В сотах голубело рассветное небо.
Не прощаясь, он вышел.
Зажав зеленые четки, я остался один.
59.
«…вечером в понедельник 28 мая жители осажденного города заметили оживление в стане противника. Однако слепящее закатное солнце мешало разглядеть, что происходит. Когда солнце село, небо затянули тучи, и ближе к ночи прошел короткий проливной дождь.
Как только дождь закончился, султан отдал приказ о штурме Константинополя.
В первом часу ночи внезапный боевой клич долетел до города и жители высыпали на стены. Под грохот барабанов и звон цимбал – при свете факелов – на приступ ринулись отряды башибузуков.
Это были наемники из разных стран, разных национальностей: турки, венгры, германцы, итальянцы и даже греки. Они воевали со своим оружием. Солдаты фортуны, башибузуки славились дерзостью и куражом. Но как всякие наемники, шли на попятную, если натиск не приносил победы сразу. Поэтому султан отправил их первыми, выставив заградительные отряды янычар, которые оружием возвращали отступавших под стены города.
Тем временем в Константинополе звонили колокола и вскоре весь город встал к оружию. Только старики и женщины оставались в соборах столицы – и молились о спасении города. Большинство собралось в храме Святой Софии, уповая на то, что если враг ворвется в город, Архангел Михаил защитит собор огненным мечом. Другая часть жителей молилась в храме Святой Феодосии. День 29 мая считался ее днем и жители надеялись на милость великомученицы в этот страшный и, увы, последний для Константинополя вторник.
Башибузуки пошли на приступ по всему периметру стен, однако настоящее сражение за Константинополь происходило с западной стороны города, где внешние стены были подвержены наибольшим разрушениям.
На остальных участках военные действия носили отвлекающий характер.
Через два часа после начала штурма стало ясно, что разрозненные и плохо вооруженные отряды башибузуков не способны сломить сопротивление регулярной армии венецианцев и греков, куда лучше вооруженных и дисциплинированных. Однако задачу первого приступа – измотать противника и ослабить оборону – башибузуки выполнили. Султан отдал приказ об их отступлении.
Однако передышка оказалась кратковременной. Прежде чем горожане успели поднять на стены новые мешки с камнями и зажигательной смесью, на приступ двинулась армия Анатолийских турков под предводительством Ишак-паши. В отличие от башибузуков это были дисциплинированные и хорошо вооруженные воины. Более того, являясь мусульманином, каждый из них считал захват города своей священной обязанностью. Вставая на плечи друг другу, они крепили лестницы на выступах стен и рвались в город. Черные клубы дыма поднимались по черному небу и застилали лунный диск, клонившийся все ниже и ниже.
Что происходило на стенах Константинополя? В утренней мгле разобрать казалось невозможным.
Поскольку штурм происходил на узком участке, Анатолийская армия не могла развернуться во фронт и показать себя во всей мощи. Несколько десятков солдат сражались у стен, в то время как остальные ждали своей очереди, чтобы скрестить оружие с противником.
Наконец, разрывая воздух грохотом залпа, со стороны ставки ударила пушка «Урбан». Точным попаданием огромное ядро великой пушки пробило брешь в стене, и в утренний воздух взметнулись черные клубы пыли и порохового дыма. Огласив поле боя победным кличем, турки ринулись в пробоину. «Город взят!» – кричали они, карабкаясь по камням. Однако ликование вышло преждевременным. Несколько десятков из тех, кто сумел прорваться между стен города, были окружены отрядами императора Константина и уничтожены.
Вторая попытка взять город не увенчалась успехом.
Уцелевшие части Анатолийской армии отступили.
Попытки захватить город со стороны моря также не имели результата. Адмирал Хамза-бей, командовавший флотом, не смог закрепится у стен Константинополя со стороны Мраморного моря и Золотого Рога. Те части, которым все же удавалось высадиться у подножия, уничтожались монахами, чьи монастыри стояли у самых стен Константинополя.
Но султан и не ждал других результатов.
Обещая баснословную награду тому, кто первым окажется на стенах великого города, он рассчитывал на своих любимцев. Янычары и только янычары нанесут решающий удар по Константинополю, думал он. Если же и янычарам не удастся сломить сопротивление города, осаду можно снимать, а компанию считать проигранной.
И вот, не дав грекам и получаса передышки, Мехмед лично повел на город отборные отряды гвардейцев. Измотанные и обескровленные христиане со смятением смотрели, как к стенам Константинополя под свист флейт и грохот барабанов медленно приближаются вооруженная до зубов гвардия султана.
Колокола в соборах снова стали бить тревогу.
Со стен ударили пушки.
Янычары шли на приступ ровными красивыми рядами, и даже град камней не мог расстроить их строгий порядок. У рва Мехмед остановился – и первые ряды гвардейцев бросились на штурм стен. Завязалось рукопашное сражение и целый час исход его оставался неясным. Участки стен и земли переходили из рук в руки, но в итоге янычары не продвинулись ни на метр. Тогда у христиан появилась надежда, что страшный штурм отбит и победа не за горами.
Однако в этот момент удача отвернулась от города.
И никакие молитвы уже не могли изменить ход событий.
Там, где Влахернская стена со стороны залива примыкает к сухопутной и уже двойной стене Феодосия, имелась небольшая дверца, спрятанная за выступом угловой башни. «Керкопорта» – так назывались эти крошечные городские ворота. Много лет ими никто не пользовался, однако во время осады старожилы вспомнили о существовании ворот.
Через них стали делать вылазки, нападая на турков с фланга.
И вот в самый разгар битвы кто-то из возвращавшихся с поля забыл или не успел закрыть за собой ворота на засов. Увидев проход открытым, турки тут же ринулись к проходу и оказались между стен. Они стали подниматься по внутренним ступенькам на башню. Заметив, что происходит за спиной, христиане отступили к воротам и заблокировали двери с внешней стороны. Около пятидесяти янычар попали таким образом в ловушку.
Участь их была бы незавидной, если бы в этот момент не произошло другое, куда более серьезное событие.
Прямым попаданием камня был ранен в грудь итальянский полководец Джустиниани, державший оборону бок о бок с императором. Истекая кровью, он молил о том, чтобы его унесли с поля боя в город, и оказали помощь. Ключи от ворот находились у Константина и он велел передать их тем, кто будет сопровождать раненого. Ворота открыли и Джустиниани со свитой оказался вне опасности. На руках его пронесли сквозь весь город и поместили на генуэзский корабль, стоявший со стороны Мраморного моря.
