их
показаниям грош цена, они их будут менять по десять раз на дню. Старуха Дарья
Лукинична может опознать мужчину, которого видела много лет назад. Ну приходил
он много лет назад к Анисковец, дальше что? Как привязать его к убийству?
Никак. Соседка, которая видела искомого мужчину незадолго до убийства, не
видела его раньше. Таким образом, факт знакомства человека, которого она могла
бы опознать, с Анисковец ничем не доказывается.
