Ябоп в то время работал на швейцарское заведение под названием «Пси-хохими АГ», которое первоначально именовалось «Химическая корпорация „Грёссли“» — побочка «Сандоза» (где, как известно каждому школьнику, сделал свое важное открытие легендарный доктор Хофман). В начале 20-х годов «Сандоз», «Сиба» и «Гайги» собрались вместе и стали швейцарским химическим картелем. Вскоре после фирму Ябопа поглотили. Очевидно, «Грёссли» по большей части все равно контактировали только с «Сандозом». Устные соглашения между швейцарским картелем и «ИГ Фарбен» были заключены еще в 1926 году. Когда немцы два года спустя основали в Швейцарии свою компанию-ширму — «ИГ Хими», — большая часть акций «Грёссли» была продана им, и компания возродилась под названием «Психохими АГ». Патент на «Имиколекс G» таким образом был зарегистрирован одновременно на «ИГ» и на «Психохими». «Шелл Ойл» влезла туда через соглашение 1939 года с «Имперским химическим». По какой-то чудной причине, как выяснит Ленитроп, ни одно соглашение между «ИХ» и «ИГ» не датировалось позднее 1939 года. По соглашению насчет «Имиколекса» ИХние могли торговать новым пластиком на рынках Британского содружества в обмен на один фунт и прочее юридически действительное и ценное встречное удовлетворение. Это мило. «Психохими АГ» по-прежнему действует, ведет дела с того же старого адреса по Шоколадештрассе в том же Цюрихе, Швейцария.
Ленитроп в некоторой ажитации болтает длинной цепочкой своей стильной витрины. Сразу же очевидно вот что. На нем, в нулевой точке сходится даже больше, нежели он предполагал — даже в своих самых параноидных приходах. «Имиколекс G» возникает в таинственном «изоляционном устройстве» в ракете, которая запускается с помощью передатчика на крыше штаб-квартиры голландского «Шелла», совладельца лицензии на торговлю «Имиколексом», — в ракете, чья силовая установка ужас как похожа на ту, что разрабатывалась британским «Шеллом» примерно в то же время… и ох, ох ты ух ты, Ленитропу только что приходит в голову, куда стекаются все разведданные по ракете — в кабинет не кого иного, как мистера Данкана Сэндиса, собственного зятя Черчилля, а кабинет этот — в Министерстве снабжения, размещенном не где-нибудь, а в «Шелл-Мекс-Хаусе», господи ты боже мой…
И тут Ленитроп со своим верным соратником Блоджеттом Свиристелем устраивает блистательный спецназовский налет на этот «Шелл-Мекс-Хаус» — в самое сердце самого филиала Ракеты в Лондоне. Скосив не один взвод мощной охраны своим маленьким «стеном», распинав сексапильных и вопящих секретарш ЖВСС (как тут еще реагировать, даже понарошку?), свирепо награбив досье, пошвыряв коктейлей Молотова, «Фасонистые Фигляры» наконец вламываются в наипоследнейшую святая святых, штаны подтянуты аж под самые мышки, от них разит паленым волосом, пролитой кровью, и находят никакого не мистера Данкана Сэндиса, что съежился пред ликом их праведного гнева, никакое не открытое окно, цыганский драпак, разбросанные гадальные карты, даже никакое не тягание силой воли с самим великим Консорциумом — а всего-навсего довольно скучную комнатенку, по стенам спокойно мигают счетные машины, папки с дырчатыми карточками, хрупкими, как обсахаренные, хрупкими, как последние немецкие стены, что остались торчать без поддержки после того, как их навестили бомбы, и теперь зыбятся в вышине, грозя сложиться с небес силой ветра, сдувшего прочь дым… Пахнет стрелковым оружием, и ни одной конторской дамочки в поле зрения. Машины щебечут и перезваниваются друг с другом. Пора отогнуть поля, прикурить по сигаретке после боя и подумать об отходе… ты помнишь, как заходили сюда, все эти изгибы и повороты? Нет. Ты не смотрел. Любая дверь может открыться и вывести к безопасности, просто не исключено, что на это не хватит времени…
Но Данкан Сэндис — всего лишь имя, функция, тут даже нельзя спросить «А высоко она взлетает?», потому что все органограммы подстроены Ими, имена и должности заполнены Ими, потому что Паремии для Параноиков, 3: Если они заставят тебя задавать не те вопросы, им не придется париться насчет ответов.
Ленитроп ловит себя на том, что завис перед синькой спецификации, с которой все и началось. Как высоко она взлетает… ахххх. Подлый вопрос вообще не предназначен для людей — только для железа! Прищурившись, тщательно ведя пальцем по столбцам, Ленитроп находит Смежный Высший Агрегат этого Vorrichtung für die Isolierung.
«S-Gerät
[131]
,11/00000».
Если это число — серийный номер ракеты, на что указывает его написание, это должна быть особая модель — Ленитроп не слыхал даже о четырех нулях никогда, не говоря уже про пять… да и про «S-Gerät» тоже, есть «I-» и «J-Gerät»'ы, они в системе наведения… ну что, в «Документе SG-1», которого вроде как не существует, наверняка об этом говорится…
Прочь из комнаты: никуда особенно, под медленный барабанный бой в мышцах живота посмотрим, что произойдет, будь готов… В ресторане Казино — вообще ни малейших препон к проходу внутрь, никакого спада температуры, ощутимого кожей, — Ленитроп садится за столик, где кто-то оставил лондонскую «Таймс» за прошлый вторник. Хммм. Этих давненько не видали… Листаем, дум, дум, ди-дуу, ага, Война еще не закончилась, Союзники с востока и запада смыкаются вокруг Берлина, яичный порошок по-прежнему идет дюжина за один и три, «Павшие офицеры», Белстрит, Макгрегор, Муссор-Маффик, «Личные некрологи»… «Встретимся в Сент-Луисе» показывают в кинотеатре «Ампир» (припоминает, как показывал номер с пенисом-в-коробке-попкорна некоей Мэдилин, которой отнюдь не…)…
Галоп… Ох блядь нет, нет погоди-ка…
«Подлинное обаяние… застенчивость… сила характера… коренные христианские чистота и доброта… мы все любили Оливера… его мужество, душевное тепло и неизменное добродушие служили вдохновеньем всем нам… героически пал в бою, возглавив отважную попытку спасти подчиненных, прижатых к земле огнем немецкой артиллерии…» И подпись его самого преданного товарища по оружию Теодора Бомбажа. Теперь — майора Теодора Бомбажа…
Уставившись в окно, в никуда, стиснув столовый нож с такой силой, что и кости в руке могут хрустнуть. С прокаженными случается. Обрыв обратной связи с мозгом — и не поймут, сколь яростно они сжимают кулак. Знаете же этих проказников. Ну…
Через десять минут, опять у себя в номере, лежит ничком на кровати, внутри пусто. Не может плакать. Не может ничего.
Это Они. Заманили его друга в какой-то капкан — вероятно, позволили ему сфальсифицировать «геройскую» гибель… а потом просто закрыли его дело…
Позже ему придет в голову, что, может, вся эта история — враки. Ее достаточно было просто скормить лондонской «Таймс», ведь правда же? Оставить газету, чтобы Ленитроп нашел? Но к тому времени, как он все это расчислит, обратного пути уже не будет.
В полдень, протирая глаза, приходит Хилэри Отскок — с дурацкой ухмылкой.
— Как у вас вечер прошел? У меня замечательно.
— Рад слышать. — Ленитроп улыбается. Ты тоже у меня в списке, дружок. Улыбка эта требует от него больше красоты, нежели до сих пор требовало что ни возьми в его вялой американской жизни. Красоты, неизменно полагал он, ему никогда не хватало. Но работает. Ему странно, и он так благодарен, что едва не распускает нюни. А лучше всего не то, что Отскока, судя по всему, эта улыбка обдурила, а то, что Ленитроп знает: она сработает ему на руку и еще…
