Кладу трубку. Окно: мокрые свежие листья, потеки воды на стекле. Дождь продолжается.
Телефон.
– Аллё, Андрей? Привет, это Коробовский, адвокат. Слушай, плохая новость. Сергей – в СИЗО, взят под стражу… Я был на сто процентов… ладно, на девяносто пять уверен, что такой расклад невозможен, но здесь, оказалось, все очень жестко повязаны… Я буду пытаться сейчас его вытащить… Он просил тебе передать: в отношении комментариев – все то же самое. Что недоразумение, все скоро прояснится, и тэ дэ, и тэ пэ… И еще – нужно забрать у Оли какую-то синюю папку и передать – она в курсе… Ладно, все, давай – по сотовому же звоню…
* * *
Пятый этаж. Последний. Широкая лестница.
Звоню. Открывает Оля: черные джинсы, рисунок на майке – енот.
Говорю:
– Привет.
– Привет. Я в курсе. Адвокат звонил. Проходи.
Делает шаг назад. Я вхожу.
Оля:
– Вот.
Кивает на синюю папку на столике у телефона.
– Да, спасибо.
Улыбается.
– Кофе выпьешь?
Пожимаю плечами.
– Пошли.
Просторная кухня. Высокий потолок. Оля наливает воду в электрочайник. Нажимает на кнопку.
Говорит:
– Мне здесь нравится намного больше, чем в старой квартире. Здесь атмосфера другая. Потому что дом старый… Я вообще люблю старые дома… А ты?
Смотрю в окно: зелень и кусок соседнего дома.
Оля:
– Как ты думаешь, его точно завтра отпустят, как говорит адвокат?
Пожимаю плечами. Оля насыпает растворимый кофе в чашки.
– Ты с сахаром?
– Да.
– Сколько?
– Две.
Щелчок: выключился чайник. Оля берет его, наливает в чашки кипяток.
– Давай сделаем «кофе по-венски». У меня есть взбитые сливки.
– Будет, наверно, слишком сладко…
– Ничего, нормально. От сладости еще никто не умирал.
Берет с полки металлический баллончик. Встряхивает. Жмет на кнопку. Выдавливает белую массу на кофе – мой и свой.
Говорю:
– Ничего себе. Никогда не видел такой фигни.
Оля улыбается, направляет баллончик на меня. Я забираю его. Ставлю на подоконник. Баллончик падает на пол. Глухо звякает. Мы целуемся.
За окном грохочет. Льет дождь.
Мы лежим на диване, укрытые покрывалом.
Оля:
– «Предательство – самая сладкая вещь на свете».
– Ты правда так думаешь?
– Нет, это цитата. Жан Жене. «Дневник вора».
Оля:
– Знаешь, куда он ездил в последние месяцы? «Секретные поездки»?
– Нет.
– В Литву и Польшу. У него там счета в банках…
– То есть он снимал деньги?
– Наоборот, клал. Деньги можно снять и здесь. У него есть несколько карточек. Виза, мастеркард…
Снова гром. Вспышка молнии.
* * *
Ждан сидит за своим столом. Хмурится.
– …Да, нарушил подписку о невыезде. Что за это будет? Не знаю… Это Коробовский лучше знает. Одно понятно: ничего хорошего. Комментарии такие: расследование продолжается, я нахожусь в Москве, деятельность партии осуществляется в нормальном режиме… Ну а вообще… Не знаю, что сказать. Пока не знаю…
Выхожу в приемную. Гена – на диване с газетой. Света из-за монитора смотрит в телевизор.
Света:
– Поглядите на это чудо природы.
На экране – многоквартирный дом, к стене рядом с окном на третьем этаже приделана собачья будка. Между будкой и окном, на закрепленных досках – облезлая дворняга на цепи. Собака лает.
Следующий кадр: прогноз погоды.
Света:
– Мужику отдали дворнягу. Родственники из деревни. А жена не разрешила держать ни в квартире, ни на балконе. Вот он и соорудил ей жилище…
Дверь. Открывается. Три курских бандита. Гена встает.
– Парни, вы куда?
Слон смотрит на Гену. Удар. Кулаком в живот. Два других бьют ногами.
Я – Свете:
– Набирай ноль-два…
Слон:
– Я тебе счас наберу. – Вынимает ствол. – Ну-ка, сидеть тихо. Ясно?
Улыбается. Внизу не хватает зуба.
Слон – второму:
– Побудь здесь. Мы пока со Жданом перетрем.
Заходят в кабинет. Дверь не закрывают.
Ждан:
– Я ж вам сказал: конец месяца. Раньше невозможно. Физически…
Слон:
– Мне по хую. Чтоб все было завтра.
Уходят.
Света:
– Мне звонить в милицию?
Ждан, выглянув из кабинета:
– Нет, не надо.
* * *
Выключаю компьютер. Без двадцати девять. Телефон. Ждан:
– Зайди, Андрюша…
Коридор. Тихо. Тусклые лампы над несколькими дверями.
Кабинет. На столе – бутылка водки и бутылка колы.
Ждан:
– Ты как, Андрюша, выпьешь со мной?
Киваю. Ждан достает из ящика стола стаканы. Открывает водку. Откручивает пробку колы.
Спрашивает:
– Я забыл, ты запиваешь или разбавляешь?
– Запиваю.
– Я тоже. Слышал новость? Импичмент провалился. Как и следовало ожидать.
Киваю.
Водки – на дне. Ждан разливает. Чокаемся. Выпиваем. Я наливаю колы. Делаю глоток.
Ждан:
– Я сегодня ездил к эфэсбэшникам. Которые приходили, а потом тебя дернули… Разговаривал… Они, естественно, в курсе всего. Предложили сделку… «Мы прикрываем твое дело. И с бандитами тоже все можем решить. А за это ты бросаешь политику, возвращаешься в Курск. Или едешь куда-нибудь еще. Но чтобы в Москве тебя больше не было…»
Ждан берет стакан. Переворачивает. Двигает по столу. За ним тянется мокрая полоска.
– Я спрашиваю: чем я опасен? Кому? Они сидят с каменными мордами, не отвечают…
– И что теперь?
Ждан хмыкает.
– Что теперь, что теперь?.. Раз ввязались, будем воевать…
* * *
Прессуха. Журналистка – губастая, лет сорок, блондинка, короткая стрижка:
– То есть вы утверждаете, что дело против вас сфабриковано?
Ждан:
