Охранник берет рацию.
– Э, Петрович, спарринг-партнеры прибыли. Да, для боев без правил… Куда их? К тебе или сначала на дезинфекцию? Прямо у тебя душ и все такое? Ладно, давай. – Он глядит на ментов. – Ведите туда – видите за сараем? Там спортзал. Передадите Петровичу. Только лично, из рук в руки, поняли?
«Нива» выезжает из дачного поселка. Солнце спряталось за облака. У выезда на шоссе стоит старуха в синем плаще. Держит две связки сушеных грибов.
Ждан:
– Ну, он, конечно, загнул… Десять «лимонов»…
Иван кивает в мою сторону.
– Да ладно, какие уж тут секреты? Все мы теперь в одной лодке. В общем, этот говнюк потребовал десять «лимонов» долларов. Иначе, говорит, я тобой займусь. И найду, что тебе предъявить. Незаконную предпринимательскую деятельность, контакты с организованной преступностью, а то и мошенничество. То есть реальный срок…
* * *
У входа в клуб – два бугая в белых костюмах. Забирают наши приглашения, тупо пялятся на лица, имитируя фейс-контроль. Мы проходим внутрь. Ждан – в своем обычном черном пиджаке и белой рубашке. Оля – в платье за сто рублей из секонд-хэнда. Я – в вельветовом пиджаке за сто двадцать оттуда же. Мы вдвоем съездили в «секонд» сегодня днем: подготовиться к «светскому мероприятию высшего разряда».
У рамки металлоискателя – два таких же бугая. Дежурно шмонают нас со Жданом, копаются в Олиной сумке.
На сцене – военный ансамбль: мужики в парадных кителях, с балалайкой, трубой, тромбоном, саксофоном и бас-гитарой. Тут же на сцене – шесты. Возле них крутятся стриптизерши. Их номер подходит к концу: они все с себя сняли, остались в трусах с гербом России. Прислушиваюсь: музыканты играют духовую версию «Макарены».
В зале тусуются сотни две «представителей бомонда». Морды из «ящика». Спортсмены с тупыми рылами. Одноразовые попсовые певички, модные в прошлом сезоне, а сейчас – чьи-то любовницы. Депутаты Госдумы и «госы» в плохо сидящих, но дорогих пиджаках.
Официанты в зеленых фраках разносят подносы. На них – бокалы шампанского, рюмки водки, бутерброды с черной икрой. «Макарена» закончилась, начались «Подмосковные вечера». К шестам выбегает новая партия стриптизерш.
Берем по бокалу шампанского и по бутерброду. Ждан оглядывается по сторонам.
– А вот и наш «клиент».
Кивает на полного дядьку. Лет сорок. Черный костюм, черная рубашка, без галстука. Рядом – две девки в вечерних платьях и чувак с немытыми длинными волосами, в рваных джинсах. Дядьку я несколько раз видел по телевизору. Ждан одним глотком допивает шампанское, ставит бокал на поднос подскочившего официанта.
Ждан:
– Значит, не зря пришли. Пойду пообщаюсь, если получится.
Ждан отходит.
Рядом с нами – два мужика и тетка. Она – ведущая новостей из «ящика». Мужик:
– …Он мне начинает канючить: мол, у тебя и так уже семьдесят тысяч зеленых зарплата, чего ты хочешь еще? А я ему: а вы знаете, сколько получает ведущий ток-шоу в прайм-тайм на крупном американском канале? Какой-нибудь там Дэвид Леттерман? А он отвечает: а ты знаешь, что в стране сейчас кризис, что у всех вообще сократились зарплаты? Вот мудило…
Оля держит пустой бокал.
Спрашиваю:
– Что, еще шампанского?
Она кивает. Я допиваю свое, машу рукой ближайшему официанту. Он подбегает. Я беру с подноса два бокала.
Мы чокаемся. Делаем по глотку.
Спрашиваю:
– Ты вообще в курсе его дел?
– Так, насколько мне самой интересно…
– А тебе интересно?
– Как когда.
Оглядываюсь по сторонам. Ждана не видно. Возле нас – волосатый в рваных джинсах и лысый коротышка в очках. Они чокаются рюмками водки.
Волосатый:
– …Я ж говорю тебе. У меня совершенно точные сведения, что агент «Роллинг Стоунз» посмотрел мои клипы и проникся… У них сейчас к российским клипам особый интерес, потому что помнишь – в том году была бодяга, когда мадонновский клипмейкер просто взял и пизданул идею клипа. В конце концов решилось полюбовно, без суда – Мадонна забашляла, и очень, я скажу, неплохо… Только ты пока про это не пиши, о'кей?
Официанты снова ходят по залу. Подносы кажутся пустыми, но с них что-то берут. Машу одному. Тот подходит. На подносе – разноцветные стеклышки с «дорожками» кокаина и стеклянные трубочки.
– Будешь? – спрашиваю Олю.
Она мотает головой.
– Я тогда тоже не буду.
Официант отходит.
Музыканты прекращают играть. К микрофону подходит толстый бородатый чувак в белом смокинге.
– Уважаемые господа! Надеюсь, что вы великолепно проводите время. Сейчас приближается момент, ради которого мы здесь и собрались – а именно, российская премьера фильма режиссера Евгения Добронравова «Даун-Мувмент». Многие наверняка видели видеоклипы и рекламные ролики Евгения… – кивает в сторону волосатого в рваных джинсах, тот застыл с трубочкой в носу, криво улыбается. – А сейчас наступил момент для его дебюта в полнометражном кино. Фильмом уже заинтересовались отборщики Каннского фестиваля, надеюсь, «Даун-Мувмент» в этом году попадет в число призеров!
* * *
Дождь. У офиса – черная «Волга». Номер САС. Машины Ждана еще нет. Обходя «Волгу», наступаю в лужу. Передняя дверь приоткрывается.
– Волков Андрей Петрович?
Оборачиваюсь. В машине – водитель и два чувака. Те, что приходили к Ждану. Пожилой спереди, молодой на заднем сиденье.
Пожилой:
– Сядь в машину, поговорим.
– Я вообще-то спешу… Мне на работу надо.
Молодой:
– Не еби вола. Ты что, не понимаешь?
Открываю заднюю дверь. Складываю зонтик. Несколько холодных капель падают на лицо.
Поднимаемся по лестнице пятиэтажки. Когда подъезжали, я заметил метро: «Коломенская».
Молодой отпирает дверь. Заходим.
Из трех дверей в прихожей открыта одна.
Я вешаю мокрый зонт на крюк.
– Проходи.
Молодой подталкивает в комнату. Они заходят следом.
Комната небольшая, «советского» вида: «стенка», три стула, стол.
Молодой:
– Садись.
Мы садимся на стулья.
– А можно посмотреть ваше удостоверение?
Пожилой хмыкает.
– Типа, ты нам не веришь…
Молодой достает из кармана красную «корочку». Бросает на стол. Я раскрываю. Федеральная служба безопасности Российской Федерации… Правоторов Сергей Николаевич… Лейтенант… Должность: сотрудник… Владельцу удостоверения разрешено хранение и ношение оружия и спецсредств…
