— Груз останется здесь, — закричал белобрысый майор, — я не могу брать на себя ответственность! У меня инструкции. За мной, — крикнул он солдатам и спешным шагом направился к грузовику.
Куприянов поднял пистолет и дважды пальнул в воздух.
— Стоять, сука!
Заграждения между локалками уже были сметены. Побросав на колючую проволоку одеяла, бушлаты, заключенные преодолевали препятствия. Через каких-то несколько минут им удастся прорвать последнее ограждение, они выберутся из лагеря и окружат землянку. Приезжий майор остановился и повернул к Куприянову растерянное лицо.
— Ты чего, боец?! Перед кем пистолетом размахиваешь?! — выпучил глаза майор. — Да я тебя сгною!
— Ты сначала выберись отсюда, — проскрипел зубами Куприянов. — Поднять груз! Считаю до трех… Раз!..
— Взяли груз и потащили к машине! — распорядился майор и размашистым шагом заторопился к грузовику, на ходу расстегивая кобуру. — Мы с тобой еще поговорим.
Неловко подхватив контейнер, солдаты перекинули его через борт. Автомобиль сердито зарычал и быстро тронулся, стремительно набирая скорость. Красноармейцы, ухватившись за борта, проворно заскочили в кузов.
Яростные крики усилились — произошло столкновение зэков с конвойной ротой. Три десятка заключенных втаптывали в землю четверых солдат. Беспорядочные выстрелы только усиливали их ярость. В двух местах уже было прорвано внешнее заграждение, и заключенные плотным потоком устремились в образовавшуюся брешь.
Все перемешалось. Стрельба слышалась отовсюду. Расконвоированные умело расстреливали солдат из карабинов, грамотно используя укрытия.
Куприянов вдруг осознал, что они отрезаны от конвойной роты восставшими заключенными, которых сдерживала только колючая проволока, что в два ряда окружала землянку. Через гвалт и крики Степан отчетливо расслышал голос полковника Лаврова, приказывавшего стрелять на поражение. Каким-то образом солдатам удалось оттеснить заключенных от караульных помещений, но у центрального КПП, где отстреливалась небольшая группа солдат, вдруг опрокинулись столбы заграждения, и могучий людской поток устремился в распахнутые врата. У многих из заключенных в руках были карабины.
Каким-то неведомым чувством Куприянов осознал, что является объектом изучения. Причем опасность была настолько осязаема и близка, что он ощутил на затылке даже шевеление волос. Оглянувшись, Степан увидел, как один из расконвоированных целится в него из карабина. Куприянов успел среагировать раньше, чем прозвучал выстрел. Нагнувшись, он услышал, как за спиной коротко и громко вскрикнул Сидорчук, и, тотчас вскинув руку, привычно выбрал правильную траекторию и дважды выстрелил. Заключенный рухнул, выронив из рук винтовку. Совсем рядом послышался звук покореженного металла, и через бреши в ограждении, пренебрегая торчащей во все стороны колючей проволокой, в сторону землянки устремились десятка два заключенных с пиками в руках. Несколько человек бежали прямо на Куприянова. Степан понимал, что достаточно промедлить лишь несколько секунд, и заключенные втопчут его в землю.
Сознание сработало предельно четко. В его распоряжении оставались мгновения, которых вполне было достаточно, чтобы добежать до укрытия. На ходу отстегивая гранату, Степан устремился в землянку. Встав у входа, он стал наблюдать за приближающимися зэками. Не замечая затаившейся опасности, они полукругом приближались к землянке. Через мгновение этот полукруг сомкнется в плотное кольцо.
И тогда конец!
Размахнувшись, Степан швырнул гранату в центр группы нападавших. Ахнул мощный взрыв, почва, будто бы живая, всколыхнулась. Землянка как-то сразу просела, но устояла. Обостренным слухом Куприянов уловил металлическое позвякивание, это в блиндаже с боку на бок перекатывалась опрокинувшаяся керосиновая лампа. Распахнув дверь, он ворвался в землянку. Внутри уже полыхало. В лицо ударил едкий запах гари. Огонь бесновался, перекидываясь с пола на стены. Через каких-то несколько секунд пламя охватит все помещение. Схватив с табуретки документы, Куприянов сунул их в карман гимнастерки и устремился к выходу.
Распахнув дверь, он лицом к лицу столкнулся с зэком. Мимоходом отметил, что тот был молод, но передних зубов у него не было, их пожрала цинга. Не мешкая, Степан выстрелил ему в живот и, оттолкнув обмякшее тело, в два прыжка выскочил из блиндажа и тут же увидел, как на него, вооружившись заточками, бежали несколько заключенных. Сейчас они виделись ему всего лишь целями, которые нужно было уложить в предельно короткий срок. Разогнувшись, он вскинул пистолет и два раза выстрелил в заключенного, оказавшегося ближе других. Попал! Толпа отхлынула, и тут же где-то далеко за территорией лагеря раздался сильный взрыв. Внутри Куприянова похолодело.
Так оно и есть!
Грузовик пыхнул вверх черным клубом дыма. Сработала мина. Наверняка уничтожен и контейнер с грузом, находящийся внутри кузова. А это приговор. Единственное, что оставалось делать, так это как можно дальше убираться от лагеря.
Подбежав к бездыханному Сидорчуку, Куприянов отстегнул у него с пояса противотанковую гранату и залег. Подпустив поближе зэков, он рванул чеку и швырнул гранату как можно дальше в толпу. Врезавшись в землю, она тут же взорвалась, яростно разбросав во все стороны веер осколков. Степан почувствовал, как землю тряхнуло. Колючий песок сыпанул в глаза, забил дыхание. Подняв голову, Куприянов заметил в радиусе пятидесяти метров восемь убитых зэков, двое из них, с оторванными ногами, пытались ползти, волоча за собой кровавые сгустки внутренностей. Но это уже конец! Парни доживали последние минуты.
Поднявшись, Степан увидал, как вспыхнули остальные бараки. Пламя старалось перекинуться на близлежащие строения промзоны, яркими длинными языками стремилось зацепить вышки. Наконец это удалось, огонь подобрался к одной из вышек, и она охотно вспыхнула огромным факелом.
Конвойная рота уже сгруппировалась и принялась понемногу теснить заключенных в углы зоны. То и дело гремели автоматные выстрелы. Где-то отрывочно и зло застрекотал ручной пулемет. В лагере оставалось совсем немного заключенных, видимо, только те, кто не желал убегать. Согнав их в дальний угол лагеря, Лавров выставил охрану. Сквозь крики и трескотню винтовочных выстрелов Куприянов слышал его надрывный голос, приказывающий организовать преследование сбежавших заключенных. Два взвода под командованием молодых сержантов немедленно устремились в погоню.
Клубы черного дыма стелились по земле, пряча от людского глаза оставшиеся невредимыми строения. Вывороченные столбы и рваные проволочные заграждения были раскиданы по всему лагерю. Где-то неподалеку от землянки должен был лежать Коробов. Убит он или ранен? Степан поднялся и сквозь плотные черные клубы дыма попытался осмотреть местность. Майора нигде не было видно.
Степан не стал больше медлить, он побежал в ту сторону, куда укатил грузовик с контейнером.
Автомобиль успел отъехать от лагеря километра на три. На фоне темного хвойного леса он был почти неразличим. Выдавало его лишь брезентовое покрытие, которое серыми лоскутами свешивалось с бортов. Съехав с грунтовой дороги, грузовик правыми колесами увяз в жидкой болотине. От машины пахло жженым маслом и бензином. Развороченный капот беззастенчиво выставил наружу металлические потроха двигателя.
