Марина, в 1992–1997 годах подруга Ждана:
Мы познакомились в конце девяносто третьего, под Новый год… Была какая-то тусовка в клубе химзавода. Благотворительный вечер или что-то подобное… Мы выступали с какими-то номерами… Хотя театр и не музыкальный, но подготовили что-то специально. И там была очень пестрая публика: люди из администрации губернатора, бизнесмены какие-то, бандюки… Мы после номера вышли в зал, посидели, потом начался фуршет… Ну и он там был – он тогда бизнесом занимался… Я не знаю точно, каким – он про это не рассказывал. Наверно, что-то не получилось… Или, может быть, наоборот – не хотел афишировать, что деньги на свой первый центр заработал бизнесом… Мы обменялись несколькими фразами – и все. А потом, как это бывает, встретились случайно, вечером, в центре города… Я как раз с репетиции шла… Он подошел, напомнил, что познакомились там-то и там-то. Предложил выпить кофе – банально все… Но с ним почему-то это не казалось банальным… Стали встречаться – раз в неделю, потом два и три, а потом, в марте месяце, я к нему переехала жить. Он снимал квартиру в большом сталинском доме, недалеко от центра. Однокомнатная, но большая, и комната – с эркером. Я в таких квартирах до того и не бывала ни разу. А внутри – все очень скромно: остатки профессорской обстановки – полки с книгами, старый диван. Там раньше какой-то профессор жил, а когда умер – племянница стала квартиру сдавать.
И той же весной он открыл свой первый центр и попросил меня помочь – даже зарплату назначил… То есть не то чтобы мне это было так нужно – мы уже жили вместе, и у него деньги были… Он не шиковал, но и не бедствовал, и я в театре что-то получала, хоть и крохи… Но от зарплаты я не отказалась…
О.П. Жданович: Мы развод окончательно оформили летом девяносто второго. Он сказал, что никакого дележа не будет, что забирает только личные вещи, а квартира и все, что в ней, остается нам. Алиментов уже не было – Саше восемнадцать как раз перед этим в апреле исполнилось… В общем, по-хорошему расстались, хоть мне было тяжело, конечно. И с тех пор не виделись. Чтоб звонить – звонил, но редко. С Сашей тоже он общался, звал к себе работать…
Виталий Ильенко: Появление первого центра, мягко говоря, никто не заметил. Тогда столько всего появлялось… Да ты и сам должен помнить. Миссионеры какие-то приезжали, финансовые пирамиды строили, опять же, гербалайфщики презентации устраивали. Кому какое дело до какого-то там «Центра саморазвития личности»? Тогда вообще не до «саморазвития» было, люди больше о выживании думали. Поэтому на первые его лекции приходили по три калеки. Пенсионеры – в свободное время от приторговывания всяким хламом – да городские сумасшедшие. Но потом он придумал идею «групповухи» – и сразу покатило.
А.С. Жданович: В газетах писали, что Сярожа какой-то похабщиной занимался… Только я не верю у это, не мог он такого делать, не мог – и усё. Он – хороший хлопец, на что ему это? А в газетах сейчас пишут абы что…
Статья «Разврат под видом терапии» в газете «Губернские вести», автор Татьяна Немирова, 12 декабря 1994 года:
Мы уже привыкли, что время перемен автоматически выбрасывает на поверхность то, что существует где-то на периферии, а часто – просто отбросы и грязь. Пройдет еще несколько лет, и все это отправится на помойку истории, как отправилось что-то из того, к чему мы привыкли в самом начале десятилетия: игра в наперсток, психотерапевты в кавычках на центральном телевидении, и так далее, и тому подобное.
Однако странности и даже, с позволения сказать, аномалии нашей сегодняшней жизни не перестают удивлять. Недавно соседка рассказала мне, зная, что я работаю в газете, совершенно «фантастическую» информацию о том, что в помещении «Центра саморазвития личности» на Советской улице происходят не что иное как сексуальные оргии с участием лиц разного возраста, от пионеров до пенсионеров. Информация была настолько удивительной, что я, отложив другие редакционные дела, отправилась на Советскую улицу (номер дома умышленно не указываю, чтобы не создавать рекламу крайне сомнительному учреждению), на одну из так называемых «групповых сессий» центра.
Естественно, я не предъявляла журналистского удостоверения, а сделала вид, что являюсь обычной посетительницей, в первый раз зашедшей на огонек. За пять минут до начала «сессии» в комнате обычной малогабаритной квартиры на первом этаже собралось человек двадцать. В прихожей нас поприветствовала девушка модельной внешности (для некоторых служащая своего рода приманкой, хотя должна разочаровать: в начавшемся потом «действе» она участия не принимала), которая потом – очевидно, решив, что квартира не сможет вместить больше «посетителей», заперла изнутри входную дверь на замок. Я едва успела осмотреть посетителей: трех пожилых женщин, давно преодолевших возраст климакса, двое примерно такого же возраста стариков, несколько прыщавых подростков, потиравших руки и хихикавших, две или три толстых женщины без возраста, несколько девушек между двадцатью пятью и тридцатью годами, с невзрачными лицами, но и не совершенно отвратительных, и два или три странных типа лет тридцати – тридцати пяти. Все они украдкой бросали взгляды вокруг, словно выбирая будущих «партнеров» – даже старики и старухи. От некоторых взглядов мне становилось неловко.
Через какое-то время из кухни вышел вполне солидного вида мужчина лет сорока пяти, в костюме, но без галстука. Он представился Сергеем Ждановичем, руководителем «Центра саморазвития личности», и понес околесицу про «саморазвитие личности», «раскрепощение» и «внутреннюю свободу». Его слушали, изнемогая от ожидания того, что должно последовать за скучными затасканными словами. Наконец Жданович сказал, что пора перейти к практической части «сессии», что в сексе и проявляется по-настоящему внутренняя свобода человека и что сексуальная свобода – первый шаг на пути к свободе «абсолютной».
После этого все начали быстро сбрасывать с себя одежду, в том числе старики и старухи, обнажая малопривлекательные телеса и столь же малопривлекательное нижнее белье. Я успела поймать на себе несколько еще более откровенных взглядов, чем раньше, и торопливо ретировалась на кухню, куда перед этим – очевидно, чтобы не смущать участников «сессии», – ушел и Жданович. Там я предъявила свое журналистское удостоверение и попросила прокомментировать происходящее.
Господин Жданович оказался столь же красноречивым и словоохотливым, как и пять минут назад, повторив мне практически тот же набор слов про «свободу» и «раскрепощение». Я это уже слышала и поэтому задала конкретный вопрос: а что думают о подобных «сессиях» правоохранительные органы? Он, совершенно не смутившись, заявил, что вся деятельность центра совершается в рамках законодательства РФ, и поэтому никаких проблем с законом быть просто не может. Что ж, остается надеяться, что правоохранительные органы среагируют на эту публикацию и предоставят некий комментарий.
А я между тем аккуратно, чтобы не споткнуться о распластавшиеся на полу тела, пробралась к выходу. Описывать происходящее в комнате я не стану из соображений морально-этического свойства, но обладающий достаточным воображением читатель легко сможет представить себе, что творится в так называемом «Центре саморазвития личности» во время «групповых сессий».
